раскопки. Поднимаясь по Пэндерли Хилл по другую сторону моста, он заметил
машину, проехавшую мимо в обратную сторону, к городу. В машине сидело
несколько молодых людей. Они распевали "Иисус нам Друг" во все горло и в
свойственном баптистскому хору стиле одноголосной гармонии.
9
футбол, он с приятелями махнул на озеро Обурн, что в двадцати пяти милях от
Касл Рок. Там уже неделю как пристроился палаточный лагерь, и Вик Тримейн
предупреждал, что по случаю Дня Колумба состоится торжественное чаепитие и
проповедь с песнопениями. Поскольку машина Лестера была у Сэлли и они не
строили на вечер никаких планов - ни кино, ни ужина в Мак-Дональдсе в Южном
Париже, он решил присоединиться к компании Вика - прекрасные ребята и все
как один правоверные христиане.
не религиозная, не сугубо религиозная, скажем так. В этих палаточных лагерях
всегда с мая по окончанию последней осенней ярмарки селилось множество
хорошеньких девушек, съезжавшихся из Новой Англии, а религиозные совместные
песнопения с доброй порцией проповедей в христианском духе всегда приводили
их в радостное нетерпение.
со снисходительной усмешкой опытного семьянина. Он решил ехать в основном за
компанию, но еще и потому, что знал - обращение к Богу прекрасно остужает
пыл после нескольких часов беготни по футбольному полю, когда голова и тело
используется для защиты и нападения.
спасения души и отпущения грехов, и поэтому вся история затянулась гораздо
дольше, чем Лестер предполагал. Он собирался позвонить вечерком Сэлли и
пригласить ее к Викси поесть мороженого. Девчонки любят время от времени
делать такие вылазки, успел заметить Лестер.
следующую субботу. Тогда я окончательно сломаю тебе руку вместо того, чтобы
просто вывихнуть.
веселой шуткой, и Вик умчался. Звуки их псалма "Иисус наш Друг во веки
веков" повисли в воздухе совсем по-летнему. Всегда, даже во время бабьего
лета, ожидаешь, что после захода солнца резко похолодает, но сегодня такого
не случилось.
удовлетворения. Каждый день, отданный Господу, хорош, но этот казался лучше
остальных. Этот получился просто замечательным, и теперь Лестер желал только
принять душ, позвонить Сэлли и нырнуть под одеяло.
отыскивая там созвездие Ориона, и поэтому со всего размаха натолкнулся
причинным местом на кузов своего "мустанга".
пострадавшие органы. Через некоторое время он уже был в состоянии поднять
голову и посмотреть сквозь призму навернувшихся слезна свою машину. Какого
черта она тут делает? "Хонда" Сэлли не вернется из мастерской раньше среды,
а то и четверга-пятницы, если принять в расчет праздники и все такое.
теперь ждет. Может быть, она наконец решилось пойти до конца?
приготовить омлет. И Лестер готов был нарушить заповедь Господню, если,
конечно, инициативу проявит Сэлли.
голос Лестер и помчался рысью к крыльцу, все еще придерживая больное место.
Но теперь оно ныло уже не только от боли, но и от нетерпения. Он достал
из-под коврика на крыльце ключ и вошел.
Обурн с ребятами и...
только...
уверенности, что найдет ее в своей постели. Она сядет, и простыня
соскользнет с прекрасной груди, которую он знал только на ощупь да и то не
так, как хотелось бы, но никогда не видел, потом она протянет к нему руки и
заглянет прямо в душу своими удивительными незабудково-голубыми глазами, а к
тому времени, когда часы пробьют десять, они оба уже лишаться невинности.
лежали, по своему обыкновению, на полу. Лестер был не из тех, кто утром
может спокойно подняться с постели. Он с постели вскакивал, срывался,
готовый к бою, к победе в борьбе с предстоящим днем, борьбе до полной своей
победы, пока этот день не захлебнется в собственном перед ним бессилии.
Машина на месте. Сэлли нет как нет. Что это значит? Он не знает, но все это
ему совсем не нравится.
записку? Он почти спустился со ступенек и замер. Записка, в самом деле, была
оставлена. Она была написана размашистым почерком по ветровому стеклу
ярко-розовой краской из пульверизатора, по всей видимости позаимствованного
из его же гаража:
невесты. В чем дело? Может быть, Сэлли решила, что он отправился на озеро
Обурн, чтобы повеселиться с легкомысленными девицами? Это была единственная
мысль, которая казалась в такой ситуации достаточно логичной.
гудков, но к телефону так никто и не подошел.
10
у своей подруги Ирен Лютьенс. Ирен, чуть ни выпрыгивая от любопытства из
трусиков, сказала: да, конечно, о чем речь! Сэлли была так подавлена чем-то,
что выглядела отвратительно. И вовсе не казалась хорошенькой. Ирен не верила
своим глазам, но все было именно так.
кому бы то ни было еще о том, что случилось. Слишком это было ужасно,
слишком стыдно. Она унесет тайну с собой в могилу. Более получаса она
категорически отказывалась отвечать на вопросы подруги, а потом вся история
вылилась из нее вместе с горючими слезами. Ирен обнимала подругу и слушала с
широко раскрытыми глазами.
спине и плечам. - Ничего. Даже если этот сукин сын тебя не любит, то помни -
ты не лишена Господней любви. И я люблю тебя. И преподобный Роуз. И уж ты не
откажешь себе в удовольствии показать этому негодяю, у которого сплошные
мускулы вместо извилин и сердца, где раки зимуют.
могла дождаться наступления утра, чтобы обзвонить всех остальных своих
подруг. Они просто чокнутся! Ирен сочувствовала Сэлли, жалела ее, но в то же
время радовалась, что так случилось. Уж слишком она хорошенькая и чересчур
святая. Разве не приятно увидеть, как все разом рухнуло у нее под ногами?
деле порвали, то почему бы ему не обратить внимание на нее, Ирен? "Он иногда
на меня поглядывает, - думала она, - словно пытается угадать, какое на мне
белье... так что вполне возможно...".
грязиииии?..
тебя уже нет этого письма и фотографии, да?
содрогнулась от новой волны безутешного горя.
поступить.
набитая", - думала она при этом.
сомкнула. Слезы высохли и, глядя в темноту сухими и горячими глазами, она
представляла себе картины одна страшнее другой, картины собственной
жестокой, но приносящей несказанное удовлетворение мести, лелеяла и
взращивала мечты о реванше, знакомые и понятные тем, кто пережил полную и
глубокую уверенность в себе и был в результате обманут любимым.
Глава 15
1
договоренности", появился ровно в восемь часов утра во вторник. Это была
Люсиль Данэм, официантка из закусочной У Нэн. Черный глубокий блеск жемчужин
в витрине Нужных Вещей отозвался в душе неожиданной для нее самой болью. Она
понимала, что не сможет купить такую дорогую вещь, не сможет никогда, до
конца своей жизни. Уж во всяком случае, не на ту зарплату, которую выдавала