Чтение 93–й страницы книги ~Солнечные стрелы~

с ним не считается. Маги Гильдии сядут на шею своим подданным так же
удобно, как керуварионские жрецы.

А черный король будет жить в Эндросе, где жил до того как мать
погнала его в Асаниан.

Корусан плотнее обхватил руками колени.

Как странно, черный король будет жить, а Корусан умрет. Скоро. Не
пройдет и цикла Ясной Луны. Как это печально и непостижимо - черный
король без Корусана, Корусан без черного короля.

- Нет! - сказал он неожиданно громко. - Этот человек только мой.
Никто и ничто не отберет его у меня, ни мужчина, ни женщина, ни трон, ни
смерть. Никто и ничто.

***

Эсториан играл с юл-котенком, пытающимся цапнуть его за пятки. Его
ночное бдение возле гроба матери было нарушено, и вел он себя сейчас не
слишком-то благочестиво. Впрочем, впереди была целая ночь, до рассвета
далеко, он должен успеть и помолиться, и выспаться.

Он разделся донага, разбросав по своему обыкновению одежды, и уже
собирался уснуть, когда вдруг обнаружил, что в покоях находится еще
кто-то. Юл-котенок, выгнувшись, неотрывно смотрел на маленькую фигурку с
такими же золотыми глазами, как у него. Асанианка и зверек разглядывали
друг друга с одинаковым любопытством.

- Он подрастает каждую ночь? - нарушила наконец молчание Галия.

Эсториан не нашелся с ответом. Маленькая принцесса недвижно сидела на
полу, кутаясь в янтарно-золотые меха, совсем не смущаясь наготой своего
господина. Эсториан сполз с постели и сел, откинувшись на пятки, возле
непрошеной гостьи.

- Я думаю, у него уже есть имя, - сказала Галия. - Он сказал, как его
зовут?

- Нет, - отозвался Эсториан изумленно. - Как ты проникла сюда? Ты
говорила, что не знаешь магии.

- Конечно, не знаю. Но я - из рода Винигаров, и в нашей крови что-то
такое есть. Во всяком случае, животных мы понимаем.

Она протянула руку и погладила маленького разбойника, который и не
думал протестовать.

- Он хороший кот и назовет свое имя, как только будет готов к этому.
- Она обернулась к Эсториану. - Милорд заболел? Его кожа горяча, как
железо в горниле.

- Это кровь Солнца, - пояснил Эсториан. - Чем холоднее вокруг, тем
жарче пылает тело.

- Милорд сердится, - сказала ласково Галия. - Эта ужасная старая
женщина не дает милорду покоя. Она называет себя мертвой. Она
действительно выглядит так, словно встала из гроба.

- Ей на вид нельзя дать и пятидесяти, - усмехнулся Эсториан, но из ее
разговора можно понять, что она много старше. Она хорошо сохранилась,
вот и все.

- Не каждому мертвецу удается такое. - Галия расхрабрилась настолько,
что позволила себе взглянуть ему прямо в глаза.

Ее руки несли прохладу, маленькие, гибкие, сильные. Хорошо, что она
здесь, подумал он, обнимая маленькую принцессу. Его объятие было
дружеским, он испытывал нежность к этой девчонке, она стала ему
единственным другом в этой проклятой стране после того, как убили Годри.
Она приникла к нему, впитывая жар сильного, крепкого тела, и уже не
дрожала.

- Ты сидела со мной, - сказал он, - когда я спал, и даже больше, чем
спал. Но ты спряталась, когда я пробудился. Ты испугалась меня?

- Нет, - ответила Галия.

Это не было ложью, и все же она отвела взгляд.

- Я устала тревожиться за милорда.

- Ты больше никогда не будешь тревожиться, - бездумно сказал он.

Котенок, тяжело двигая лапами, попытался втиснуться между ними, Галия
не шелохнулась. Он уселся к ней на колени, упрямо тыкаясь головой в
щелку между сомкнутыми телами людей. Эсториан подвинулся.

- Нет, - вскрикнула Галия, удерживая его.

- Ты боишься его?

Она вскинула ресницы.

- Он еще очень маленький. Когда он вырастет, тогда, наверно, придется
держаться подальше от его когтей и клыков. - Когда он вырастет, он
сможет свалить ударом лапы быка.

Галия высвободила из одежд вторую руку, пытаясь оттолкнуть котенка,
но тот только глубже зарылся в мех накидки, прижимаясь плотнее к
маленькой женщине, с врожденным изяществом огибая округлость ее живота.

Эсториан все понял и замер с открытым ртом. Такого просто не могло
быть? Принцесса не должна была понести после первых соитий. Если только
не...

О нет! Маленькая асанианка несомненно была девственницей и до его
приближения к ней не знала мужских ласк. Это все - сила Солнца. Он ведь
уже имел возможность убедиться, как животворны стрелы его семени, как
тяжело и надежно они ложатся в женское лоно.

Он положил ладонь на то место, где жизнь ощущалась в ней сильнее
всего, где что-то вздрагивало, билось и поворачивалось в полудреме.

Светлые переплетения Солнечной крови. Центр, искры огня, Касар.
Маленькая прохладная ручка легла на горячую кисть мужчины.

- Он движется. Он бьет меня ножками.

- Разве раньше такого не было?

- Было. Но никогда - так сильно. Он узнал вас, милорд!

- Эсториан, - улыбнувшись, сказал он.

- О да! Эсториан... милорд! - Она засмеялась.

Он сдвинул брови.

- Так вот почему ты пряталась? Ты не хотела, чтобы я знал?

- Я боялась, что вы отошлете меня обратно.

- Так я и сделаю, - сказал он, помолчав. - Теперь - нет, - ответила
Галия. - Теперь нам с ним безопаснее находиться здесь, чем где-то в
другом месте.

- О боги, - испуганно произнес он. - Если мои враги узнают об этом...

- Они ничего не получат, - быстро сказала Галия. Ее лицо затвердело,
голос стал неожиданно жестким. - Я не позволю им сделать из нас вторую
мишень. И никто не позволит.

- Как ты надеялась скрыть все это, находясь среди женщин?

- Я и не надеялась, - ответила Галия. - Они хорошо охраняют меня,
воительницы в зеленых доспехах и твоя жрица.

- Значит, все обо всем знали и только я ходил в дураках?

Галия помрачнела, увидев, что он начинает сердиться.

- Белая жрица знала давно. Охранницам я открылась только после смерти
леди императрицы. Они, возможно, догадывались, но молчали. А теперь
знают, что берегут жизнь императорского наследника.

- Наследника? Ты уверена, что это наследник?

- Да. Первенцы винигарок - всегда сыновья. И я не потеряю его.
Островитянка обещала мне это. Он родится живым и здоровым. И сильным -
таким, как его отец.

- Вэньи обо всем знала?..

Эсториан опустил голову. Он не мог разобраться в своих чувствах.
Сожаление, ярость, гнев? Его опять предали, провели, обманули.

- Я мог тысячу раз сдохнуть, полагая, что я одинок, - сказал он
намеренно грубо. - Почему она считает, что имеет право так со мной
обращаться?

- Возможно, белая жрица думала, что так будет лучше для вас.

- Для вас, - сказал он горько, - для вас обеих. Но ты еще мало
разбираешься в жизни. А она... она взбалмошная, капризная,
самовлюбленная самка, жестокая, как породившее ее море.

- И вы, милорд, любите ее, - молвила Галия тихо, но спокойно - без
боли, без ревности или зависти.

- Я люблю тебя, - сказал он, понимая, как много значат сейчас его
слова. И для нее, и для ребенка, подрагивающего под его ладонью.

- Мужчина может любить многих женщин, - ответила маленькая принцесса,
- но женщине всегда легче любить одного. Я тоже думаю, что люблю вас,
милорд, во всяком случае, я так чувствую. Это очень странное и очень
неудобное чувство. Оно пылает, оно жжет. И больше обращено к прошлому,
чем к будущему.

- Воспитай его хорошо, нашего сына, - сказал он.

- Мы будем воспитывать его вместе.

Она потянулась к нему и крепко обвила его шею обеими руками,
закутанными в меха. Зазвенели браслеты. Детеныш Юлии с недовольным
визгом скатился на пол. Они не заметили этого.

Он замер в надежном кольце ее рук, его сила словно притихла,
прислушиваясь к тому, что шелестело в ее крови. Мир сделался простым и
ясным, но в этой ясности отчетливо проступала необходимость того, что
ему предстояло свершить. Что он найдет в Замке? Исцеление или скорую
смерть?

Он почти знал - что. Пройдет два или три дня, и он будет мертв.
Слишком многое говорит за это. Но предстоящая гибель уже не могла его
испугать, ведь рядом разгоралась искорка новой жизни.

Как винигарка, она читала его мысли и знала о том, что он вскоре
уйдет, но не вмешивалась ни во что. Глупо женщине пытаться нарушить
естественный ход событий. Островитянка сказала, что им надо идти,
значит, это произойдет, и не стоит загадывать, как все сложится дальше.
Боль всегда сопутствует жизни, но все-таки лучше, когда ее меньше, когда
она спит.

Она зевнула и потянулась, ей тоже хотелось спать. Эсториан перенес