повернув голову к фельдшеру, хотел, очевидно, что-то сказать ему. В это
время крупный снаряд ударил в правый броневой пояс, против операционного
пункта. Корабль рванулся и звучно задрожал, словно огромнейший барабан.
ребра, скрепляющие корпус судна. В операционном пункте немногие устояли на
ногах. Старший врач Макаров качнулся и свалился на оперируемого пациента.
прошло и полминуты, как раздался второй такой же удар в правый борт.
заглушая стоны завозившихся раненых, прокричал старший врач:
бледные лица и налившиеся ужасом глаза. У матроса с тяжелой раной в груди
началась рвота; он встал на четвереньки и, хрипя, выливал содержимое своего
желудка на неподвижно лежавшего своего соседа. Другой, мотая забинтованной
головой, лез на переборку и царапал ногтями железо. Бредил, дергаясь на
матраце, командир судна:
шумом ворвался воздух, и в тот же миг загрохотали обломки над самым люком
коридора, как будто обрушилось над нами каменное здание. Сейчас же начался
крен на правый борт. Одновременно с этим наше помещение наполнилось газами и
дымом. Трудно стало дышать - чад проникал в легкие и мутил сознание.
уже нельзя было остановить тех, которые двинулись к выходу.
продолжалась минуты две, пока инженер Васильев не
вентиляцию, труба которой выходила на шканцы. Воздух быстро очистился.
броневые плиты, расшатанные в стыках ударами снарядов, дали течь. Кроме
того, вода, гулявшая по батарейной палубе, слилась к одному борту. Было одно
желание у всех - скорее выпрямился бы корабль.
казалась уже бессмысленной. Броненосец, до сих пор охранявший нас, скоро
превратится для всего экипажа в железный балласт. А не все ли равно, как
опускаться в морскую пучину - с перевязанными или с неперевязанными ранами?
новые впечатления. Я не мог больше оставаться в операционном пункте и,
ничего не соображая, полез на верхнюю палубу, усталыми безразличный к
опасности. Раздался сигнал: "Отражение минной атаки". Но на самом деле
вокруг никаких миноносцев не было видно. Как после выяснилось, этим сигналом
старший офицер Сидоров вызвал прислугу мелкой артиллерии для тушения
пожаров. Выскочило наверх человек десять. В этот момент недалеко от судна
упал снаряд в море, скользнул по его поверхности, разбросал брызги и
рикошетом снова поднялся на воздух, длинный и черный, как
Двадцатипудовой тяжестью он рухнул на палубу. На месте взрыва взметнулось и
разлилось жидкое пламя, замкнутое расползающимся кольцом бурого дыма. Меня
обдало горячей струей воздуха и опрокинуло на спину. Мне показалось, что я
разлетелся на мельчайшие частицы, как пыль от порыва, ветра. Это отсутствие
ощущения тела почему-то удивило меня больше всего.
грудь, ноги. Мимо меня с, криком пробежали раненые. Два человека были убиты,
а третий, отброшенный в мою сторону, пролежал несколько секунд неподвижно, а
потом быстро, словно по команде, вскочил на одно колено и стал дико
озираться. Этот матрос как будто намеревался куда-то бежать и не замечал,
что из его распоротого живота, как тряпки из
вываливались внутренности. А когда взгляд его остановился на обрывках кишок,
он судорожно, дрожащими руками начал хватать их и засовывать обратно в
живот. Это проделывалось молча и с такой торопливостью, словно еще можно
было спасти жизнь. Но смерть уже душила его. Он упал и
по-звериному заревел.
броненосец. Ведя за собой эскадру, он имел уже крен на правый борт и тоже
пылал. На нем горели мостики, адмиральский салон, вырывалось пламя из
орудийных полупортов, играя багровым отсветом на воде. А теперь то, что я
увидел, отозвалось в груди раздирающей болью. "Бородино", не выходя из
строя, быстро повалился на правый борт, сделав последний залп из кормовой
двенадцатидюймовой башни.
в моем сознании образовалась пустота, словно для того, чтобы воспринять и
закрепить в памяти новую страшную картину.
Неприятель весь свой огонь перенес на наш броненосец.
догорал закат. Ветер по-прежнему будоражил море, подгоняя зардевшиеся волны.
До полных сумерек осталось несколько минут, но их было вполне достаточно,
чтобы почувствовать себя вне жизни. Я прилип к вышедшей из строя правой
носовой шестидюймовой башне и не в силах был стряхнуть с себя оцепенение.
Словно кто-то другой решил за меня вопрос о выборе смерти:
дно, заживо погребенным внутри броненосца.
судно и вокруг него снаряды. "Орел" представлял собою плавучий костер. На
кормовом мостике рыжие языки пламени, прыгая и кидаясь, поднимались до марса
грот-мачты. Дым, подхваченный ветром, разлетался клочьями. Я думал о том,
как это все выдерживают человеческие нервы и как броненосец продолжает еще
плыть в таком смерче огня и воды.
голубые буквы: "А.Н.", вышитые рукой матери, когда я ездил на родину в
отпуск. Я ни разу не употреблял этот платок и лишь в день сражения почему-то
взял его из своих вещей. Теперь, стоя у правой башни, я впервые начал
вытираться им и, хотя я не был ранен, увидел на нем кровь. Это меня
огорчило; отмоется кровь или нет?
время в голове у меня торчала пустяковая мысль: "Если выстирать платок с
содой, то, пожалуй, он отмоется, но на нем может полинять
вышивка..." Тут передо мной, совсем близко, обдав жаром лицо, мелькнула
сияющая звезда величиною с детскую голову. Это пролетел осколок с горящим на
нем взрывчатым веществом и в двух саженях от меня впился в палубу. От него,
извиваясь, поползли золотые змеи. Вдруг что-то смяло меня, скомкало,
ослепило. Казалось, что я попал в объятия морского чудовища и, задыхаясь,
полетел вместе с ним за борт. Не сразу можно было догадаться, что на меня
обрушился столб воды. Под его тяжестью я покатился по палубе. А когда
поднялся на ноги, то, увидел, что неприятельские суда повернули от нас
вправо "все вдруг" и направились в норд-остовую четверть. В последний раз,
вероятно из кормовых орудий, был сделан залп уже по зареву пожара,
охватившего наш корабль. За кормой у нас одновременно упало до сорока
снарядов, столько же взметнулось фонтанов, вспыхнувших огненным блеском, и
на этом дневной бой закончился.
наш броненосец, держа на мачтах сигнал:
"Орел" занял второе место в строю. За нами шли "Апраксин", "Сенявин" и
другие броненосцы, уцелевшие от дневного артиллерийского боя.
минная флотилия. Быстроходная, она должна была выполнять ту же роль, какую
возлагают на суше на кавалерию: окончательно добить дезорганизованные и
отступающие силы противника. Разбившись на небольшие отряды, миноносцы
темными силуэтами двигались на нас с севера, с востока, с юга.
безобидными игрушками. Море накрывало их рваными плащами волн, а они,
захлебываясь водою и падая с борта на борт, стремительно приближались к нам.
Но мы хорошо знали, какую разрушительную силу несут они броненосцам. Каждая
удачно выпущенная с миноносца торпеда, эта стальная самодвижущаяся сигара,
начиненная пятью пудами пироксилина, грозит нам неминуемой гибелью.
вдруг", другие - "последовательно". Кильватерный строй рассыпался, и суда
сбились в кучу. Но это продолжалось недолго: после того как броненосцы
склонились на юг, они снова вытянулись в кильватерную колонну.
главными силами, теперь оказались впереди нас. Наступил момент, когда они
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Сертаков Виталий