речными обрывами и сотнями чалил в тростниковую корзинку колючих раков.
Однажды вместо рака ты схватил гадюку и завизжал на весь Волхов. Ручонка
опухла до самого горла, ты едва выжил и опять лез не давать ракам покоя.
рядом. Пусть тебя, голого, примут за утопленника, за ночную
мороку-шишимору, которая, забрав под мышку собственную голову, зовет
живых, вещая близкую смерть.
угли. Пора начинать.
3
По реке из воды таинственно зарождались огни. Красно тлея, они вдруг
разгорались, выбрасывая длинное серное пламя.
отказываясь от мелкой озерной могилы, викинги хотели уплыть в открытое
безбрежное море. Нечеловечески блестящие, нагие - ведь погребальное пламя
слизало с их тел доспехи и одежду, - они лезли к драккарам в огненных
факелах.
не оставляли нурманны, - очумелые горожане выбегали узнать, откуда и какая
новая беда стряслась на их злосчастные головы.
берегу бежали нурманны, бежали с криками злобы и тревоги, тяжело топча
мостовые.
из калиток. Они, хозяева, крались по улицам родного города, как чужаки, и
озирались - куда бы метнуться, попав на нурманнов! А кожаное било
продолжало мутить душу.
пожара, и дозорных на стене как будто не было. Новгородцы карабкались по
лестницам и земляным откосам, ползли червями, как воры, и выставляли
лохматые нечесаные головы.
Новгорода:
клетями сторожей;
плату расшиву и лодью;
дегтярей-углежогов;
их в реку по насаленным дорожкам;
пламени и чадной копоти вестфольдинги храбро спорили с огнем. Вцепившись в
просмоленное, налитое китовым жиром, дубовое тело драккара, они, вскрикнув
разом, выхватывали корабль на бережок. Звериная голова на носу пылала
свечой. Викинги сбивали огонь руками-клещами, плескали воду рогатыми
шлемами: казалось, могли и умели потушить пламя собственной кровью. И
спасали обгорелый обрубок.
Опалив по пути через жаркую смерть волосы, бороды, брови и ресницы, с
мгновенно налитыми пузырями ожогов, вестфольдинги рассекали канаты,
отталкивались горящими факелами весел и отходили, увлекаемые течением.
стараясь победить беду затоплением драккара. Можно было рассмотреть, как
позади завесы огня на тонущем Драккаре викинги поднимали мачту для приметы
и рвали с себя доспехи, кафтаны, штаны, готовясь один на один померяться
силой с Волховом.
новые плотики. Они явно гнались за драккарами, опомнившиеся сторожа
которых успевали вовремя отойти от причалов.
пятнадцати, а с кормы поднимался дымный язык и закрывал безнадежным
гребцам того, кто гнал утлый плотик с соломой, дровами и горшком с
горячими углями.
заволховской стороне. Головы ловких пловцов показывались и появлялись, как
озерные гагары.
вестфольдингами. Подобравшись сзади, новгородец оплетал нурманна ногами.
Или он успевал вспороть горло врага коротким рыбацким ножом, или, не
справившись с сильнейшим, тонул вместе с ним.
пристаней торчали обгоревшие пни дымящихся свай, и горестный запах
пожарища проникал в каждый двор. Одни петухи беззаботно-горласто славили
Солнышко.
стороны приплясывали голые. Вот один забежал по отмели в реку, повернулся
и, дразнясь, похлопал себя по спине.
тысячеголосый рев битвы.
Глава третья
1
подобрался к "Морским Соболям", "Волкам" и "Пенителям Валов", как на
образном языке скальды называли черные драккары.
Волхову побежали со своими дружинами ярлы Свибрагер, Альрик, Агмунд,
Ингуальд, Гардунг, Гаральд Прекрасный и Эрик Красноглазый. Вестфольдинги
спешили беспорядочными толпами, сталкиваясь в темноте на мало знакомых
тесных улицах.
яростной поспешности викинги вломились во дворы, пробивали, ломали заборы
и стены. Как безумные, точно в непроходимом лесу, они крошили препятствия
дубинами, мечами, топорами, побили все живое, попавшееся под руку, - людей
и скотину и прорвались, оставив за собой развалины.
раненые ярлы Эвилл, Гунвар, Фрей. На стенах конунг Скат без размышлений
бросил Ставра с его уже немногочисленными дружинниками. О чем мог думать
.старый ярл, когда огонь угрожал и его драккарам!
который никогда не возвысится до благородной страсти к коням соленых
дорог, и исчез, назвав Ставра нидингом - трусом.
придумали пустить по Волхову горючие плоты, то мало что останется целым;
Пропадут и его собственные причалы, и расшивы, и склады. А драккаров
Ставру не было жаль. Раздраженный грабежом, который учинил Ролло, Ставр
понимал, что такое может и повториться. Пусть же сильно убавившиеся в
числе вестфольдинги потеряют возможность отступления. Тем крепче они
привяжутся к князю.
поля на Город, не сломали его ослабевшую дружину.
вечерней тревоги земских не было слышно. Ставр тешил себя надеждой, что с
вечера земские дразнились лишь, чтобы оттянуть внимание от реки. Но
самозваный князь.ошибся. Тараны ударили сразу в двое ворот, и затрещали
дубовые полотнища.
себя. Не однажды городские старшины судили, что и дерево иструхлявело, и
гвозди поржавели, и петли осели. Ставр, поспорив с Гюрятой, посмеялся над
плохоречивым старшиной:
и не ждать ниоткуда. И год, и два, и далее простоят ворота.
тридцатиаршинные кряжи. Ставровы воины били из луков и пращей. Латные
товарищи прикрыли таранных щитами, как твердой крышей, и эта крыша живой
черепахой, как сама, махала тараном. Новгородский князь слишком понадеялся
на нурманнов, не припас на тыне ни тяжелых камней, ни плах, ни горячей
смолы...
встречать земских мечом.
дубовое строение ворот. Расходились, трескались, пятились полуаршинные
доски. С десятого - сломались петли и осевшие полотнища удержались на
одних накладных засовах.