Чтение 92–й страницы книги ~Двадцать лет спустя~

- Вы вовремя удержали мою руку, - сказал д'Артаньян Раулю, - не то
ему пришел бы конец. И, право, узнав потом, кто он, я очень бы пожалел
об этом.

- Ах, сударь, - произнес Рауль, - позвольте мне поблагодарить вас не
только за этого бедного парня, но и за себя: я сам был на волосок от
смерти, когда вы подоспели.

- Бросьте, бросьте, молодой человек, не утруждайте себя речами.

И д'Артаньян достал из кобуры фляжку с испанским вином.

- Глотните-ка вот этого, - сказал он Раулю.

Рауль отхлебнул вина и собрался снова благодарить д'Артаньяна.

- Дорогой мой, - возразил ему тот, - мы поговорим об этом после.

Затем, видя, что мушкетеры очистили набережную от Нового моста до на-
бережной Святого Михаила и возвращаются обратно, он поднял шпагу вверх,
чтобы они ускорили шаг.

Мушкетеры рысью подъехали к нему; тотчас же с другой стороны подъеха-
ли те десять человек, которых он послал с Коменжем.

- Ну, - произнес д'Артаньян, обращаясь к ним, - не случилось ли еще
чего-нибудь?

- Ах, сударь, - отвечал сержант, - опять поломка! Проклятая карета!

Д'Артаньян пожал плечами.

- Нет, проклятое дурачье, - сказал он. - Уж если выбираешь карету,
так выбирай прочную, а карета, в которой хотят везти арестованного Бру-
селя, должна выдержать десять тысяч человек.

- Что прикажете, господин лейтенант?

- Примите отряд и отведите его в казармы.

- Значит, вы поедете один?

- Конечно! Не думаете ли вы, что мне нужен конвой?

- Но...

- Отправляйтесь.

Мушкетеры удалились, д'Артаньян остался вдвоем с Раулем.

- Ну как, болит у вас что-нибудь? - спросил он.

- Да, сударь. У меня голова тяжелая и словно в огне.

- Что же такое с вашей головой? - сказал д'Артаньян, снимая с Рауля
шляпу. - А, контузия.

- Да, кажется, мне попали в голову цветочным горшком.

- Канальи! - воскликнул д'Артаньян. - Но на вас шпоры? Вы были вер-
хом?

- Да, я сошел с лошади, чтобы защищать господина Коменжа, и ее кто-то
захватил. Да вот и она.

Действительно, в эту минуту показалась лошадь Рауля, на которой ска-
кал галопом Фрике, размахивая своей четырехцветной шапкой и крича:

- Брусель! Брусель!

- Эй, стой, плут! - крикнул ему д'Артаньян. - Давай сюда лошадь.

Фрике услышал, но сделал вид, что слова не дошли до него, и хотел
продолжать свой путь.

Д'Артаньян собирался было погнаться за ним, но потом решил не остав-
лять Рауля одного. Поэтому он ограничился только тем, что вынул из кобу-
ры пистолет и взвел курок.

У Фрике было острое зрение и тонкий слух; заметив движение д'Ар-
таньяна и услышав щелканье курка, он сразу остановил лошадь.

- Ах, это вы, господин офицер, - произнес он, подъезжая. - Право, я
очень рад, что вас встретил.

Д'Артаньян внимательно посмотрел на Фрике и узнал в нем мальчишку с
улицы Лощильщиков.

- А, это ты, плут! - сказал он. - Иди-ка сюда.

- Да, это я, господин офицер, - отвечал Фрике с самым невинным видом.

- Значит, ты переменил занятие? Ты не поешь больше в хоре и не прис-
луживаешь в трактире, а крадешь лошадей, а?

- Ах, господин офицер, как можете вы так говорить? - воскликнул Фри-
ке. - Я искал владельца этой лошади, молодого красивого дворянина, храб-
рого, как Цезарь... - Тут он сделал вид, что только что заметил Рауля. -
Да вот, если не ошибаюсь, и он. Сударь, вы не забудете меня, не правда
ли?

Рауль опустил руку в карман.

- Что вы хотите сделать? - спросил его д'Артаньян.

- Дать этому славному мальчику десять ливров, - отвечал Рауль, выни-
мая из кармана пистоль.

- Десять пинков в живот, - сказал д'Артаньян. - Убирайся, плут, и
помни, что я знаю, где тебя искать.

Фрике, не рассчитывавший отделаться так дешево, в два прыжка пролетел
с набережной на улицу Дофипа и скрылся из виду. Рауль сел на свою ло-
шадь, и они вместе с д'Артаньяном, оберегавшим его, как сына, поехали
шагом по направлению к Тиктонской улице.

Всю дорогу они слышали вокруг себя глухой ропот и отдаленные угрозы,
но при виде этого офицера, такого воинственного, и его внушительной шпа-
ги, висевшей на темляке у него под рукой, все расступались.

Они доехали без всяких приключений до гостиницы "Козочка".

Красотка Мадлен сообщила д'Артаньяну, что Планше вернулся и привез
Мушкетона, который геройски перенес операцию извлечения пули и чувствует
себя так хорошо, как только позволяет рана.

Д'Артаньян велел позвать Планше, но, сколько его ни звали, ответа не
было: Планше скрылся.

- Ну, так давайте вина! - приказал д'Артаньян.

Когда вино было подано и они снова остались вдвоем, д'Артаньян обра-
тился к Раулю.

- Вы довольны собой, не так ли? - сказал он, с улыбкой глядя в глаза
юноши.

- Конечно, - отвечал Рауль. - Мне кажется, я исполнил свой долг. Раз-
ве я не защищал короля?

- А кто вам сказал, что надо защищать короля?

- Это мне сказал граф де Ла Фер.

- Да, короля. Но сегодня вы защищали не короля, а Мазарини, что не
одно и то же.

- Однако, сударь...

- Вы сделали ужасный промах, молодой человек. Вы вмешались не в свое
дело.

- Но вы же сами...

- Я - это другое дело: я должен повиноваться своему капитану. А ваш
начальник - это принц Конде. Запомните это: других начальников у вас
нет. Хорош молодой безумец, готовый стать мазаринистом и помогающий
арестовать Бруселя! Молчите об этом, по крайней мере, а то граф де Ла
Фер будет вне себя.

- Значит, вы думаете, что граф де Ла Фер рассердился бы на меня?

- Думаю ли я? Да я в этом уверен! Не будь этого, я бы только поблаго-
дарил вас, потому что, в сущности, вы потрудились для нас. Сейчас не
ему, а мне приходится бранить вас, и поверьте, это вам дешевле обойдет-
ся. Впрочем, - продолжал д'Артаньян, - я только пользуюсь правом, кото-
рое ваш опекун передал мне, дорогой мой мальчик.

- Я не понимаю вас, сударь.

Д'Артаньян встал, вынул из письменного стола письмо и подал его Рау-
лю.

Рауль пробежал письмо, и взгляд его затуманился.

- О, боже мой! - воскликнул он, поднимая свои красивые глаза, влажные
от слез, на д'Артаньяна. - Граф уехал из Парижа, не повидавшись со мной!

- Он уехал четыре дня тому назад.

- Но, судя по письму, он подвергается смертельной опасности?

- Вот еще выдумали! Он подвергается смертельной опасности! Будьте
спокойны. Он уехал по делу и скоро вернется. Надеюсь, вы не имеете ниче-
го против того, что я временно буду вашим опекуном?

- Конечно, нет, господин д'Артаньян! - воскликнул Рауль. - Вы такой
благородный человек, и граф де Ла Фер так вас любит!

- Что же, любите и вы меня также; я не буду вам докучать, но при ус-
ловии, что вы будете фрондером, мой юный друг, и ярым фрондером.

- А могу я по-прежнему видаться с госпожой де Шеврез?

- Конечно, черт возьми! И с коадъютором, и с госпожой де Лонгвиль. И
если бы здесь был милейший Брусель, которого вы так опрометчиво помогли
арестовать, то я сказал бы вам: извинитесь поскорей перед господином
Бруселем и поцелуйте его в обе щеки.

- Хорошо, сударь, я буду вас слушаться, хотя и не понимаю вас.

- Нечего тут и понимать. А вот, - продолжал д'Артаньян, обернувшись к
двери, - и господин дю Валлон, который является в порядком разодранной
одежде.

- Да, но зато я ободрал немало шкур взамен, - возразил Портос, весь в
поту и в пыли. - Эти бездельники хотели отнять у меня шпагу. Черт
возьми! - продолжал гигант с обычным спокойствием. - Какое волнение в
народе! Но я уложил на месте больше двадцати человек эфесом своей Бали-
зарды. Глоток вина, д'Артаньян!

- Рассудите нас, - сказал гасконец, наливая Портосу стакан до краев.
- Когда выпьете, вы скажете нам ваше мнение.

Портос осушил стакан одним глотком, поставил его на стол и вытер усы.

- О чем? - спросил он.

- Да вот господин Бражелон, - отвечал д'Артанъян, - во что бы то ни
стало хотел помочь аресту Бруселя, и я с трудом удержал его от защиты
Коменжа.

- Черт возьми! - произнес Портос. - Что сказал бы опекун, если бы уз-
нал это?

- Вы видите! - воскликнул д'Артаньян. - Нет, фрондируйте, мой друг,
фрондируйте и помните, что я заменяю графа во всем.

Он звякнул своим кошельком, затем, обратясь к Портосу, спросил:

- Вы поедете со мной?