И оттого внутри разливалась противная пустота...
компанейский. Он подкупил Таню тем, что в дни ее выступлений в "стекляшке"
подгонял прямо к ее дому базовскую "Волгу", а поздним вечером, после
выступления и ужина в его компании, лично подвозил ее обратно. Ездить в не
вполне трезвом виде он ничуть не боялся - все гаишники были ему друзья, а
машиной он правил, как бог. И вот однажды он остался у нее на ночь. Это была
прекрасная, божественная ночь, но утром он сам все испортил - уходя, оставил
на столе сторублевку. Таня догнала его на лестнице, швырнула купюру в его
удивленное лицо и велела забыть сюда дорогу.
после чего отправился бороздить северные моря на своем ледоколе. От него у
Тани остались два подарка - роскошная беличья шуба и гонорея.
Склифосовского она внимательно следила за своими женскими делами и, заметив
неполадки, моментально помчалась к гинекологу в клинику для театральных
работников, куда пока еще имела право обращаться. Диагноз, поставленный
весьма деликатно, но однозначно, привел ее в шок. Она разревелась прямо в
кабинете, и врач, прежде чем назначить ей курс соответствующих уколов и
процедур, напоила ее валидолом.
порожденное стыдом и страхом, длилось аж до мая месяца. А в июне она поехала
отдыхать в Сухуми не с кем-нибудь, а с тем самым администратором ресторана,
который принимал ее на работу. Никодим Леопольдович гостил в доме своего
абхазского коллеги и еще в самолете предупредил Таню, что семья, в которую
они едут, отличается строгостью и патриархальностью нравов, а потому пусть
она не удивляется, что он представит ее своей женой и будет звать Мариной.
Особой патриархальности в этой семье, каждый мужчина которой - от тестя
хозяина дома до его внучатого племянника - безуспешно к ней клеился, она не
ощутила. Мариной же она пробыла до того дня, когда, как снег на голову,
свалилась настоящая Марина и устроила дикий скандал с битьем мужа и чужой
посуды. Таня чудом избежала побоев и в тот же день улетела в Ленинград,
уцепив из кассы только что сданный билет за двадцать минут до отлета. Но
Марина на этом не успокоилась и продолжила скандалить в Ленинграде. Она
явилась к директору ресторана, непосредственному начальнику Никодима
Леопольдовича, и потребовала, чтобы он немедленно уволил эту развратницу
Ларину. Но директор, стреляный воробей, имевший с Лариной неплохой навар,
поступил мудрее и уволил Никодима Леопольдовича. Во избежание. На студию она
давно перестала звонить, старым друзьям и знакомым - тоже.
удовольствием и благодарностью принимали от нее деликатесы, но Таня
замечала, как в Светкиных чистых глазах к благодарности примешивается
грусть. Таня чувствовала, что вызвана эта грусть ежедневным зрелищем падения
былого кумира. "Господи, в кого я превращаюсь?" - думала она, глядя в окно
своей комнаты на соседние тусклые крыши.
басист Костя. Весной плюнул на музыку и подался в какой-то Новый Уренгой на
заработки Биг-Бен. На их места в срочном порядке взяли двух "пассажиров" из
самодеятельности. Клэптон недолго терпел это безобразие и после крупного
разговора с Варламом подстригся, надел галстук и ушел в ансамбль
комсомольской песни. Варлам распродал оставшуюся аппаратуру, сдал ключи от
бункера прогрессивному председателю кооператива, на вырученные деньги купил
себе самую дешевую "ямаху" и найдя Тане нового аккомпаниатора, пожилого
лысенького дядю по фамилии Брандис, открыл, на основе себя и своей "ямахи",
новое направление в роке, названное им "сиротский панк".
V
только масштабы были совсем другие. Она стала основной "хозяйкой" Шерова. Ее
уютная квартира постепенно превратилась в некое подобие салона, где
встречались и деловые, и светские знакомцы Шерова; многих он приводил к ней
на смотрины. После милых бесед и развлечений с очаровательной хозяйкой гости
уходили довольные, а Шеров оставался и выяснял у проницательной Тани ее
мнение... Здесь встречались люди, которых немыслимо было бы видеть вместе в
какой-либо другой обстановке. Полковник из ОБХСС деловито обсуждал
перспективы частных капиталовложений с начснабом "Ростсельмаша". Главный
московский раввин Менахем Плоткин пил на брудершафт с кэгэбэшным журналистом
Кислюком. Полуопальный режиссер Началовский мило беседовал с начальником
зарубежного отдела Главпура генералом философских наук Кошкохватовым,
известным общественности по периодическим статьям о низком
политико-моральном состоянии армий блока НАТО, а лауреат Ленинской премии
драматург Шундров делился творческими планами с очаровательной Шурочкой
Колчак-Пепеляевой из парижской газеты "Монд".
за предложение Шерова отправиться в компании Архимеда и малознакомого ей
толстого бодряч-ка по фамилии Сосновский с инспекционной поездкой на
некоторые точки его обширного хозяйства. Никакой особой миссии на Таню не
возлагалось, но по возвращении Шеров ожидал от нее кое-какого
конфиденциального доклада по итогам ревизии. О6 этом знал только Архимед,
для всей же местной публики она должна была оставаться скучающей московской
барышней из окружения "хозяина".
специями, но основной доход получавшего с конопляного поля и цеха по
производству мешковины... Спустя много лет Тане принесли любопытную русскую
книжку. В английском переводе она называлась "The Place of Skull", что
примерно означало "лобное место". Имя автора - Чингиз Айтматов - было ей
хорошо знакомо, равно как и тематика первой части этого романа, который она
нашла многословным и претенциозным. Она еще сильно хохотала над страстями по
поводу добычи конопляного зелья: там герои мотались по диким степям, бегали
от ментов, срывались с подножек товарняков, попадая под колеса... Господи,
зачем, когда все можно вполне законно, тихо-мирно? В ту поездку, пока
мужчины сидели в правлении и шуршали бумажками, Таня погуляла по
окрестностям, посмотрела... Трактор после работы в поле тряпочкой обтереть,
пыль собрать аккуратненько - вот тебе готовый "пластилин" высшего качества.
А уж с цветочками и вершками матерки и вовсе просто - идет за отход,
списывается по акту, а чаще так. С транспортировкой тоже несложно: катит
отсюда дурь по всей стране в баночках якобы с аджикой, перцами, томатной
пастой. Кому надо, разберутся. В свое время ее немного просветил покойный
Якуб, но воочию работу всей машины она увидела только сейчас. В одном из
местных бригадиров, носатом, в полувоенном френче, она чуть было не признала
легендарного Гамлета Колхозовича, с которым общалась пару раз. Впрочем, вряд
ли это был он - тот, скорее всего, рулит у себя в Азербайджане, а здесь
Дагестан другие люди, хотя без поллитры не разберешься...
слишком стремно, несмотря на фантастические доходы. А вот с умом
распорядиться образовавшейся наличкой помогал. В умелых руках Шерова и
компании денежки проходили длинный цикл перерождений и возвращались
владельцам не только с приличным приростом, но и начисто отмытыми... Будучи
вхож практически во все нужные кабинеты, где, между прочим, тоже живые люди
сидят и кушать хотят, Вадим Ахметович умело сцеплял экономические интересы
самой разной публики, несхожей по сфере деятельности, по местоположению, по
уровню, и создавал себе почти неограниченные возможности игры на разнице
между налом и безналом, между государственными и реальными ценами, на прочих
несуразностях экономики развитого социализма. Недовольных не было. Те же
конопляные колхозы процветали и получали ордена, приварок же, полученный
Вадимом Ахмето-вичем, был ему одному ведом.
числе феерический полуостров Таймыр, размером в полторы Франции. Чистейшие
реч - ки, кишащие идущей на нерест семгой, сосны на пригорках, утопающих в
серебристом кустарнике, - и только подойдя совсем близко, поймешь, что все
это игрушечное, карликовое, и кусты - не кусты, а полярный мох. А полыхающее
северное сияние, аврора бореалис... Таня наблюдала за переливами небес с
небывалым сладким томлением в груди. Куда-то рвалась душа. Она отошла шагов
на полсотни от спутников, немножко всплакнула, сидя на седом от лишайника
валуне, и возвратилась посвежевшая и бодрая.
Вилюя. Туда, пересев с ЯК-40 на затерянном в тайге аэродроме, добирались
вертолетом. Везли долгожданные предложения по весьма щекотливому вопросу -
так называемой "неучтенке". Шеров изыскал для 1 комбината возможность
гарантированно реализовать неучтенные излишки продукции по рыночному курсу,
причем - , более чем законно - в смысле, с ведома и одобрения такого-то
лица, чье слово по значимости перевешивало все законы государства
Советского. Естественно, что принимали их здесь по высшему разряду.
индустриальности в пейзаже - веселенькие коттеджи в один-два этажа, дорожки,
присыпанные красноватым песком, клумбы с георгинами, лиственные аллеи. В
отведенной комнате приятно удивил толстый пушистый ковер, штофная зеленая
ткань на стенах, большой цветной телевизор, красивая мебель светлого дерева,
словно попавшая сюда из богатой усадьбы прошлого века, но при этом
совершенноновая. Ванная выложена ярким желтым кафелем, латунные ручки и
краны блестят ослепительно. Махровые полотенца, стерильная мочалка,
запаянная в целлофан, даже пипифакс. С горячей водой, как поспешила
убедиться пропылившаяся в дороге Таня, тоже проблем не было.
поделилась она своими впечатлениями с директором, не преминувшим пригласить
высоких московских гостей на ужин.
Там такого великолепия нет, - охотно пояснил седой и широконосый Игнат
Сергеевич, подкладывая ей на тарелку кусок прозрачного заливного хариуса. -
Эриксон Стивен
Сертаков Виталий
Мурич Виктор
Бажанов Олег
Володихин Дмитрий
Грабб Джеф