- но мои советники - мудрые люди. Они качают головами и говорят, что
что-то тут не то: надо взять и пытать этого человека, пока он не скажет
истинной причины.
накинутую поверх пленника, и задумчиво потыкал пальцем ему в спину.
Арфарра закусил губу от боли. Ханалай вздохнул, подтянул одеяло на место и
вытер палец.
курицу зарезать не могут, а такие приказы подписывают, что мясника
стошнит. Я так полагаю, что это большая ошибка пытать человека, если не
знаешь заранее, в чем он должен признаться.
недели после вашей казни, как столица падет. Хочу спросить ваше мнение:
так ли это?
указ о том, что Небо покарало вас за непослушание государю и его верным
слугам, и что перед смертью вы поняли весь ужас своих грехов и призываете
жителей столицы раскаяться, - то тогда столица сдастся через два дня, и
при этом будет больше порядка и меньше убийства. Так ли это?
просто отрубить вам голову, не мучить. Так ли это?
вам дороже, чем порядок и благополучие тысяч и тысяч? Как вы можете думать
об одном лишь себе?
подхватил масляный фонарь и пошел к двери. У двери он обернулся:
назад не взбунтовался, арестовали бы вы меня или нет?
речи Ханалая, равно как и ссылки на мудрых советников.
бы... Знаете, господин Арфарра, я чрезвычайно сожалею о своем восстании.
после того, как я возьму столицу, мои люди упьются, как свиньи, и
разбегутся с награбленным... Вы правы! Моя слава сыграла со мной дурную
шутку: я был хорошим разбойником, но я так и не смог навести в войске
порядок, и мне пришлось убить всех, кто мог навести порядок за счет моей
смерти.
самозванца, яшмового аравана. Никакой он не пророк, потому что пророк -
это тот, кто делает черное белым, а белое - черным. А этот человек не
умеет превращать черное в белое, и наоборот, а только говорит, что -
черное, а что - белое. А теперь он вообще молчит и сидит, как камень, у
меня на шее, а слава его растет, потому что он сидит и молчит. И я не могу
казнить его, потому что все мои солдаты возопят, и не могу отравить его,
потому что тогда скажут, что с его смертью ушла моя удача. И я больше
всего на свете хотел бы прийти к согласию с вами: но я не могу прийти к
согласию с одним Арфаррой, если у меня в совете уже сидит другой
Арфарра...
громко потрескивал фитиль в масляном фонаре. Тень Ханалая протянулась по
всему полу, и на стенах плясали красноватые сполохи.
согласию с вами, господин Арфарра.
воротам, в верхней части которых Ханалай имел обыкновение распинать
преступников. С него сорвали почти всю одежду. Собралось множество народу.
Государь Варназд плакал, закрываясь рукавом.
фигурами переплетенных деревянных змей, постоял немного и ушел. Потом ушли
его военачальники. Часа через три дорога у ворот опустела. Стоял лишь
десяток стражников, у стены, закрыв лицо, сидел яшмовый араван. Время от
времени в ворота проезжали всадник или телега, один воз, доверху
нагруженный сеном, чуть не задел ног Арфарры.
деревья и цветущие вишни, и дальняя голубая река, изогнувшаяся на солнце.
Потом они покрылись каким-то неровным сиянием, стали дрожать и распадаться
на капли. Арфарре стало трудно видеть эти реки и холмы как реки и холмы,
словно расскочилась цепочка, связывавшая мир и его глаза. Солнце
закрутилось и заплясало, в небе появилась большая белая птица. Одно крыло
у птицы было с красной полосой, другое - с синей полосой. Она летела,
тяжело махая крыльями. Это была та самая птица, на которой четверть века
назад прилетел Ванвейлен. Птица села у самых ворот, из нее высунулся Клайд
Ванвейлен и поманил Арфарру рукой. Арфарра сошел с ворот и уселся верхом
на птицу. Ванвейлен обнял его за плечи. Потом птица замахала крыльями и
стала подниматься с душою Арфарры в небеса, все ближе и ближе к желтому
сверкающему глазу солнца.
На четвертый день он взял коня, собаку, девицу из числа пленных, заплел
коню гриву, посадил девицу в корзинку и поехал во дворец к Киссуру.
корзинку велел отнести наверх.
для Ханалая. Можно сжечь их у Рачьего Шлюза.
красивыми подарками, даже успели разграбить. Дружина потянулась к столице,
а Киссур завернул в Рачий Городок, в семи верстах от городских стен:
военным чиновником в этом городке был Хаттар, верный его вассал. С
Киссуром были полторы сотни всадников и одна собака. Подскакали к стенам,
протрубили в раковины, - ворота, однако, оставались закрытыми.
что ли? Позовите Хаттара.
немного прячась за свой щит.
гостей? Или ты забыл, что гость есть посланец богов и дверь на небеса?
ты в них войти. Слышал ли ты, что Арфарра сейчас в стане Ханалая?
от Арфарры и Ханалая. Мы слушали его на народном собрании, и постановили
перейти на сторону государя и не подчиняться такому, как ты, изменнику.
следующем рождении я буду гладкокожей лягушкой. Но Арфарра завел обычай
делать все по воле народа, а народ прельстился словами этого человека о
том, что если мы станем на сторону Ханалая, то, когда столицу будут
грабить, нашего городка не тронут.
седла лук. Киссур усмехнулся и закричал:
сверху сеть? А теперь Ханалай скажет, что ты изменник, и ваш городок все
равно сожгут.
но в городском совете испугались этого плана, особенно те, чьи лавки - у
городских ворот. Они сказали, что это гнусно, и что если впустить вас
внутрь, вы можете причинить лавкам большой пожар.
кувыркнулся вниз.
тем глупей их решение!
них с городских стен.
немедленно послал человека к Ханалаю. Неподалеку от городка этот человек
встретил две сотни всадников во главе с Шадамуром Росянкой. Шадамур
усмехнулся и приказал своим людям засесть в лощинке неподалеку. Кони у его
отряда были подкованы задом наперед.
Фиником была неприязнь. Из-за этой неприязни Киссур отпустил его в лагерь