Чтение 93–й страницы книги ~Мешок с костями~

Уитмор. Я очень в этом сомневаюсь. Завещание мистера Дивоура составлено и
заверено здесь.

Джон. Тем не менее оно будет утверждаться в штате Мэн, там, где он умер.
Я в этом совершенно уверен. И когда вы в следующий раз покинете округ Касл,
Роджетт, вы будете существенно лучше разбираться в тонкостях закона.

Впервые в ее голосе зазвучала злость, она уже не говорила, а каркала.

Уитмор. Если вы думаете...

Джон. Я не думаю. Я знаю. Прощайте, мисс Уитмор.

Уитмор. Вам бы лучше держаться подальше от...

Щелчок, гудки отбоя, механический голос:

"Девять сорок утра.., июля.., двадцатое". Джон нажал клавишу "Eject",
кассета выскочила из магнитолы, он убрал ее в брифкейс.

- Я бросил трубку. - Он словно рассказывал мне о своем первом прыжке с
парашютом. - Бросил, и все. Она рассвирепела, правда? Я ее здорово
разозлил?

- Да, конечно. - Я знал, что он хочет услышать от меня именно это, хотя
придерживался иного мнения. Разозлил - да, но чтобы сильно - едва ли. Потому
что своей цели она добилась. Роджетт позвонила, чтобы поговорить со, мной.
Сказать, что она обо мне думает. Напомнить, каково плыть с разбитой головой.
Напугать меня. И ей это удалось.

- На какой вопрос вы не ответили? - полюбопытствовал Джон.

- Я не знаю, что она имела в виду, но я могу сказать, почему побледнел,
услышав ее голос. Если вы будете держать язык за зубами и захотите
послушать.

- Ехать нам еще восемнадцать миль. Выкладывайте.

Я рассказал ему о вечере пятницы. Разумеется, о видениях не упомянул,
ограничился Майклом Нунэном, который решил на закате дня прогуляться по
Улице. Стоял у березы, склонившейся над озером, наблюдал, как солнце
закатывается за горы, и тут появились они. Начиная с того момента, когда
Дивоур двинул на меня инвалидное кресло, и заканчивая той минутой, когда я
ступил на твердую землю, я придерживался истины, практически ничего не
прибавив и не убавив.

И когда я закончил рассказ, Джон продолжал молчать. Так что нетрудно
представить себе, какое впечатление произвело на него случившееся. Обычно он
болтал без умолку.

- Так что? - спросил я. - Комментарии? Вопросы?

- Поднимите волосы, чтобы я мог посмотреть, что у вас за ухом.

Я подчинился, и его глазам открылся большой кусок пластыря и синяк. Джон
наклонился ко мне, чтобы получше рассмотреть боевую рану.

- Священное дерьмо! - вырвалось у него. Теперь прошла моя очередь
помолчать.

- Эти старикашки едва вас не утопили. Я продолжал молчать.

- Они пытались утопить вас за то, что вы помогли Мэтти.

Что я мог на это сказать?

- И вы никуда не заявили?

- Хотел, - признался я, - но потом сообразил, что выставлю себя в дурном
свете. Широкая общественность сочтет меня плаксой и нытиком. И уж конечно,
лгуном.

- А что может знать Осгуд?

- Насчет того, что они едва не утопили меня? Ничего. Он - посыльный,
ничего больше.

Вновь Джон надолго замолчал. Потом протянул руку и прикоснулся к шишке на
моей голове.

- Ой!

- Извините. - Пауза. - Господи. А потом он вернулся в "Уэррингтон" и
покончил с собой. Майкл, мне не следовало привозить сюда эту кассету.

- Ничего страшного. Только не вздумайте рассказывать об этом Мэтти. Я
специально начесываю волосы на ухо, чтобы она не увидела пластырь.

- Вы когда-нибудь ей расскажете?

- Возможно. Только после его смерти должно пройти достаточно много
времени, чтобы мы могли смеяться, слушая о моем заплыве с полной выкладкой.

- То есть не скоро.

- Похоже на то.

Пару миль мы проехали молча. Я чувствовал, что Джон ищет способ возродить
атмосферу веселья, и полностью одобрял его намерения. Наконец он наклонился
вперед, нашел на радио что-то очень громкое в исполнении "Ганз-энд-роузиз"
<современная популярная американская рок-группа.>.

- Будем веселиться до упаду. Так? Я улыбнулся. Мне это далось нелегко,
потому что в ушах все еще стоял голос старухи.

- Если вы настаиваете.

- Да. Безусловно.

- Для адвоката ты хороший парень, Джон.

- И ты ничего, для писателя.

На этот раз улыбка на моем лице выглядела более естественно и задержалась
надолго. Мы миновали границу Тэ-Эр-90, и в этот самый момент солнце
разорвало дымку и залило все ярким светом. Я уж решил, что это знак перемен
к лучшему, но потом посмотрел на запад. Там, над Белыми горами, собирались с
силами черные облака.

Глава 25

Я думаю, для мужчин любовь - это вожделение и восторг, смешанные в равных
долях. Восторг часть женщин понимает. Насчет вожделения.., им кажется, что
понимают. Очень немногие, где-то одна из двадцати, в какой-то мере
представляют себе, что есть мужское, вожделение, и как глубоко укоренилось
оно в сознании мужчины. Какое влияние оказывает оно на их сон и состояние
души. И я говорю не о вожделении, точнее, похоти сатиров, насильников или
растлителей малолетних. Я веду речь о вожделении продавцов обувных магазинов
и директоров средних школ. Не упоминая писателей и адвокатов. К трейлеру
Мэтти мы подъехали без десяти одиннадцать, и когда я остановил мой "шеви"
рядом с ее стареньким джипом, дверь трейлера распахнулась, и Мэтти вышла на
верхнюю ступеньку. У меня перехватило дыхание, и я почувствовал, что точно
так же перехватило дыхание и у сидящего рядом Джона.

Такой красавицы, что стояла сейчас в дверном проеме ржавого трейлера,
видеть мне еще не доводилось. Розовые шорты, розовый топик, не доходящий до
талии. Шорты не слишком короткие, чтобы выглядеть дешевкой (одно из любимых
словечек моей матери), но аккурат такие, чтобы вызывать фривольные мысли.
Топик с тоненькими бретельками, завязанными узлами на плечах, также позволял
мечтать о многом. Волосы Мэтти свободно падали на плечи. Она улыбалась и
махала нам рукой. Я подумал: "Ей это удалось - пригласи ее в обеденный зал
загородного клуба в таком наряде, и все будут глазеть только на нее".

- О Боже, - выдохнул Джон. В голосе его слышалась неприкрытая страсть. -
Все это и еще пакетик чипсов.

- Да. Поставь глаза на место, а не то они совсем вылезут из орбит.

Он поднял руки к лицу, как бы показывая, что следует моему совету. Джордж
уже поставил "алтиму" рядом с моим "шеви".

- Пошли. - Я открыл дверцу - Нас ждут.

- Я не смогу прикоснуться к ней, Майк, - прошептал Джон. - Растаю.

- Пошли, сластолюбец.

Мэтти спустилась по ступенькам, миновав горшок с помидором. Ки следовала
за ней, в таком же наряде, что и мать, только темно-зеленого цвета. На нее
опять напала стеснительность: одной рукой она держалась за ногу Мэтти,
кулачок второй сунула в рот.

- Гости приехали! Гости приехали! - радостно воскликнула Мэтти и
бросилась мне в объятия. Крепко обняла, поцеловала в уголок рта. Я тоже
крепко обнял ее, чмокнул в щечку. Потом она повернулась к Джону, прочитала
надпись на его футболке, захлопала в ладоши, обняла его. Он держался
достаточно уверенно для мужчины, опасавшегося растаять от ее прикосновений,
и закружил ее в воздухе. Мэтти ухватилась руками за его шею и смеялась.

- Богатая дама, богатая дама, богатая дама! - несколько раз повторил
Джон, прежде чем позволил подошвам белых туфелек Мэтти вновь соприкоснуться
с землей.

- Свободная дама, свободная дама, свободная дама! - ответила она ему. - К
черту богатство! - И, прежде чем он успел ответить, поцеловала в губы. Его
руки поднялись, чтобы обнять ее, но Мэтти выскользнула и шагнула к Ромми и
Джорджу, которые стояли бок о бок, словно ждали, пока кто-нибудь объяснит
им, чем мормонская церковь отличается от остальных.

Я уже хотел представить ее мужчинам, но меня опередил Джон. При этом его
рука все-таки осуществила задуманное: он обнял ее за талию и увлек к Ромми и
Джорджу.

И в это же время маленькая ручка скользнула в мою. Я опустил голову,
встретился взглядом с Ки. Посмотрел на ее мордашку, серьезную, бледную,
красивую. Ее светлые волосы, только что вымытые, блестящие, удерживала в
хвосте бархатная закрутка.

- Люди из холодильника меня больсе не любят. - Ки уже не смеялась. В
глазах стояли слезы. - Мои буквы убезяли.

Я поднял ее, посадил на руку, как и в тот день, когда она, в купальнике,
храбро шагала на разделительной полосе Шестьдесят восьмого шоссе. Поцеловал
в лоб, потом в кончик носа. Кожа ее напоминала шелк.

- Я знаю. Я куплю тебе, новые.

- Обесяес? - Темно-синие глаза пристально смотрели на меня.

- Обещаю. И я научу тебя таким редким словам, как зигота и дискретность.
Я знаю множество редких слов.

- Сколько?

- Сто восемьдесят.

С запада долетел очередной раскат грома. Взгляд Ки метнулся к черным
облакам и снова встретился с моим.