Олег сказал нерешительно:
знают, даже пустынные шейхи, дети гор и степей, а также буркинийцы, но
случилось так, что я жил в Лесу... в пещере. Стыдно признаться, но я
кое-что упустил из важных событий мирового значения. Дикий Охотник... он
кто?
кто-то обозвал даже Мудрым, но если не знал такого известного события...
гм...
жену, здорового ребенка, прекрасный замок, верных вассалов. Но чересчур
возлюбил охоту...
убил старика, который попался во время бешенной скачки за оленем... За это
обречен из охотника стать дичью и вечно быть гонимым стаей демонов. Он
скачет так уже третью сотню лет. Мне о нем рассказывал еще дед.
же наказание длиться вечно!
взять десять или двадцать. Князь Владимир, например, имел девятьсот жен и
тысячу наложниц. Это тот самый, который привел ваше христианство на нашу
Русь...
Христова, сказал наконец без особой уверенности:
бросая людей живыми в котлы с кипящей смолой, прижигая каленым железом,
сдирая с пленных кожу, подвешивая на дыбе...
разговаривать на богоугодные темы с язычником. Спросил озабоченно:
верно? Или руссом. Допустим, за три сотни лет можно доскакать куда угодно,
но как он переплыл море?
мог быть из старых англов, что не перебрались с племенем на острова
Британии...
на фигуру сидящего человека. При большом желании можно было рассмотреть
щит и меч.
обратно в ножны. Лицо рыцаря было мрачным как грозовая туча, синие как
полевые цветы глаза потемнели. Олег перевел взор на рыцаря:
раздражением.-- Великий воин! Неужто в Роси о нем не слыхали?
побережье вражескому войску. Была величайшая битва, врага разбили
наголову, однако в бою погибли сыновья Гаральда, братья и даже престарелый
отец, которого Гаральд очень любил. Он один остался даже без единой
царапины, хотя сражался впереди своих воинов... Стало ему так горько,
когда шел через необозримое поле, заваленное трупами, что сел на пень,
застыл в горестном раздумье, затем вовсе превратился в камень!
дрались в дремучем лесу?
разлапистые невинные цветы, и ядовитая трава, от которой гибнет скот, а
земля становится бесплодной.
Дикий Охотник. Почему лесной черт говорит на староанглицком диалекте... Но
как сюда попал Гаральд?.. Ты уверен, что битва была где-то в старой
Англяндии? Или даже в Британии?
Олег предположил:
сокрушило старые империи Рима, то могли же сдвинуться и наши боги, демоны,
духи, призраки... Со временем меняются даже понятия добра и зла! А наши
боги переходят из страны в страну, от народа к народу, меняются сами...
Помню, как я был удивлен однажды, встретив нашенскую Жар-птицу в одной
стране за тридевять земель, где жил странный народ с темно-коричневой
кожей!
какая-то дуреха, охочая до дальних перелетов. Так у нас и прижилась:
понравилось блистать южными перьями среди северных снегов...
дуба. Томас не слышал, что говорил калика, заинтересованно посматривал в
его сторону. Тот внезапно заорал, указывая рукой. Томас недоумевающе
повернул голову, на миг кровь застыла в жилах: на него мчался, грозно
опустив голову, вепрь чудовищной величины!
к рукояти меча. Вепрь летел, как выпущенная из катапульты глыба, маленькие
красные глаза горели лютой злобой, блестели страшные клыки размером со
слоновьи бивни!
падающая скала: Томас ощутил резкую боль, с силой ударился о твердую
землю.
бок, как что-то со страшной силой ударило в спину, он взлетел, ломая
ветки, увидел вытаращенные глаза белки с бельчатами, перевернулся и тяжело
рухнул обратно на поляну, взвыл от удара.
себя искалеченным, истекающим кровью, на него навалилась тяжелая туша,
плеснуло горячей жидкостью. Туша вздрагивала, дрыгала ногами, доспехи
скрипели. Потом туша сдвинулась, голос калики спросил рассерженно:
крови. Он был почти перерублен пополам, вторая глубокая рана зияла поперек
черепа, развалив его.
меч, глаза горели гневом:
не трусость?
важно, что о тебе подумает кабан?
Томас старался не хромать, терпел боль от ушибов и ссадин. Кабанья туша
осталась позади, нужды в мясе кабана пока не было. Калика хмурился чаще,
хватался за лук. Так они шли почти полдня, калика постепенно смягчился,
начал коротко отвечать Томасу. Тот чувствовал себя виноватым, заговаривал
первым. Калика начал рассказывать о Темном Лесе, но вдруг умолк на
полуслове. Томас видел, как кровь отлила от лица калики. Он напряженно
вслушивался, даже приостановился на миг, затем побледнел еще больше,
крикнул хрипло:
дурню, кабан перебил!
сцепил зубы, побежал следом. Лес был все таким же, опасности Томас не
видел, но с каликой прошел достаточно миль, чтобы доверять его оберегам и
языческому чутью.
дрогнет, будто он превращался в дым или наловчился у агафирсов проходить
сквозь твердое. Томас же проламывался в своей стальной скорлупе, как
летящий валун, не обращая внимания на колючки и острые сучки. Олег часто