ему рассказывать. Билли, как всегда, оказался самым умным, не потому,
что таким родился, а потому, что умел использовать чужие мозги как свои
собственные. Благодаря Григорьеву он теперь был почти уверен, что
русская агентурная сеть, которую обещает сдать Стивен Ловуд в обмен на
существенное смягчение приговора, скорее всего окажется ?дезой? от
первого до последнего имени, наглой провокацией. Предателями будут
названы самые лучшие, самые честные сотрудники. Но Билли Макмерфи в
такую ловушку больше не попадется. Хрен вам, генерал Кумарин!
ноги со стула, нащупал под столом кроссовки и вдруг хрипло, громко
вскрикнул.
к лицу, понюхал, сморщился и проворчал по-русски:
***
Франкенштейн, поправляя длинную серую прядь, которая выбилась из-под
шапочки и трепалась на ветру, как мышиный хвост.
прошлогодние истлевшие листья под скамейкой у забора шевелились, словно
под ними кто-то прятался.
Федоровна.
именно здесь? - уточнил Арсеньев, заглядывая в широкую щель между
секциями забора.
заявила Франкенштейн и покосилась на Машу, - все-таки вы удивительно
похожи на ту девочку, прямо одно лицо. А сколько вам лет, извините?
еще раз прошу прощения. Я не помню, как звали эту девочку, помню только
фамилию. В ноябре восемьдесят шестого она выпрыгнула из окна третьего
этажа, ночью, в одной рубашке, к счастью, все обошлось, я оказалась
рядом и спасла ее...
укоризненно покачал головой доктор и посмотрел на часы, - есть еще ко
мне вопросы?
возникли? - спросил доктор.
заборе, - посоветовал Арсеньев, - и еще, не надо никого пускать к Галине
Дмитриевне, кроме мужа.
такая, приятная, Светлана Анатольевна.
ее здесь не видел. Эта та, которая постоянно покупает и проносит ей
зеленые тетрадки?
женщина.
постоянно просит найти у нее дома, в ее комнате, какую-то общую тетрадь
в клеточку, в зеленой обложке, исписанную лиловыми чернилами.
никогда не вела.
зеленых, в клеточку, - закивала Франкенштейн, - но ничего не помогает.
Галина Дмитриевна просит свою тетрадь, к другим не прикасается, говорит,
они чужие, пустые.
или нет? - спросил доктор и опять нетерпеливо взглянул на часы.
может быть, она так заботится о Галине Дмитриевне, они дружат с юности,
Галина Дмитриевна к ней очень привязана, всегда ее ждет, нельзя же
совсем лишать ее общения с близкими, ее муж слишком занят, чтобы
навещать ее часто.
теперь где-нибудь в другом месте, подальше от забора, поближе к охране.
подойти к старой яблоне, притронулась ладонью к шершавому стволу,
взглянула вверх. За открытым окном палаты, на третьем этаже, сквозь
решетку маячил зыбкий силуэт.
***
никакой статьи. Конечно, графологическая экспертиза подтвердит, что
дарственная надпись на книжке сделана Лисовой. Но это ничего не даст. В
принципе можно попробовать сто двенадцатую ?умышленное причинение вреда
здоровью?... - он закурил и взглянул на Машу. - Почему вы молчите?
воспоминания об утонувшей девочке Любе. Описывались ее любимые вещи:
томик Есенина, кукла, открытка. Конечно, невозможно было достать именно
эти предметы, но серый сборник Есенина пятьдесят девятого года издания
наверняка выходил огромным тиражом, точно такой был даже у нас, в
университетской библиотеке. Она могла купить в букинистическом магазине.
Куклу и открытку, конечно, достать сложнее.
задумчиво кивнул Арсеньев, - а кукол образца шестидесятых я видел у
старушек на окраинных барахолках. Да в общем, и наборы открыток, и
старые книги можно купить на барахолках. Выбор огромный. Ладно, поехали
к Рязанцеву, спросим, что за зеленая тетрадь и куда она подевалась.
уничтожила дневник Галины Дмитриевны, предварительно выучив его
наизусть.
прошла его аллергия...
глазами. Перед ним стояла Лисова, с фарфоровой миской и ложкой.
брезгливо морщась.
пожалуйста, куда делась зеленая общая тетрадь в клеточку?
Николаевич завтракает?
знать, что ваша жена не пыталась покончить с собой. Таблетки, которые
она пила, были действительно экстрактом валерьянки. А на чердаке просто
перегорела лампочка, и Галина Дмитриевна встала на табуретку, чтобы
вкрутить новую. Вешаться она не собиралась.
отстраняя ложку со сметаной.
- она же подкинула мобильный телефон в больницу Галине Дмитриевне.
вызвать охрану!
спросил Рязанцев. - Светка, это ты звонила мне в прямой эфир? Ты?
лучше горькая правда, чем сладкая ложь! - Лисова выразительно взмахнула
ложкой, и брызги сметаны полетели Рязанцеву в лицо, но он как будто не
заметил этого и бесстрастно повторил:
чтобы ты осознал. - Она поставила на стол миску, положила в нее ложку,
достала из кармана фартука бумажную салфетку, серую и мятую, и принялась
вытирать ему лицо.
он отбросил аппарат.
пыталась покончить с собой? - тихо обратилась к нему Маша. - Эта
женщина, - она кивнула на Лисову, - выкрала ее дневник, зеленую общую
тетрадь в клеточку, прочитала историю про утонувшую подругу...
с убийцей! Я пыталась восстановить справедливость, оградить тебя и детей
от этого кошмара! Нельзя жить с убийцей! Она больна, Женя, она опасна!
сигарет, но тут же отбросил и тихо, жалобно застонал: