Чтение 93–й страницы книги ~Похитители бриллиантов~

помешать.

- А затем, - с живостью вставил Жозеф, - когда этот дым рассеется - не
будет же он держаться вечно, я надеюсь, - мы поищем тех двух буров. Они
где-нибудь здесь, поблизости. У меня с ними старые счеты. Мы их непременно
поймаем, и, если вы только пожелаете, можно будет их повесить, чтоб другим
неповадно было. Нечего их жалеть, эту падаль. От них ничего хорошего ждать
не приходится.

Магопо становился все мрачней. Он торопил с посадкой. Все расселись по
легким пирогам, и флотилия вышла на речные просторы, к великой радости
европейцев, которым не терпелось покинуть эти негостеприимные места.

Менее чем за три четверти часа достигли противоположного берега.

Питер и шайка Каймана прибыли почти одновременно. Увидев, что
европейцев сопровождают батоки, они удрали.

Пироги были спрятаны в береговых зарослях, и воины-батоки, опустив
головы, молча построились перед своим вождем и все одновременно воткнули
копья в землю.

Гэн и Хорс вышли из рядов и стали рядом с Магопо, лицо которого
внезапно просветлело, как лицо человека, принявшего твердое решение.

Он выпрямился во весь свой высокий рост, гордо выставил вперед черную
грудь и протянул обе руки Альберу и Александру.

- Прощайте! - сказал он торжественно. - Прощайте, белые! Я вас любил.
Дауд, наш почитаемый отец, говорил мне: "Вождь! Все люди - братья. Люди
моего парода - вант братья. Любите их. Они тоже будут любить вас". Я
слушал нашего отца Дауда, и ваша дружба была моги наградой. Дауд сказал
правильно: все люди - братья. Кровь, которая течет в сердце негра, такая
же красная, как та, что течет в сердце белого. Я сейчас отдам свою кровь
за мой народ, потому что я - вождь. Я умру, чтобы умилостивить наших
богов. Гэн и Хорс, вместе со мной, - последние потомки баримов. Гэн и Хорс
также погибнут! Дети, идем! Нас ждут баримы!

Европейцы были взволнованы этой верностью, которая была в одинаковой
мере и самоотверженной и бесполезной. По напрасны были все их старания
заставить Магопо переменить решение. Мольбы, убеждения - все было
бесплодно, вождь оставался непреклонен.

- Выслушай меня, друг! - сказал ему Александр, когда все доводы были
исчерпаны. - До сих пор ты всегда верил словам белых людей. Они тебя не
обманули ни разу. Поверь мне, как ты поверил бы самому Дауду. Жизнь твоего
народа не находится в опасности. Твоя смерть будет бесполезной, и ты
напрасно скажешь "прощай" твоей прекрасной стране, твоим отважным
воинам... Подожди но крайней мере до завтра. Мы найдем способ умилостивить
разгневанных богов без того, чтобы тебе пришлось отдать жизнь.

- Благодарю, вождь, - ответил Магопо. - Ты добр, и твое желание
удержать меня доказывает, что ты мне друг. По ты не знаешь баримов. Дай
мне уйти туда, куда меня зовет мой долг. А затем - кто знает, - быть
может, я и не погибну. Вместе с Гэном и Хорсом я отправлюсь на
возвышенность, которая господствует над Мози-оа-Тунья. Мы произнесем
слова, к которым милостивы боги. А в это время мои воины взберутся на
высоту, из которой вырывается проклятый дым. Оттуда они будут обстреливать
черную тучу. Их стрелы отравлены ядом нгуа. Если им удастся загнать
чудовище обратно в землю, если баримы услышат мой голос, если испарения
Мози-оа-Тунья снова станут белыми, как хохолок цапли, и снова будут
отражать светлые круги, я вернусь к вам счастливый и гордый, как
победитель. Если нет, мы бросимся все трое в бездну... Я сказал. Вы
слышали слово вождя.

Белые были подавлены этой непреклонностью. Они в последний раз пожали
руку Магопо, не переставая, однако, надеяться на чудо, хотя ничто его но
предвещало и совершить его они не могли.

Магопо и оба молодых человека снова сели в пирогу, налегли на весла и
направились наискось через реку, так что с определенного места течение
само понесло их к Садовому Острову.

Вскоре их скрыли многочисленные, похожие на цветники небольшие острова,
сверкавшие всей пышной красотой тропической флоры.

Вождь отдал помощнику кое-какие приказания, и тот их аккуратно
выполнил: он немедленно отрядил с европейцами надежную охрану из лучших
воинов и направил основные силы к водопаду, до которого было около
километра.

Странное дело, решение Магопо внушило всем батокам такую твердость, что
воины, которых загадочный дым только что пугал, теперь горели желанием
рассмотреть его поближе.

Они спустились к водопаду, обогнули расселину, расположились
полукругом, сохраняя правильный интервал, как в стрелковой цепи, и стали
взбираться на вершину холма, из которого беспрерывно били клубы черного
дыма.

Затем, порядочно продвинувшись вперед, они стали потрясать копьями и
испускать неистовые крики, очевидно имея в виду запугать невидимое
чудовище, о присутствии которого густой дым и свидетельствовал.

Госпожа де Вильрож, ее подруга, Альбер, Александр, Жозеф, а также
бушмен и Зуга разместились на краю расселины, между Столбами богов. Они
видели Магопо, обоих юношей, а также воинов, приступом бравших высоту.

Покуда батоки имели дело с врагом лишь воображаемым, европейцы
оставались неподвижны, с тревогой и нетерпением ожидая развязки. Нечего и
говорить, что они самоотверженно и бесстрашно бросились бы на помощь, если
бы их друзьям грозила опасность не воображаемая, а действительная.

Вот уже несколько времени, как, несмотря на всю свою энергию, обе
молодые женщины испытывали непреодолимую усталость. Да и мужчины, которые
уж на что привыкли к здешнему зною, и те с трудом переносили тяжелую
духоту. Впрочем, ее не вынесла бы и саламандра.

Правда, со стороны водопада дул ветерок, но внезапно его приятная
свежесть сменилась горячим дыханием доменной печи.

Люди задыхались, они обливались потом. Растения, даже такие, как
эвфорбии и кактусы - мрачные жители песков и скал, - стали никнуть и
увядать.

- Уф! - вполголоса пробормотал Жозеф. - Не могу! Точно глотаешь
раскаленный свинец.

- Собирается гроза, - отозвался Альбер.

- И еще какая! Смотрите, даже эти чертовы заросли и те съежились,
чувствуя ее приближение.

- Было бы хорошо найти какое-нибудь укрытие - заметил Александр.

- Да вот хотя бы это углубление в скале. Дамы поместятся, а мы можем
оставаться и снаружи...

- А что наши друзья батоки?

- Они все карабкаются вверх. Ты их видишь?

- Вижу! Не люди, а черти какие-то!.. В такую жару!

- Видимо, гроза будет необыкновенная.

- Хоть бы ливень погасил этот загадочный огонь, который бушует там, в
недрах земли. Наш бедный Магопо вернулся бы цел и невредим.

- Господам баримам представляется превосходный случай доказать свое
всемогущество и предупредить его прекрасное, но бесполезное
самопожертвование.

- Славный Магопо! Жалко будет, если он погибнет!

- Ну, вот гроза и начинается! Попросим наших дам пройти в укрытие.
Сейчас отсюда будет видно величественное и страшное зрелище.

Буря, предвестником которой было это резкое изменение атмосферы,
приближалась с быстротой метеора.

Житель умеренного пояса не может себе и представить ее силы и быстроты.

На горизонте, в том месте, где сверкающее зеркало реки сливалось с
лазурью неба, возникла черная точка. Она стала увеличиваться и в несколько
мгновений разрослась в пятно. Небо побледнело.

Солнце стало багровым, оно покрылось пятнами лилового цвета и как будто
только мигало из-за туч.

Вот пятно превратилось в черную тучу. Ее мрачный вид только усугублял
дикое сверкание медного круга, который ее опоясывал.

Скорбная тишина обрушивалась на необозримую долину. Природа точно
собирала все свои силы, чтобы устоять против надвигающегося потрясения.

Все смолкло - люди и животные. Рев водопада и тот как будто стих.
Испарения Мози-оа-Тунья стали еще плотней, но поднимались они с трудом и
на черном фоне сверкали ослепительной белизной.

Молния бледными бороздами прорезала ползущие одна на другую и
насыщенные электричеством тучи. Глухой грохот прокатывался над рекой, воды
ее в один миг стали свинцовыми.

Горячий ветер был насыщен запахом серы, стебли эвфорбий поникли. Дым
крутился, и к нему медленно приближались африканцы.

Темнота окутывала низину; но не та обычная темнота, какая следует за
сумерками и лишь ненамного предшествует наступлению ночи, - это, скорей,
разрежение дневного света, которое так же болезненно для глаз, как
недостаток воздуха - для легких. Это сумрак солнечного затмения. В пятнах
светотени как будто движутся какие-то тела, за которые цепляется угасающий
спет. Они сохранили теплоту и могут еще сверкать несколько мгновений.

Ночь была бы непроницаемой, если бы не молнии. Их бледный свет позволял
время от времени видеть батоков. Они как будто остановились в
нерешительности.

Они увидели, что что-то странное и новое происходит на вершине холма,
из которого только что выбивался дым: на фоне грозовых туч показались
длинные языки пламени, кровавые отсветы пожара.

До сих пор бедняги батоки держались хорошо. Но ведь они приготовились
бороться всего только с дымом, который, по наивным своим суевериям,
принимали за дыхание сказочного чудовища. Теперь им предстояло иметь дело
с пламенем, которое показывало, как разрослась ярость их таинственных
врагов.

Александр сразу понял причину их колебаний. Он понял, что они могут
растеряться и тогда среди них поднимется паника.