- Я вот что хотел бы знать, - прибавил он с досадой. - Это оружие...
поправку. - Откуда он взялся? И кто нанес удар? Мы должны найти этого
человека.
- сказал доктор Шуман. - И, похоже, никто про него ничего не знает.
друга, но только не на моем корабле. Удивляет меня отец Гарса - был тут же и
не заметил, и не опознал преступника!
поповского важничанья - что ж, тогда можно ее и оценить, не роняя своего
достоинства.
одну душу, - сказал он почти весело. Наклонился к доктору ближе и заметил,
словно бы снисходя до великодушия, которого от него не требуют никакие
правила: - Корабль переполнен, на нижней палубе возбуждают брожение крайне
враждебные элементы, возможна вспышка беспорядков и насилия в самых скверных
проявлениях, а потому я, признаться, не стремлюсь прибегать к суровым мерам,
хоть они и оказались бы наиболее действенными.
которые следует принять во внимание. - На миг он брезгливо скривился,
принимая их во внимание, потом продолжал: - Откровенно говоря, от этих
священников толку нет. Мои помощники, разумеется, действовали во всех
отношениях превосходно, но не могут же они разорваться! Пароходные компании
слишком перегружают второразрядные пассажирские суда, и в таких вот случаях
эта привычка...
перед ним в воздухе это слово "второразрядные"? И как случилось, что он
нескромно упомянул о сухопутных крысах, которые заправляют пароходными
компаниями, а сами не уважают ни корабли, ни моряков? Эти обиды - его личное
дело, доктора Шумана они не касаются. Капитан Тиле поджал губы и угрюмо
насупился.
охотно согласился доктор Шуман.
откровенно спросил он. - Что вы мне посоветуете, дорогой доктор?
всесторонне это обдумать, - сказал доктор Шуман. - Но вот первое, что мне
приходит в голову: не надо ничего предпринимать. Безусловно, самое худшее
уже позади, единственный зачинщик и подстрекатель выбыл из игры до конца
плавания. Я уверен, это профессиональный агитатор от какой-нибудь захудалой
политической партии. Куда он ни совался, везде сразу начинались беспорядки.
Вообще же, на мой взгляд, на нижней палубе люди все неплохие, безобидные...
ничего худого за ними не водится, просто они от рожденья неудачники...
капитан. - Нам только и остается прятать их подальше и не давать этой чуме
распространяться.
сомнительным способом уклоняться от прямого разговора; порой казалось даже,
что доктор безмолвно соглашается с разными проявлениями зла, которое он,
капитан, столь быстро распознает и столь усердно подавляет. Капитан Давно
уже обнаружил, что, когда дело так или иначе касается судовой дисциплины, на
доктора положиться нельзя - и это его равнодушие к жизненно важным вопросам,
полагал капитан Тиле, есть признак опасной нравственной вялости. А ведь
доктор Шуман из хорошей семьи, из доброго старого юнкерства; все его
побуждения, воспитание, взгляды безусловно и естественно должны служить
опорой великому, издавна сложившемуся строю, тому обществу, в котором обоим
им от рожденья предназначено занять подобающее место, исполнить свой долг и,
когда настанет срок, получить заслуженную награду, и каждый должен быть
истинным юнкером - железным, непоколебимым во всем и до конца.
мы изменяем тем самым своему классу и своему отечеству, - сказал он сурово.
ответственность.
спора - и это не в первый раз, хмуро подумал капитан Тиле. Только теперь он
запоздало вспомнил, что не осведомился о здоровье пленницы - condesa,
похоже, не очень-то процветает на попечении доктора Шумана.
множество - броских, хлестких, каждое четко выведено на отдельном листе,
пришпиленном канцелярскими кнопками.
боится, что не хватит денег оплатить счет в баре, а сам глушит коньяк без
передыха. Да здравствуют его язвы!
сжала локоть мужа. - Не обращай внимания, милый!
дальше, и он храбро ей улыбнулся, высморкался, утер глаза, а фрау
Баумгартнер в душе сокрушалась: самое печальное, что жестокие слова эти -
правда.
сделать вид, будто его это утешает.
глядишь, так не повезет.
прочь, удовлетворенно улыбаясь.
утреннюю выставку оскорблений. Смотри.
вдруг все поймут, что читать они не умеют, вот и рисуют друг для друга
карикатуры.
даже и не обидно.
прилепим сюда.
молчание. Надменная сдержанность. Не падать духом. Подставляйте другую щеку,
но непременно с достоинством. Пусть они не воображают, будто вы побоялись
дать сдачи. Просто не глядите на них, и им надоест плевать вам в глаза. Да
не скажет никто...
Дженни крепко зажмурилась, затопала ногами и закричала ему вслед:
нее с живейшим интересом. Дженни попробовала изобразить взрыв смеха, будто
она вовсе не злится, а просто шутит, но обмануть Фрейтага не удалось. Он
подошел совсем близко, с обаятельной улыбкой заглянул ей в глаза.
пылу. Мне казалось, вы такая холодная, сдержанная. Любопытно, что надо
сделать, чтобы так вас взбесить?
ничего - он не желает ни говорить, ни слушать, ни отвечать, никогда ни в чем
не уступит, не поверит ни одному моему слову, он не желает...
Фрейтаг. - Разве ваша мама вас этому не учила?
сказала Дженни, к ней разом вернулось хорошее настроение. - А если бы кто и
учил чему-нибудь полезному, я бы не стала слушать.
пообщаться.
понял, как она расценивает этот его ловкий ход. И тем легче, уже не в первый
раз, заключил, что совсем она не привлекательна - по крайней мере на его
вкус, да и на вкус своего кавалера, видимо, тоже. И очень напрасно она
задается и разыгрывает недотрогу.
испанцев по адресу других пассажиров, и прочитали вот что:
было бы от тебя больше проку. И тут же приписка наспех красным карандашом:
Arriba Espana! Arriba la Cucaracha! Mueran a las Indeferentistas! {Да
здравствует Испания! Да здравствует Тараканиха! Смерть равнодушным! (исп.).}
нам дело до их дурацкой политики?
час, темного пива. Один из студентов прикреплял к доске новую бумажку,
Нортон Андрэ
Самойлова Елена
Корнев Павел
Перумов Ник
Круз Андрей
Шилова Юлия