дневную выручку, прежде чем ее сдадут в центральную кассу. Миллион покрыл
весь стол, придавил бумаги и чуть не опрокинул чернильницу; золото,
серебро и медь, вытекая из мешков, разрывая сумки, образовали огромную
кучу, - кучу валовой выручки, еще полной жизни и теплой от рук
покупательниц.
появился Бурдонкль. Он весело воскликнул:
глазах у него вспыхнула радость. Помолчав немного, он сказал:
решение.
в тех случаях, когда на него находили припадки ярости:
меня конченым человеком и точите зубы? Но берегитесь, меня не так-то легко
проглотить!
смутила Бурдонкля.
восхищаюсь!
вами был дурацкий предрассудок, будто женитьба может погубить наше дело. А
разве брак не несет с собою здоровье, силу и не отвечает требованиям самой
жизни?.. Да, мой милый, я женюсь на ней и всех вас вышвырну за дверь, если
только вы пикнете. Да, да, Бурдонкль, и вы, как всякий другой, пойдете за
расчетом в кассу.
приговоренным, уничтоженным этой победой женщины. Он вышел. В эту минуту в
кабинет входила Дениза, и он смущенно отвесил ей низкий поклон.
нее: Делош сообщил ей о своем увольнении. Как ни старалась она удержать
его, предлагая за него заступиться, он заупрямился и, считая себя
прирожденным неудачником, решил исчезнуть. К чему оставаться? Зачем
стеснять счастливых людей? Дениза, вся в слезах, простилась с ним, как с
братом. Ведь и она хочет быть забытой! Сейчас все будет кончено, ей
останется только напрячь последние силы и с достоинством проститься. Еще
несколько минут, и, если у нее хватит мужества собственными руками разбить
свое сердце, она сможет удалиться и в одиночестве выплакать свое горе.
сама пришла бы поблагодарить вас за вашу доброту.
деньги оскорбили ее. А над ней, точно наблюдая за всем происходящим, г-жа
Эдуэн улыбалась из золотой рамы своей застывшей улыбкой.
дрогнул.
холодность, которую он все это время напускал на себя:
страшное несчастье.
больше не могу!.. Свидетель бог, я ухожу, чтобы избежать этой беды!
пришлось ей выстрадать от сплетен, ходивших по магазину? Неужели он в
самом деле хочет, чтобы она в глазах окружающих и в своих собственных
стала негодяйкой? Нет, нет, у нее хватит сил, она не позволит ему
совершить такую глупость. А он, весь истерзанный душевною мукой, слушал ее
и твердил в страстном порыве:
замуж; не могу же я привести вам с собою двух детей, не правда ли?
ума. Неужели даже такою ценой невозможно добиться ее согласия? Издали до
него долетали говор и шум трехтысячной армии служащих, ворочавшей его
царственное богатство. Да еще этот нелепый миллион лежал тут! Это было
нестерпимо, как злая ирония, - и Муре готов был вышвырнуть его на улицу.
Поезжайте к тому, кого вы любите... Все дело ведь в этом, не правда ли? Вы
меня предупреждали, я должен был помнить это и не мучить вас напрасно.
разрывалось. И с детской стремительностью она бросилась ему на шею, тоже
рыдая и лепеча:
радостные восклицания толпы. Г-жа Эдуэн по-прежнему улыбалась из рамы
своей застывшей улыбкой. Муре бессознательно присел на стол, на
рассыпанный там миллион, которого он больше не замечал. Не выпуская Денизу
из объятий, пылко прижимая ее к груди, он говорил ей, что теперь она может
уезжать, - она проведет месяц в Валони, пусть тем временем затихнут
сплетни, а потом он сам за ней туда приедет, и она вернется в Париж об
руку с ним - полновластной владычицей!