Чтение 92–й страницы книги ~Пушки крепости Наварон. 10 баллов с острова Наварон.~

-- Прошу вас.

-- Да, знают. Если только они не последние кретины. А они
не последние.

-- Очень жаль, сэр,-- констатировал Рейнольдс,-- что вы их
все-таки не прикончили напоследок.

-- Ближе к делу,-- нетерпеливо отрезал Меллори.

-- Слушаюсь, сэр. Вы говорили, что сержант Баер освободил
их раньше.

-- Конечно.-- Меллори начинал терять терпение.-- Андреа
видел, как они появились. Я уже все объяснил. Они -- Нойфельд и
Дрошный -- должны были подняться на плато Ивеничи, чтобы
удостовериться, что мы улетели.

-- Я это понимаю, сэр. И вы знали, что Баер следит за
нами. Как он попал в блокгауз?

Терпение Меллори лопнуло, и он выпалил с раздражением:

-- Потому что я оставил оба ключа снаружи.

-- Да, сэр. Вы ожидали его. Но сержант Баер не знал об
этом и уж во всяком случае не думал найти там ключи.

-- Господи, твоя власть, дубликаты! -- Меллори с яростью
вбил кулак одной руки в ладонь другой.-- Глупец! Глупец!
Конечно же, у него были свои ключи!

-- А Дрошный может знать короткий путь до лагеря,--
произнес Миллер задумчиво.

-- Мало этого,-- Меллори уже взял себя в руки, но видимое
спокойствие не скрывало его внутреннего возбуждения,-- Он может
связаться по рации с Циммерманом и предупредить его, чтобы тот
отвел танковые дивизии от Неретвы. Вы попали в точку,
Рейнольдс. Спасибо, сынок. Как думаешь, Андреа, далеко отсюда
до лагеря Нойфельда?

-- Не больше мили,-- бросил Андреа через плечо, так как,
верный своей привычке "меньше слов -- больше дела", был уже в
пути.

Через десять минут они остановились на опушке леса, в
двадцати ярдах от лагеря Нойфельда. В некоторых домах светились
окна, из столовой доносилась музыка и несколько солдат-четников
прогуливались по территории.

Рейнольдс прошептал Меллори:

-- Как мы это сделаем, сэр?

-- Мы ничего не будем делать. Действовать будет Андреа.

Гроувс тихо произнес:

-- Андреа? Один? Он будет один? Меллори вздохнул:

-- Объясните им, капрал Миллер.

-- Да стоит ли? Впрочем, ладно. Дело вот в чем,-- сказал
Миллер добродушно.-- У Андреа это просто хорошо получается.

-- И у нас получится,-- обиделся Рейнольдс.-- Мы --
морские пехотинцы. Нас специально обучали.

-- И хорошо научили, не сомневаюсь,-- согласился Миллер.--
Еще пять-шесть лет тренировки, и половина из вас сможет
попробовать с ним потягаться. Впрочем, я сильно сомневаюсь в
вашем успехе. Скоро вы поймете -- я не хочу вас обидеть,
поймите меня правильно, сержанты: Андреа -- волк, а вы пока --
овцы,-- Миллер помолчал и мрачно закончил: -- Как и все те, кто
сейчас находится в радиорубке.

-- Как и все те...-- Гроувс обернулся.-- Андреа! Он исчез!
Я не видел, как он ушел.

-- Никто никогда этого не видит,-- объявил Миллер.-- И те
несчастные тоже не увидят, как Андреа войдет.-- Он посмотрел на
Меллори.-- Пора.

Меллори взглянул на светящиеся стрелки своих часов:

-- 11.30. Уже пора.

Все замолчали, и стало совсем тихо. Только слышно было,
как нетерпеливо перебирают ногами лошади, привязанные в лесу.
Вдруг Гроувс изумленно вскрикнул: перед ними предстал Андреа.
Меллори посмотрел на него и спросил:

-- Сколько?

Андреа показал два пальца и медленно двинулся к лошадям.
Остальные последовали за ним. Рейнольдс и Гроувс обменивались
взглядами, которые яснее слов говорили, что по поводу Андреа
они заблуждались не меньше, чем по поводу Меллори.

В тот самый момент, когда Меллори и его отряд привязывали
своих лошадей в лесу, окружающем лагерь Нойфельда,
бомбардировщик "Веллингтон" готовился к посадке на хорошо
освещенное летное поле. То самое, на котором Меллори и его
друзья впервые появились двадцать четыре часа назад в
итальянском городе Термоли. "Веллингтон" мягко приземлился.
Пока он бежал по взлетной полосе, параллельно с ним двигался
армейский грузовик с радиостанцией. На левом переднем сиденье и
на правом заднем устроились две уже знакомые фигуры: капитан
Дженсен, бородатый пират, и генерал-лейтенант британской армии,
с которым Дженсен провел много часов, измеряя шагами комнату
Оперативного штаба в Термоли.

Самолет и грузовик остановились одновременно. Дженсен,
демонстрируя удивительную ловкость для своих внушительных
размеров, легко спрыгнул на землю и быстро пересек бетонную
полосу. Он оказался у "Веллингтона" как раз, когда дверь
открылась и первый пассажир, усатый майор, спрыгнул на землю.

Дженсен кивнул на бумаги, зажатые в руке майора, и без
лишних предисловий спросил:

-- Это мне?

Майор поначалу растерялся, обескураженный таким приемом,
затем кивнул в ответ. Дженсен молча взял пакет, вернулся в
"джип", на свое место, включил фонарик и принялся пристально
изучать бумаги. Повернувшись в своем кресле, он обратился к
радисту, сидящему рядом с генералом:

-- Маршрут полета прежний. Цель та же. Передайте
немедленно на базу.

Радист надел наушники.

В пятидесяти милях к юго-востоку в местечке Фоя строения и
взлетные полосы базы тяжелых бомбардировщиков королевских ВВС
вибрировали от гула работающих самолетных двигателей: на
западном конце основной взлетной полосы выстроились несколько
эскадрилий тяжелых бомбардировщиков "Ланкастер", ожидающих
сигнала к взлету. Сигнал не заставил себя долго ждать.
Неподалеку от взлетной полосы остановился "джип", похожий на
тот, в котором сидел в Термоли Дженсен. На заднем сиденье
радист в наушниках колдовал над рацией. Наконец, он оторвался
от нее и отчеканил:

-- Инструкции прежние. Немедленно. Немедленно. Немедленно.

-- Инструкции прежние,-- повторил капитан на переднем
сиденье.-- Немедленно.-- Он достал деревянный ящик, вынул три
ракетницы и выстрелил из каждой по очереди. Сверкающие вспышки
-- зеленая, красная и снова зеленая -- прочертили в небе
цветные дуги и растаяли у земли. Гром в конце взлетного поля
усилился, и первый "Ланкастер" пришел в движение. Через
несколько минут от земли оторвался последний и стал подниматься
в черное враждебное небо Адриатики.

-- Я абсолютно уверен, что они прекрасно знают свое
дело,-- доверительно сообщил Дженсен генералу, удобно
устроившемуся на заднем сиденье,-- Наши друзья из Фои уже в
пути.

-- Прекрасно знают свое дело...-- повторил генерал.--
Может быть. Не знаю. Зато я точно знаю, что эти проклятые
немецкие и австрийские дивизии все еще не покинули своих
позиций на линии Густава. Час наступления на этой линии
пробьет...-- он посмотрел на часы,-- ровно через тридцать
часов.

-- Времени достаточно,-- уверенно заявил Дженсен.

-- Хотелось бы и мне в это верить.

Дженсен бодро улыбнулся в ответ и повернулся в своем
кресле. Как только он это сделал, улыбка сползла с его лица, а
пальцы принялись выбивать нервную барабанную дробь по
обтянутому кожей сиденью.

К тому времени, когда Дрошный и Нойфельд со своими людьми
примчались на лошадях к лагерю, луна опять выползла из-за тучи.
Пар, поднимавшийся от вздымающихся боков лошадей, сверкал
мелкими блестками в лунном свете. Нойфельд соскочил с лошади и
повернулся к сержанту Баеру.

-- Сколько лошадей осталось в конюшнях?

-- Двадцать или около этого.

-- Быстро. Сколько людей, столько и лошадей. Седлайте!

Нойфельд махнул Дрошному, и они вместе побежали к
радиорубке. Дверь, как ни странно, в эту холодную ночь была
широко распахнута. Еще не добежав до двери, Нойфельд прокричал:

-- Связь с Неретвинским мостом, немедленно. Сообщите
генералу Циммерману...

У входа он остановился как вкопанный. Дрошный встал рядом.
Второй раз за эту ночь лица обоих вытянулись от полученного
потрясения. Всего одна лампа освещала комнату, но и этого было
достаточно. Двое людей лежали на полу в причудливо изогнутых
позах, один на другом. Оба были мертвы. Рядом с ними валялся