брабадиоров. Раньше мы не сталкивались с таким количеством, но раньше мы
никогда не сражались бок о бок с принцем. Кажется, - прибавил он
задумчиво, - мне тоже вдруг надоело прятаться.
но Эрлейн очень резким голосом произнес:
этого места Альберико.
новая нота. Что-то такое, чего Дэвин никогда не слышал. Секундой позже он
осознал, что это смерть.
на лицо капюшон.
двенадцатилетним мальчиком.
Ведь гнались за ним. С ним отправились Сертино ди Чертандо, второй чародей
и еще двое, один из которых - раненый Наддо - сам настоял на том, чтобы
быть полезным, пусть он и не мог сражаться. Они извлекли из его руки
стрелу и забинтовали как могли. Было ясно, что ему трудно, но еще яснее,
что в присутствии Алессана он не собирается сдаваться.
полумесяца Видомни, в ущелье въехали барбадиоры. Их было двадцать пять и
Охотник. Шестеро держали факелы, что облегчило задачу. Хотя и не для них
самих.
противоположных склонов перевала. Одиннадцать наемников пали под первым
залпом стрел раньше, чем Дэвин понесся во весь опор вниз, вместе с
Алессаном и шестью другими воинами, покинув укрытие. Они мчались, чтобы
перекрыть западный выход, пока Дукас и еще девять его разбойников
перегородили восточный конец, из которого появились барбадиоры.
от своего потерянного дома, Алессан бар Валентин, принц Тиганы, принял
свой первый настоящий бой в долгой войне за возвращение. После тоскливых
лет маневрирования, тайного сбора информации и тонкого руководства
событиями он обнажил клинок против сил тирана в этом залитом лунным светом
ущелье.
Это был бой, так как время пришло.
почти вопреки надежде. И после обещания Мариуса все изменилось. Ожидание
закончилось. Он мог ослабите жесткие путы, так туго стягивающие его сердце
все эти годы. Сегодня ночью, в ущелье, он мог убивать: в память о своем
отце, и братьях, и обо всех погибших у реки Дейзы и после, в тот год,
когда ему самому не позволили умереть.
капитаном стражи Верховной жрицы. У этого человека были свои причины
принять под покровительство и спрятать юного принца из северных земель.
Это произошло почти девятнадцать лет назад.
сражений. Правда, сейчас им противостояли солдаты Барбадиора, а не Играта,
это они обнажили против них мечи, но, в конце концов, это не имело
значения. Оба тирана одинаковы. Он твердил это все годы, с тех пор, как
вернулся на север, на полуостров вместе с Баэрдом. Эта истина была
выплавлена, подобно металлу, в прочном горниле его сердца. Им надо
уничтожить обоих, иначе они не добьются свободы.
замковый камень в арку его замысла. И поэтому сегодня ночью, в этом темном
ущелье, он мог выпустить на свободу давно сдерживаемую страсть,
собственные давние воспоминания о потерях и дать волю руке с мечом.
груди боролись восторг и страх, по очереди одерживая победу. Он не кричал,
как большинство разбойников; он изо всех сил старался не замечать боли в
поврежденной ноге. И сжимал в руке темный меч, купленный ему Баэрдом,
держал его вверх изогнутым лезвием, как учили его зимой, по утрам, но
тогда уроки казались невообразимо далекими от событий этой ночи.
неотвратимый, как одна из его стрел, словно хотел перевесить этим
единственным прямым ответным действием все те годы, когда подобные вещи
были невозможны.
шесть корпусов лошади и был один, когда рядом с ним вырос светловолосый
барбадиор, неправдоподобно огромный на своем коне. Дэвин вскрикнул от
неожиданности. Лишь некий слепой инстинкт выживания и рефлексы, заложенные
с рождения, спасли ему жизнь. Он резко бросил коня влево, на свободное
пространство, а затем откинулся назад и вправо, так низко пригнувшись к
земле, как только мог, и изо всех сил ткнул мечом снизу вверх. Он
почувствовал жгучую боль в поврежденной ноге и чуть не упал. Клинок
барбадиора со свистом разрезал воздух в том месте, где только что
находилась голова Дэвина. А через долю секунды Дэвин почувствовал, как его
собственный, угрожающе изогнутый клинок прошил кожаную броню и вошел в
плоть.
покачнулся в седле, меч выпал из его руки. Он поднес одну руку ко рту
странно детским жестом. Затем, подобно медленно падающему горному дереву,
выскользнул боком из седла и упал на землю.
никого не было. Алессан и остальные опередили его и дрались с наемниками,
оттесняя их навстречу группе Дукаса и Аркина, в направлении к востоку.
смесью чувств, которые даже не пытался сейчас понять, он наблюдал за тем,
как трижды поднялся и опустился клинок принца, и увидел, как погибли три
барбадиора. Один за другим шесть факелов упали на землю, и их затоптали. А
потом - всего через несколько мгновений после того, как они въехали в
ущелье, как показалось Дэвину, - последний из барбадиоров был повержен и
зарублен.
был молод. Тело растоптали в схватке, и вид его был ужасен. Оно лежало под
неестественным углом. Лицо почему-то не пострадало, хотя для Дэвина,
глядящего сверху, это оказалось самым худшим. Две стрелы все еще торчали
из детского тела, древко одной из них сломалось.
прошептал ему. Потом заставил себя отъехать назад, к тому человеку,
которого убил. Это не то же самое, что спящий солдат на конюшне у Ньеволе.
Не то же самое, сказал он себе. Это был открытый бой, и барбадиор был
вооружен, носил латы и размахивал своим тяжелым мечом, стремясь отнять у
Дэвина жизнь. У Дэвина не было никаких иллюзий относительно того, какой
была бы их судьба, если бы барбадиоры и Охотник настигли его, Алессана и
Эрлейна одних, в этой глуши.
себе, и постепенно до него дошла призрачная, сбивающая с толку тишина,
которая опустилась на ущелье. Все еще дул ветер, такой же холодный, как и
прежде. Он поднял взгляд и с опозданием увидел, что Алессан незаметно
подъехал к нему и тоже смотрит вниз на человека, которого убил Дэвин. Оба
коня били копытами и храпели, возбужденные яростью только что
завершившейся схватки и запахом крови.
никто другой не услышал. - Труднее всего в первый раз, а я не дал тебе
времени приготовиться.
оцепеневшим.
откашлялся. - Алессан, ты должен беспокоиться о гораздо более важных
вещах. Я сделал свой выбор в лесу Сандрени прошлой осенью. Ты за меня не в
ответе.
Квилеи.
имел представления, однако, что он хотел этим сказать, и что-то тихо
затеплилось в нем, подобно зажженной свече.
узкого полумесяца Видомни давал достаточно света, чтобы увидеть его
искаженное болью лицо с открытыми глазами.
когда-нибудь смогу привыкнуть.
моих братьев сделал бы лучше то, ради чего я остался в живых.
тени. И через мгновение сказал:
Правда, сомневаюсь, Алессан.
Земляной Андрей
Круз Андрей
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Вронский Константин