повиноваться Угэдэю.
достойным высокой чести. Вот все, что я могу сказать...
переиначить его! Для каждого из вас, Джучи, Чагадай, Тулуй, я выделю улус
из владений, которые отберем у сартаульского шаха. Будете править там. Но
помните: над всеми вами - тот, кто наследует мне. Не вздумайте затевать
спор. Почаще вспоминайте о судьбе моих родичей - Сача-беки, Алтана,
Хучара... Блюдите мои установления и ни в чем не ошибетесь, ничего не
потеряете.
Хулан промолчала.
Эрдыш и остановился на летовку. Отсюда разослал по городам шаха
предавшихся мусульман сеять зерна страха, выведывать, как Мухаммед
готовится защищать свои владения.
рыбьей чешуей блестела река Эрдыш. С холмов, взбивая копытами пыль, на
водопой спускались табуны лошадей. Вдоль берега, насколько хватало глаз,-
а Судуй сказывал: на целый день пути,- растянулось становище. На тонких
древках развевались туги туменов, тысяч, сотен, в голубизну неба
подымались бесчисленные струйки дыма. Пестро одетые воины состязались в
стрельбе из лука, боролись: они были веселы, благодушны, будто и не на
войну собрались, а на празднество.
прискакал из Отрара, остался у него. И он хотел было поехать в Гургандж.
Но как скрытно пройти через владения хорезмийцев, если они растревожены?
Как вызволить отца, Фатиму и уйти с ними на Русь? Надо ждать случая...
Судуй добрый человек, но тут и он помочь не в силах. <Служи пока Джучи,-
сказал он.- Дойдем до земли сартаулов, Джучи, думаю, чем-нибудь поможет>.
Вот и служит... Родители Судуя (до похода он жил у них) как-то сразу, без
лишних разговоров, приняли его за своего. Живут они не богато, но добры и
приветливы. Говорят, раньше, в молодые годы, жили худо. Оно и заметно.
Чужое горе, чужую боль принимают близко к сердцу. А у кого не было своей
боли, тому чужую не понять. Вот он, Захарий, людей, у которых на душе
плохо, сразу чувствует, и которые сытые, собой, жизнью, всем довольные -
тоже. Чудно то, что Джучи, старший сын самого хана, редко бывает весел, он
все больше задумчив, и дума у него какая-то трудная. На днях так же вот
стоял в карауле. Перед шатром на траве играли сыновья Джучи - Бату и Орду.
Бату сидел на седле, уперев руки в бока, хан - на троне. А Орду был
чужедальним послом. Джучи вышел из шатра, взглянул на Захария, узнал:
город - светел, весел, златоглав.
позабыл.- Захарий вздохнул.
помощи? Понять вроде бы должен. И он уже начал подбирать подходящие слова,
но в это время к шатру подскакали всадники. Они сопровождали женщину,
увешанную дорогими украшениями: штырь ее бохтага был из золота, на вершине
гордо трепетали перья неведомой птицы; колыхались нити жемчужных висюлек,
переливались камни-самоцветы. С нею был подросток в парчовом халате, с
серебряной сабелькой на шелковой перевязи, в красной шапочке, отороченной
соболем. Лицо у Джучи разом вытянулось, поскучнело. Улыбаясь одними
губами, он пригласил гостей в шатер. Подросток, придерживая рукой
сабельку, пошел к сыновьям Джучи.
и проси пощады.
вышла нарядная женщина, приблизилась к Бату, сердито сказала:
тобой на колени?
сын!
упущен. Сыну хана, видно, не до него.
Но он не выходил из шатра. И у него все время были люди. В шатре же сидел
и Судуй. Бату и Орду, как и в прошлый раз, расположились перед шатром на
травке, но не играли, читали книгу. Явно тяготясь этим занятием, они то и
дело поглядывали на шатер,- должно быть, ждали, когда им будет позволено
отложить книгу.
халаты, вытягивались. Между шатров, юрт и палаток шагом ехали всадники.
Среди них Захарий узнал хана. Он сидел на крепконогом саврасом мерине, в
левой руке держал поводья, с правой свисала короткая плеть. Легкий
холщовый халат туго обтягивал ссутуленные плечи. Низко на лоб была
надвинута снежно-белая войлочная шапочка. Второй караульный, стоявший по
другую сторону входа в шатер, сдавленным голосом выкрикнул:
Джучи.
Идите-ка, дети, сюда...
почесал висок.
мне. Я приставлю к ним людей. И твоих детей воспитают воинами...
и сражениям.- Хан надвинул шапку на рыжеватые, будто солнцем опаленные,
брови, толкнул пятками коня.
Полная луна, похожая на блюдо, чеканенное из желтой меди, висела низко над
холмами. По всему берегу светлячками мерцали огоньки, слышался
приглушенный говор воинов, вдали тренькали колокольчиками лошади. Судуй не
спал, ворочался на жестком войлоке, поглядывал на шатер Джучи. Там, за
тканью, желтели пятна огней светильников.
дает много, а у других и малое отбирает? И отбирает чаще всего у людей
добросердных.
землю, положил подбородок на ладони - узкие глаза не мигая смотрели на