огнем, знакомый рот кривила странная, безрадостная усмешка.
подушечку и упала на ковер, закрывающий пол вестибюля.
скоростью, он погрузился в ее мягкий живот. Венди закричала, внезапно
окунувшись в океан боли. Она смутно видела, что молоток поднялся снова. И
вдруг поняла, что этим самым молотком, который Джек держит в руках, он
собирается забить ее до смерти. Венди парализовало.
ради Дэнни, - но от удара задохнулась и сумела выдавить лишь почти
неслышное слабое хныканье.
отшвырнул с дороги подушечку. - Вот сейчас, по-моему, ты и получишь, что
тебе причитается.
выше колен. Молоток, врезавшись в пол, вырвался у Джека из рук. Ему
пришлось нагнуться и поднять свое орудие, а она тем временем побежала к
лестнице. К ней, наконец, вернулась способность дышать и она, всхлипывая,
втягивала воздух. Живот превратился в сплошной пульсирующий болью
кровоподтек.
вонючая, сейчас ты свое получишь. Будь спокойна.
мучительная боль - это головка молотка попала ей прямо под грудь, сломав
два ребра. Венди упала вперед, на ступеньки, ударилась раненым боком, и ее
сотрясла новая судорога боли. Однако, несмотря на это, инстинкт заставил
ее перекатиться на другой бок, прочь, и молоток пронесся едва ли не в
дюйме от ее скулы; он с глухим стуком врезался в толстые складки ковра.
Тут Венди увидела нож - он вырвался у нее из руки, когда она падала. Нож
поблескивал на четвертой ступеньке.
удар пришелся прямо под колено. Голень внезапно охватило пламя. По икре
потекла кровь. Потом молоток снова полетел вниз. Венди рывком отдернула
голову и тот, пролетев в углубление между ее шеей и плечом, вырвав кусочек
уха, влепился в ступеньку.
навстречу, вниз по лестнице, внутрь траектории удара. Когда сломанные
ребра заскрипели, стукаясь о ступени, у нее вырвался пронзительный крик.
Джек потерял равновесие, и тут она ударила его по ногам так, что он с
воплем удивления и гнева полетел вниз, выделывая ногами кренделя, чтобы
удержаться на лестнице. Потом глухо ударился об пол. Молоток вылетел у
Джека из рук. Джек сел и некоторое время не сводил с Венди очумелых глаз.
заставила себя подняться. Левую ногу до самого бедра пронзила боль. Лицо
было пепельно-серым, но собранным. Когда пальцы Джека сжали ручку молотка,
она прыгнула мужу на спину.
Венди, и она по самую рукоятку воткнула нож Джеку в поясницу.
визжат сами доски, окна, двери отеля. Ничего более жуткого Венди не
приходилось слышать. Придавленный ее весом, Джек одеревенел, но крик все
не кончался. Вместе они походили на салонную шараду - всадник и лошадь.
Вот только спина фланелевой рубашки Джека в черно-красную клетку делалась
все темнее, намокая от пропитывающей ее крови.
больным боком и застонала.
она, с головы до ног, превратилась в сгусток мучительной, пульсирующей
боли. Каждый раз, как Венди делала вдох, в нее что-то злобно вонзалось, а
шею заливало кровью из ободранного уха.
как тикают часы в бальном зале.
лестнице. Добравшись дотуда, она вцепилась в столбик перил, опустив голову
- волнами накатывали слабость и головокружение. Когда стало полегче, Венди
принялась карабкаться наверх, пользуясь здоровой ногой и подтягиваясь
руками за перила. Один раз она взглянула наверх, ожидая увидеть там Дэнни,
но лестничная клетка
голову и светлые кольца волос рассыпались по перилам, свесившись в пролет.
Она с трудом дышала, воздух словно оброс колючками. Правый бок превратился
в размозженное горящее месиво.
посмотришь раны, еще тринадцать ступенек. не так уж плохо. А когда
доберешься до коридора наверху, сможешь ползти, я разрешаю)
наполовину подтянулась, наполовину упала на следующую ступеньку. Она
прошла уже половину пути и была на девятой ступеньке, когда снизу из-за
спины раздался голос Джека. Он хрипло выговорил:
что Джек медленно поднимается на ноги. Венди видна была торчащая из его
выгнутой луком спины рукоятка кухонного ножа. Глаза Джека как бы сузились,
почти затерялись в бледных, обвисших складках кожи. Джек некрепко держал в
левой руке молоток. Его головка была в крови. Клочок розового махрового
халата Венди прилип почти к самой середине.
лестнице.
ступенек, двенадцать, чертова дюжина. И все равно, коридор второго этажа
казался далеким, как недоступная горная вершина. Теперь Венди тяжело
дышала, бок пронзительно протестовал. Волосы мотались перед глазами, как у
сумасшедшей. Уши словно бы заполнило тиканье часов под колпаком в бальном
зале, а контрапунктом к нему звучало судорожное, мучительное дыхание
Джека, который начал подниматься по лестнице.
которое венчала сияющая грива рыжих волос. Холлоранн поймал его в тот
самый момент, когда Дэркин уходил со станции "Коноко", пряча свою мрачную
физиономию в глубинах парки армейского образца. Неважно, из какого далека
приехал Холлоранн - у Лэрри не было охоты в такой буран задерживаться на
работе, а еще больше не хотелось сдавать один из своих снегоходов в наем
этому чернокожему с дикими глазами, который настаивал на том, чтобы
поехать в горы в старый "Оверлук". Среди тех, кто почти всю жизнь провел в
маленьком городке Сайдвиндер, отель пользовался дурной славой. Там
случилось убийство. Некоторое время отелем управляла банда хулиганья, а
некоторое время - делец из тех, что готов тебе глотку перегрызть. А
кое-что еще из творившегося в старом "Оверлуке" в газеты так и не попало -
денежки говорят красноречиво. Однако сайдвиндерцы хорошо представляли
себе, что да как. Почти все тамошние горничные были родом отсюда - а
горничные много чего видят.
ярлычок, пришитый с изнанки синей перчатки, владелец бензоколонки
смягчился.
гаражей и заводя Холлоранна внутрь. - Приятно узнать, что у старого
греховодника осталась хоть капля мозгов. Я уж думал, он совсем того. - Он
щелкнул выключателем. Оживая, слабо загудели несколько старых и очень
грязных флюоресцентных ламп. - И что ж, едрена вошь, вам там надобно,
приятель?
Сайдвиндера дались с большим трудом. Один раз налетел резкий порыв ветра
(его скорость была никак не меньше шестидесяти миль в час) и развернул
бьюик вокруг оси. А ведь Дику еще ехать и ехать, и одному Богу известно,
что ждет его в конце пути. Он не просто боялся за мальчугана, он был в
ужасе. Уже почти без десяти семь, а ему снова надо заводить все те же
песни и пляски.
сынишкой сторожа.
времени он теряет на объяснения, ему сделалось тошно. Он разговаривал с
провинциалом, а ведь известно, что провинциала хлебом не корми - дай
сперва обнюхать дельце, походить вокруг да около, а уж потом он полезет в
сделку. Но время поджимало - Дик превратился просто в перепуганного негра,
и, затянись все это еще немного, мог бы плюнуть и сбежать.
без снегохода ничего не выйдет. Заплачу, сколько скажешь, только, ради
Бога, не лезь в мои дела.
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Зыков Виталий
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Майер Стефани