с налета не прошла, разговор пошел об ордерах, правах личности и иных
малоприятных вещах, то надо срочно выкручиваться. - Вы должны меня
понять, мистер Мэллони. За то, что вы позволили мне заработать, хорошо
ко мне относились, я благодарен. К вам и к сэру Эндрью я отношусь с
симпатией.
знаете обстановку в мире. То, что вы оставили такую дорогую яхту, да еще
и с экипажем, в Мельбурне, а сами улетели в Москву, а не в Лондон,
только прибавило подозрений. И при первой же возможности я вернулся,
чтобы выяснить, зачем это было сделано. Нередко имеющие тяжелейшие
последствия заговоры начинаются с совершенно невинных акций... "Ага, -
подумал Шульгин. - Прямо как про яхту "Гранма" вспомнил".
демократии из себя не строй. Без тебя их до Москвы раком не переставишь
(последней идиомы Кейси точно не понял, но смысл уловил верно). И выбор
у тебя самый простейший. Ты мне сейчас излагаешь все абсолютно точно -
твои истинные планы и цели, как ты дошел до жизни такой и что будешь
делать, если я вдруг тебя прощу. Или... Шульгин рывком развернул стул
Кейси к кормовому балкону, открыл двустворчатую дверь.
мыс и начал ложиться на чистый ост, к выходу из пролива в открытый
океан.
полтора метра каждый. Если под лопасти попадешь, догадываешься, что
будет? Сторожу клуба я сообщил, что ты и твои друзья собираетесь со мной
в дальнюю морскую прогулку.
поднять этот стул вместе с тобой вполне смогу.
имел в виду совсем не это, что такой цивилизованный человек, как сэр
Ричард (ого, со страху и меня в рыцари произвел!), не может просто так
убить почти ни в чем не повинного собрата по расе.
меня собирался в тюрьму на двадцать лет засадить, о таких тонких
материях не думал.
Кейси на балкон, к самому краю балюстрады.
теплым ветром прокаленных зноем полупустынь, мерно хлюпала о борта
черно-синяя волна Индийского океана. Жизнь казалась совершенно
великолепной.
задавайте вопросы, а я отвечу... На этом и строился расчет Шульгина. На
самом деле человеку начать вдруг подробно и последовательно рассказывать
о своих неблаговидных помыслах и поступках психологически трудно. На
этом и ломали многих арестованных энкавэдэшные следователи.
требований "разоружиться перед партией", самому придумать и стройно
изложить сюжет и фабулу собственной антисоветской троцкистской
деятельности, возможность просто отвечать на задаваемые вопросы кажется
даже облегчением.
Станешь долго задумываться, я могу усомниться в твоей искренности. И все
время помни, что каждое твое слово будет перепроверяться.
мало, он хотел замаскировать единственный, главный.
"Призрак" в свою собственность, сколько денег за участие в операции
собирался он заплатить своим помощникам и какую судьбу он готовил
Шульгину и остальному экипажу, Сашка без нажима, как бы между прочим
спросил:
тебе подошли те люди, куда пригласили для беседы, что спрашивали и что
предлагали?
вполне невинным. Отвечая на него, можно даже отдохнуть и немного
расслабиться. И он начал говорить, описывая события рокового вчерашнего
дня в мельчайших деталях.
на краснокирпичной башне - австралиец поднялся от Манежной площади к
Никольским воротам и вошел в Кремль. Этот день он собирался посвятить
осмотру Оружейной палаты, о которой многое слышал. Он даже купил билет,
но внутрь войти не успел.
загородной прогулки в зимнем лесу, в кожаную куртку на меху,
натурального же меха шапку и высокие сапоги с толстыми рубчатыми
подошвами.
остановок автобусов и такси до дверей офисов или магазинов, одевались
гораздо легче.
предложил буквально на несколько минут зайти в дежурное помещение, чтобы
уточнить некоторые вопросы.
видеокамере. Он знал, что во многих музеях мира пользоваться съемочной
аппаратурой запрещено, но в России у него пока что проблем не возникало.
ведомство, которое если и интересуется поддержанием порядка в
национальных музеях, то в самую последнюю очередь.
вопросов, касающихся прежде всего истории его знакомства с господами
Ньюменом и Мэллони, цели приезда в Москву и дела, которыми они здесь
занимаются.
государственных спецслужб на их территории никогда ни к чему хорошему не
приводила.
параллельного прошлого, Кейси благоразумно умолчал.
одного подтверждающего эту гипотезу факта у него все равно не было.
Изданные в другой реальности книги остались на яхте в Мельбурне,
проданные раритетные монеты доказательством служить не могли.
откровенностью и готовностью к сотрудничеству. Поэтому - любезность за
любезность. К вам претензий у нас нет, но вы поступили бы очень
правильно, если бы сегодня же, не встречаясь со своими "друзьями",
вылетели на родину. Билет в Оружейную палату по нашей вине пропал,
поэтому в компенсацию... - Он протянул Кейси оформленный на его имя
длинный, глянцево блестящий билет на рейс Москва - Мельбурн. - Вы
свободны. Вас отвезут сначала в гостиницу за вещами, потом в аэропорт...
...В этом месте своего рассказа Кейси вдруг запнулся. От ощущения, что
он забыл что-то очень важное, жизненно важное, у него даже лицо
исказилось.
закатных красок у горизонта, короткая гримаса "подследственного"
осталась бы им незамеченной.
за словами, но и за интонациями, за мимикой, выражением глаз
собеседника.
памяти у него выпал не просто конкретный факт или мельком сказанная
фраза, у него вообще образовался провал между отъездом из Кремля и
посадкой в стратоплан, заполненный серым туманом и обрывками
впечатлений.
разложить события дня по минутам, он мог бы вообще не догадаться о
потерянном куске жизни.
контрразведчиком волнение, торопливые сборы в номере, страх случайно
встретиться в коридоре или холле с Новиковым, дорога до аэропорта,
облегчение, когда он занял свое место в салоне.
выпитого в баре стаканчика виски.
звучащие слова.
сдернули пелену. События второй половины дня вновь засверкали яркими
красками, как те заснеженные поля и перелески Подмосковья, сквозь
которые нес его автомобиль, когда вдруг выглянуло из-за туч пока еще
высокое солнце.
повернул к своему пассажиру лицо, выразившее вдруг острую
заинтересованность.
Сертаков Виталий
Лукин Евгений
Никитин Юрий
Маккарти Кормак
Прозоров Александр
Витковский Евгений