- Почему это я должен молчать?
- Ты же поэт! И тебе все равно, сам сказал... Ячменный вспомнил свои
"предсмертные" слова, несколько смутился и постарался уйти от темы,
заинтриговал:
- Я догадываюсь, что это за вещество... Остатки метеорита.
- Не знаю, может быть, - Зимогор взвесил в руке пакет с песком. - Может,
остатки метеорита... Но у меня в руке сейчас смерть всей электронной
цивилизации.
Он не переспрашивал - догадывался, что достал из скважины и почему в партии
отказала вся электроника вплоть до наручных часов. Зимогор вытряхнул соль
из пластмассовой солонки, вложил в нее пакетик, закрутил крышку и спрятал в
карман куртки.
- Его нужно удалить с территории партии, - добавил он. - Если заказчик ищет
именно этот песочек, завтра же немедленно обнаружит. И никаких специальных
приборов не надо изобретать. Так что придется молчать, - он склонился к
Ячменному. - Тебе и Гнутому. И про то, что керн подменили, - ни слова.
- Теперь-то хоть верите, что подменили?
- Понял? Пытать будут - молчи. Тогда и доказывать ничего не придется. В
твоих интересах молчать обо всем!
Начальник партии как-то утробно, со стоном, вздохнул.
- Раньше бы я запросто... Начальство сказало - под козырек. А сейчас
тяжело. Говорю же, тут моральный облик меняется. В Манорайской котловине я
из пепла восстал, можно сказать. Человеком себя почувствовал, настоящим
поэтом. Вспомнил, откуда родом, матушку вспомнил... А вы меня врать
заставляете.
- Ну тогда иди и расскажи всем! - разозлился Олег. - Тебя даже не в тюрьму
- в психушку запрут! Со стихами!
- Я не за себя хлопочу! - вдруг вспомнил Ячменный. - За ребят своих!
Представляете, что сейчас на них повесят? Не расплатиться. А у них семьи,
дети...
- Будете молчать - все обойдется. Тот подумал, соразмерил внутренне свои
возможности, проронил тихо:
- Ладно, попробую...
- Пока нет чужих, собери партию и сделай внушение. Основная причина аварии
- пьянка. Спирт привезли из Барнаула, купили по дешевке...
- Не учите меня, как врать, - перебил начальник партии. - Я жду, когда вы
свое условие выполните. Я все рассказал. Так на что мы скважину бурили? На
этот песочек?
- Сказать - не поверишь, - усмехнулся Зимогор. - Никакого урана и никаких
ракетных точек. Тем более атомных станций или ядерных могильников, как
некоторым кажется. И о песке этом вряд ли что известно...
- Тогда я понял! Точнее, догадываюсь! - перебил начальник партии и показал
пальцем в небо. - Кто-то там впал в мистику. У кого-то крыша поехала! Иначе
загнать в землю такие деньги!..
- В какой-то степени ты прав, но не угадал. Здесь будет санаторная
резиденция президента страны.
Ячменный ударил кулаком по столу, словно проигравшийся картежник.
- Эх!.. А мог бы сообразить! Но и мысли такой в голову не пришло! Значит,
там у них в администрации ничего не соображают!..
- Плохое место?
- Не то что и плохое, - подумав, проронил начальник партии. - Что касается
климата, то здесь ничего, очень даже хорошо... Только нельзя здесь жить
президентам. Дня три еще ничего, а больше месяца - ни в коем случае.
- Это еще почему? - изумился Зимогор.
- Они потом не смогут управлять страной. Да и вообще... У меня свой взгляд
на такие вещи. Здесь он или... заболеет, как наш компьютерщик, или...
Короче, счастливый человек вообще не годится для власти. - Он вскинул глаза
и отвернулся. - Здесь, понимаете... Энергия такая!.. Неподходящее место для
президентов.
* * *
Надо было срочно разыскать Конырева, вручить ему солонку с песком и
отправлять в Москву поездом: в самолете спецконтроль да и опасно лететь с
таким грузом. А уже вечерело, солнце закатывалось за дальний борт
котловины, отмеченный гольцами и над самой Манораей светилось несколько
перекрещенных радуг. Зимогор побродил возле участка, даже покричал Славку,
и только потом вспомнил, что тот собирался идти в какой-то лабиринт.
Возле командирского вагончика дорогу заступил часовой с автоматом.
- Входить запрещено! У меня приказ! Зимогор подошел к нему вплотную.
- Ну-ка, служивый, покажи, как ты недавно плясал? Ружьишко бросил и встал в
хоровод? Покажи, не стесняйся! Или тоже приказ - не плясать?
Часовой безмолвно пропустил его в вагончик, но сказал кому-то невидимому:
- Так и знал, вломят... Ну козлы!
Перцев оказался на месте, несмотря на ранний вечер, почему-то лежал в
постели. Рядом стоял санинструктор с лицом упертого и виноватого мальчишки.
Лейтенант недружелюбно глянул на Зимогора, приподнял голову, готовый и ему
сделать выговор, однако вовремя опомнился и отвернулся.
- Ты куда отправил моего гостя? - спросил Олег по-свойски и дружелюбно.
- Не знаю, никаких гостей, - пробурчал Перцев в стену.
- Как же? А с кем ты фуражками поменялся? Он посмотрел на Олега долгим,
болезненно-тяжелым взглядом.
- Ищи его в лабиринте.
- Сначала бы найти этот лабиринт...
- Спустись в Манораю и иди строго по Млечному Пути. Ты же умеешь ходить по
звездам.
- Ну что? Он тоже с похмелья? - спросил Олег медбрата. - Или другой
диагноз?
- Не знаю, - протянул тот. - Температура тридцать девять и семь. А в
больницу никак...
Зимогор приподнял одеяло: бедро правой ноги туго перетянуто бинтом. Перцев
потел, стискивал зубы, молчал, стесняясь своего положения.
- Зачем тугую повязку наложил?
- Положено... Командир сказал, мышцу в детстве порвал А при порывах мышц -
тугая повязка...
- Он в детстве ее порвал! В детстве, а не вчера. Ну-ка, развязывай!
Санинструктор завертел головой, глядя то на лейтенанта, то на Зимогора.
- Снимай, - приказал Зимогор.
- В больницу не поеду! - заявил Перцев, однако медбрату не противился.
Под бинтом оказалась огромная лиловая опухоль, и в центре ее - твердый,
выпирающий сквозь кожу желвак величиной с грецкий орех. Зимогор особенно не
разбирался в медицине, однако тут было ясно, что это никак не порыв мышцы,
а скорее всего чирей, только невероятных размеров.
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Шидловский Дмитрий
Посняков Андрей
Майер Стефани
Березин Федор