легии, Василии Козловском. Вышел молодой человек,
бледный, чахоточный. Петр отыскал в бумагах и отдал
ему перечеркнутую, со многими отметками карандашом на
полях, рукопись - трактат о механике.
- Переведено плохо, исправь.
- Ваше величество!-залепетал Козловский, робея и
заикаясь.- Сам творец той книги такой стилус положил,
что зело трудно разуметь, понеже писал сокращенно и
прикрыто, не столько зря на пользу людскую, сколько на
субтильность своего философского письма. А мне за крат-
костью ума моего невозможно понять.
Царь терпеливо учил его.
- Не надлежит речь от речи хранить, но самый смысл
выразумев, на свой язык уже так писать, как внятнее, толь-
ко храня то, чтоб дела не проронить, а за штилем их не
гнаться.. Чтоб не праздной ради красоты, но для пользы
было, без излишних рассказов, которые время тратят и у
читающих охоту отнимают. Да не высоким славянским
штилем, а простым русским языком пиши, высоких слов
класть ненадобно, посольского приказу употреби слова.
Как говоришь, так и пиши, просто. Понял?
- Точно так, ваше величество!- ответил переводчик,
как солдат по команде, и понурил голову с унылым ви-
дом, как будто вспомнил своего предшественника, тоже
переводчика иностранной коллегии, Бориса Волкова, ко-
торый, отчаявшись над французскою Огородною книгою,
Le jardinage de Quintiny и убоясь царского гнева, пере-
резал себе жилы.
- Ну, ступай с Богом. Явись же со всем усердием.
Да скажи Аврамову: печать в новых книгах перед преж-
ней толста и нечиста. Литеры буки и покой переправить -
почерком толсты. И переплет дурен, а паче оттого, что в
корне гораздо узко вяжет - книги таращатся. Надлежит
слабко и просторно в корне вязать.
Когда Козловский ушел, Петр вспомнил мечты Лейб-
иица о всеобщей русской Энциклопедии, "квинтэссенции
наук, какой еще никогда не бывало", о Петербургской
Академии, верховной коллегии ученых правителей с царем
во главе, о будущей России, которая, опередив Европу
в науках, поведет ее за собою.
"Далеко кулику до Петрова дня!"- усмехнулся царь
горькою усмешкою. Прежде чем просвещать Европу, надо
самим научиться говорить по-русски, писать, печатать,
переплетать, делать бумагу.
Он продиктовал указ:
- В городах и уездах по улицам пометный негодный
всякий холст и лоскутья сбирая, присылать в Санктпе-
тербургскую канцелярию, а тем людям, кто что оного собрав
объявит, платить по осьми денег за пуд.
Эти лоскутья должны были идти на бумажные фаб-
рики.
Потом указы - о сальном топлении, об изрядном пле-
тении лаптей, о выделке юфти для обуви: "понеже юфть,
которая употребляется на обуви, весьма негодна к ноше-
нию, ибо делается с дегтем, и когда мокроты хватит, рас-
палзывается и вода проходит, того ради оную надлежит
делать с ворваньим салом".
Заглянул в аспидную доску, которую вешал с грифе-
лем на ночь у изголовья постели, чтобы записывать, про-
сыпаясь, приходившие ему в голову мысли о будущих
указах. В ту ночь было записано:
"Где класть навоз?- Не забывать о Персии.- О ро-
гожах."
Велел Макарову прочитать вслух письмо посланника
Волынского о Персии.
"Здесь такая ныне глава, что, чаю, редко такого ду-
рачка можно сыскать и между простых, не только из коро-
нованных. Бог ведет к падению сию корону. Хотя насто-
ящая война наша шведская нам и возбраняла б, однако,
как я здешнюю слабость вижу, нам не только целою ар-
миею, но и малым корпусом великую часть Персии при-
совокупить без труда можно, к чему удобнее нынешнего
времени будет".
Отвечая Волынскому, приказал отпустить купчину по
Амударье реке, дабы до Индии путь водяной сыскать,
и все описывая, делать карту; заготовить также грамоту
к Моголу - Далай-Ламе Тибетскому.
Путь в Индию, соединение Европы с Азией было дав-
нею мечтой Петра.
Еще двадцать лет тому назад в Пекине основана была
православная церковь во имя Св. Софии Премудрости
Божьей. "Le czar peut unir la Chine avec l'Europe. Царь мо-
жет соединить Китай с Европою",- предсказывал Лейб-
ниц. "Завоеваниями царя в Персии основано будет госу-
дарство сильнее Римского",- предостерегали своих госу-
дарей иностранные дипломаты. "Царь, как другой Алек-
сандр, старается всем светом завладеть",- говорил сул-
тан. Петр достал и развернул карту земного шара, ко-
торую сам начертил однажды, размышляя о будущих
судьбах России; надпись Европа -к западу, надпись
Азия - к югу, а на пространстве от Чукотского мыса
до Немана и от Архангельского до Арарата - надпись
Россия - такими же крупными буквами, как Европа,
Азия. "Все ошибаются,- говорил он,- называя Россию
государством, она часть света".
Но тотчас, привычным усилием воли, от мечты вер-
нулся к делу, от великого к малому.
Начал диктовать указы о "месте, приличном для на-
возных складов"; о замене рогожных мешков для сухарей
на галеры - волосяными; для круп и соли - бочками,
или мешками холщовыми; "а рогож отнюдь бы не было",
о сбережении свинцовых пулек при учении солдат стрельбе;
о сохранении лесов; о неделании выдолбленных гробов -
"делать только из досок сшивные"; о выписке в Россию
образца английского гроба.
Перелистывал записную книжку, проверяя, не забыл
ли чего-нибудь нужного. На первой странице была над-
пись: In Gottes Namen - Во имя Господне. Следовали
разнообразные заметки; иногда в двух, трех словах обо-
значался долгий ход мысли:
"О некотором вымышлении, через которое многие
разные таинства натуры можно открывать.
Пробовательная хитрость. Как тушить нефть купо-
росом. Как варить пеньку в селитренной воде. Купить
секрет, чтоб кишки заливные делать.
Чтоб мужикам учинить какой маленький регул о за-
коне Божием и читать по церквам для вразумления.
О подкидных младенцах, чтоб воспитывать.
О заведении китовой ловли.
Падение греческой монархии от презрения войны.
Чтобы присылали французские ведомости.
О приискании в Немецкой земле комедиантов за боль-
шую плату.
О русских пословицах. О лексиконе русском.
О химических секретах, как руду пробовать.
Буде мнят законы естества смышленые, то для чего
животные одно другое едят, и мы на что им такое бед-