необходимое для самого безудержного разврата, самого жестокого распутства.
Две девушки, один педераст и один содомит сопроводили монахов в укромные
ниши. Дуэньи по очереди подводили Октавию и Мариетту, скованных цепью и
обнаженных к каждому монаху.
пытку, что останься она жива, следы ее сохранились бы на всю жизнь. Каждый
палач должен был запечатлеть на плечах или ягодицах жертвы знаки своих
излюбленных утех.
слева, вспомнил один из эпизодов, рассказанных Жеромом, вырвал у Мариетты
зуб и прижег свечой соски Октавии. Нам неизвестно, какие заклинания он при
этом произнес, как не дошли до нас и слова других.
Мариетты - в это время его сосали, а он массировал мужские члены.
названием русма {"Русма" - прижигающий минерал, в Галатии есть его
месторождения. Местный властитель получает от них доход порядка тридцати
тысяч дукатов в год. Во Франции это большая редкость, он продается на вес
золота. В местах, натертых им, не остается ни единого волоска. (Прим.
автора.)}, во время операции его содомировали, он прочищал влагалище Жюстины
и облизывал тот же предмет Авроры.
д'Эпин, лобзая при этом чью-то вагину, выколол золотой иглой прекрасные
глаза Мариетты и сломал мизинец на правой руке Октавии. Его сперма брызнула,
и он настолько разгневался на Флер д'Эпин, что немедленно наказал ее
тремястами ударами кнута, хотя вожделение его уже испарилось, и этот
поступок был продиктован только мстительностью.
розовые пуговки на грудях Октавии - его нещадно били кнутом, его наперсник
сосал ему язык, а девушка член.
девушки и яростно сношал в зад юноша, отрезал правое ужо Мариетты и
посредством щипцов оторвал приличный кусок плоти от прекрасного зада
Октавии.
уничтожить обе жертвы таким же образом, но постепенно? Обрушить на них
ярость всех монахов сразу, или палачом будет только один, а остальные будут
зрителями? Прежде чем принять решение, были выслушаны шесть мнений,
большинство высказались за то, что участвовать в пытках будут все по
очереди, но Сильвестр выдвинул два условия, принятых великодушно; первое -
обе жертвы должны удовлетворить излюбленные желания каждого монаха, и только
после этого начнутся главные мучения, второе - он собственноручно нанесет
решающий удар своей дочери. Посреди подвала поставили канапе, вокруг него
сгрудились шесть педерастов и дюжина девиц, приняв самые похотливые и
бесстыдные позы. Содомиты-долбилыпики должны были находиться возле монахов и
сношать их в продолжении пытки.
следы своей жестокости.
забеременели, засунул в каждую длинную иглу, да так глубоко и тщательно, что
отыскать ее не было никакой возможности.
они потеряли сознание.
ягодицах более двадцати глубоких порезов, нанесенных острым ножом. Он
испытал оргазм, вспоров правую щеку дочери.
которая измочалила их до крови и вырвала несколько кусочков плоти на
ягодицах, после чего долго сношал их в рот.
вернулись по своим углам, захватив с собой девушек или юношей, или и тех и
других, повинуясь желаниям, которые их возбуждали в тот момент.
потребовал, чтобы она истязала Октавию, свою любимую подругу! Когда она
отказалась, общество тут же собралось для обсуждения столь серьезного
проступка. Открыли карательный кодекс: Жюстина подпадала под действие
седьмой статьи. Но поскольку речь шла о четырехстах ударах кнутом, трое
монахов предложили подвергнуть ее действию статьи двенадцатой, трое других
высказались против, но не потому, что сочли это дело слишком суровым
наказанием, а просто по той причине, что к двум сотням ударов от руки
каждого монаха, кои были ей выданы немедленно и с тем остервенением, которое
обыкновенно сопровождало похоть этих господ.
того де рода: жестокосердный отец Мариетты хотел заставить подругу дочери
заклеймить ей грудь каленым железом. Флер д'Эпин воспротивилась, Сильвестр,
взбесившийся Сильвестр, который возбудился как мул и сперма которого
сочилась со всех пор, самолично занялся экзекуцией и, вооружившись дубиной,
так жестоко избил несчастную, что ее пришлось унести полумертвую. Это уже
было нарушение прав общества: Северино потребовал у Сильвестра объяснений.
Наказания должны были выноситься всем обществом и приводиться в исполнение
сообща, но в данном случае возбуждение было велико, проступок был слишком
дерзок, и Сильвестр не сдержался и несколько переусердствовал.
скорее всего, стоило жизни бедной Флер д'Эпин. Между тем жестокости
продолжались и дошли до того, что если бы их не прервали приглашением к
столу, жертвы не смогли бы дожить до срока, который предписывали правила
таких оргий. Итак, обреченных поручили заботам дуэний, которые их обмыли
перевязали, смазали элексирами и снова установили на пьедестал, где они
оставались обнаженными в продолжении ужина, подвергаясь всем гнусностям,
рождавшимся в воспаленном мозгу монахов.
сладострастие и жестокость всегда доходили до предела. В этот раз монахи
пожелали трапезничать только на ягодицах нескольких девушек, остальные
примостившись на полу у их ног, лизали им члены и яички; свечи вставили в
анусы мальчиков, обедающие пользовались салфетками, которыми до этого две
недели подтирали задницу, а по углам стола возвышались четыре кучки дерьма.
Три дуэньи обслуживали монахов и подливали им вина, которым предварительно
помыли себе ягодицы, задний проход, влагалище, подмышки и рот. Помимо этого
под рукой у каждого монаха лежал небольшой лук со стрелами, время от времени
они забавлялись тем, что посылали их в тело жертв, и при каждом попадании
брызгал фонтанчик крови, которая заливала пьедестал.
изысканности; самые редкостные вина подавались вперемежку с легкими
закусками, ликеры были самые выдержанные, и головы очень скоро затуманились.
лучше сочеталось, чем радости пьянства, гурманства, сладострастия и
жестокости: невозможно предугадать, что вам придет в хмельную голову, а
силы, которые придает Бахус богине сластолюбия, всегда оказываются ей как
нельзя кстати.
занимался утехами, не напившись как следует, ибо только в таком состоянии я
чувствую себя в форме.
этого, потому что, когда вино и ликеры нас воспламеняют, им приходится
несладко.
злодейство, только что вонзил нож в левую грудь восемнадцатилетней девушки,
прекрасной как Венера, которая сосала его. Ручьем хлынул кровь, несчастная
свалилась без чувств. Хотя Северино был старшим, у него спросили о причине
такой жесткости.
требую наказать мерзавку в соответствии с пятнадцатой статьей нашего
кодекса, который предписывает на час подвесить за ноги ту, которая
неуважительно отнеслась к монахам.
сладострастных утех это еще более серьезное преступление: речь идет, как
минимум, о двух месяцах в темнице на хлебе и воде и о порке по два раза на
дню, так что я требую соблюсти правила.
кодекс, поэтому наказание должно быть строгим и в то же время не обязательно
указанным в кодексе. Я хочу, чтобы виновницу наказало все общество, поэтому
предлагаю, чтобы она четверть часа провела с каждым из нас в самом глубоком
каземате подземелий, чтобы после этого год провалялась в постели, и пусть
Северино последним позабавится с ней.
в таком состоянии, что ее пришлось оттащить волоком к месту предстоящего
наказания. Там ее навестили все монахи по очереди, после истязаний ее
уложили в кровать, где она скончалась на следующий день.
похода в подвалы, как дуэньи объявили, что им хочется испражниться.
и вот наши монахи запрокинули головы, пожилые женщины влезли на стол и,
прижимаясь задницей к лицу распутников, наполнили им глотки газами, мочой и
испражнениями.
очаровательных предметов, - заметил Жером, - это, по-моему, лучшее
Афанасьев Роман
Лондон Джек
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Никитин Юрий