Чтение 93–й страницы книги ~Кулак Аллаха~

- Тупица, - пробормотал полковник. - Ладно, на всякий случай включите
объект в перечень для оценки эффективности бомбардировки. Но не в первую
очередь. Не стоит зря тратить пленку.

Капитан-лейтенант Даррен Клири садился в свой "томкэт" F-14 в
отвратительнейшем настроении.

Серая громада авианосца ВМС США "Рейнджер", на палубе которого готовился
к взлету "томкэт", шла против легкого ветра со скоростью двадцать семь
узлов.

Перед рассветом северная часть Персидского залива была на удивление
спокойна. Вот-вот небо должно было окраситься ярко-голубым. Для молодого
пилота ВМС США летать в такой день на одном из лучших в мире истребителей
должно быть сущим удовольствием.

Двухместный "томкэт" с двумя стабилизаторами, прозванный "защитником
флота", стал известен широкой публике после демонстрации фильма "Идеальное
оружие". В американской морской авиации, а может быть, и во всей
американской боевой авиации место в его кабине считалось одним из самых
престижных, поэтому Даррен Клири должен был быть просто счастлив.
Действительно, всего через неделю после прибытия в Персидский залив он уже
получил свое первое задание. Настроение пилоту испортило то, что он
отправился не на боевое задание, а на оценку эффективности бомбардировок.
Все, что ему предстояло сделать, так это всего лишь несколько раз щелкнуть
камерой. Накануне вечером он жаловался друзьям, умолял офицера оперативного
отдела эскадрильи послать его охотиться на МиГов, но все впустую.

- Кому-то это нужно делать, - слышал он в ответ.

Как и все летчики-истребители ВВС коалиции, Клири боялся, что через
несколько дней ни один иракский самолет уже не поднимется в воздух, а тогда
уплывет последний шанс схватиться с противником один на один.

Как бы то ни было, к большому неудовольствию Клири, его "бросили" на
оценку эффективности бомбардировок, то есть на обычную тактическую воздушную
разведку.

За спинами Клири и его напарника гудели два реактивных двигателя
"Дженерал электрик", а палубная команда суетилась возле катапульты. "Томкэт"
стоял на расположенной немного наискось полетной палубе, направив нос под
небольшим углом к оси "Рейнджера".

Положив левую руку на сектор газа, а правую - на штурвальную колонку,
Клири ждал, когда закончатся все приготовления. Потом последовали короткий
запрос и утвердительный кивок. Сектор газа пошел вперед; форсажный режим и
катапульта бросили машину, весившую шестьдесят восемь тысяч фунтов, с такой
силой, что уже через три секунды она набрала скорость в сто пятьдесят узлов.

Серая сталь палубы "Рейнджера" исчезла, теперь внизу было только темное
море. "Томкэт" ощутил потоки воздуха под плоскостями, почувствовал в них
надежную опору и легко взмыл в светлеющее небо.

Клири и его "томкэту" предстоял четырехчасовой полет с двумя дозаправками
в воздухе. Пилоту надлежало сфотографировать двенадцать целей. В небе
"томкэт" будет не один. Впереди уже летел "эвенджер" А-6, который на случай
встречи с иракской противовоздушной обороной нес бомбы с лазерным
наведением. При необходимости "эвенджер" быстро заставит иракских зенитчиков
замолчать. С ними летел и "проулер" ЕА-6В, вооруженный ракетами HARM,
которые очень пригодятся, если они наткнутся на ракетную установку
противовоздушной обороны, управляемую радиолокатором. Тогда "проулер"
ракетами уничтожит радиолокатор, а "эвенджер" завершит дело, превратив
своими бомбами иракские ракеты в пыль.

Наконец, на тот случай, если вдруг покажутся иракские истребители, над
"фотографом" и сбоку от него будут лететь еще два "томкэта". Их мощные
радиолокационные установки AWG-9 способны почувствовать иракского пилота
прежде, чем тот поднимется в воздух.

В конечном счете все эти сложнейшие машины должны были решить одну
задачу: защитить то устройство, которое висело под брюхом "томкэта" Клири, а
именно систему тактической воздушной разведки, СТВР.

СТВР была укреплена немного правее оси самолета и напоминала обтекаемый
гроб длиной семнадцать футов. Система была явно сложнее "пентакса" или
любого другого фотоаппарата туристов.

В носу СТВР располагалась мощная фотокамера, объектив которой мог быть
направлен прямо вниз или вниз и вперед. За ней размещалась панорамная
камера, смотревшая в стороны и вниз. Еще дальше находился прибор,
регистрирующий инфракрасное излучение; он определит источник тепла и его
контуры. Все, что пилот фотографировал, он видел на экране в своей кабине.

Даррен Клири поднялся до пятнадцати тысяч футов, соединился с другими
самолетами группы и вместе с ними направился к воздушному заправщику КС-135,
поджидавшему их чуть южнее иракской границы.

Нигде не встретив отпора иракской противовоздушной обороны, Клири
сфотографировал одиннадцать главных целей и лишь после этого взял курс на
Тармию - двенадцатый и наименее важный объект, как было сказано в приказе.

Над Тармией Клири бросил взгляд на экран и пробормотал;

- Что за чертовщина?

Оказалось, что именно в этот момент во всех его основных фотокамерах
кончилась пленка, рассчитанная на семьсот пятьдесят кадров.

После второй дозаправки в воздухе вся группа благополучно вернулась на
"Рейнджер". Палубная команда извлекла фотопленки и отнесла их в лабораторию.

Клири прошел обычную процедуру опроса и затем вместе с офицером разведки
сел за подсвечиваемый снизу стол. На крышке стола, представлявшей собой
небольшой экран, один за другим появлялись кадры, снятые Клири. Пилот
объяснял, где был сделан каждый снимок и что на нем изображено. Офицер делал
заметки для будущего рапорта, который вместе с фотографиями и рапортом Клири
будет отослан в Эр-Рияд.

Когда подошла очередь последних двадцати снимков, офицер разведки
удивленно спросил:

- А это что такое?

- Не спрашивайте меня, - ответил Клири. - Это я снял над той целью в
Тармии, помните? Той самой, которую нам подсунули в последний момент.

- Да, но что это за штуки?

- Похоже на соты для пчел-великанов, - неуверенно сказал Клири.

Выражение оказалось удачным и надолго закрепилось за непонятными
устройствами, которыми был напичкан огромный цех. Офицер разведки тоже
назвал в своем рапорте цех "сотами" и признался, что не имеет ни малейшего
представления, что это за устройства. Когда рапорты и пленки были упакованы,
с палубы "Рейнджера" взлетел "викинг" S-3, который доставил все материалы в
Эр-Рияд. Потом Даррен Клири принимал участие и в боевых операциях, но так ни
разу и не столкнулся с неуловимыми МиГами, а в конце апреля 1991 года вместе
со всей командой авианосца "Рейнджер" покинул Персидский залив.

Утром того же дня Вольфганг Гемютлих убедился, что с его личным
секретарем происходят странные перемены.

Фрейлейн Харденберг была по-прежнему вежлива, корректна, держалась вполне
официально и быстро выполняла всю требовавшуюся работу - а герр Гемютлих
требовал немало. Не отличаясь чрезмерной чувствительностью, он сначала
ничего не замечал, но после третьего появления фрейлейн Харденберг в его
кабинете - она зашла, чтобы записать под его диктовку письмо, - герр
Гемютлих убедился, что в его секретаре появилось что-то новое, совершенно
необычное.

Нет, в ее внешнем облике и в поведении не было ничего легкомысленного и
уж тем более фривольного, такого герр Гемютлих никогда бы не потерпел, но
что-то было не так. Когда фрейлейн, склонившись над блокнотом, записывала
содержание письма, герр Гемютлих присмотрелся к ней более внимательно.

Правда, на ней был все тот же старомодный деловой костюм с длинной, ниже
колен, юбкой, волосы по-прежнему были гладко зачесаны назад и собраны на
затылке в тугой пучок... Лишь во время четвертого появления в кабинете герр
Гемютлнх с ужасом осознал, что его секретарь слегка напудрилась - совсем
немного, но все же заметно. Герр Гемютлих всмотрелся и про себя облегченно
вздохнул: слава Богу, на губах фрейлейн Харленберг не было и следа губной
помады.

Может быть, я заблуждаюсь, мысленно рассуждал герр Гемютлих. Сейчас
январь, возможно, от мороза щеки у фрейлейн обветрили; да, конечно, она
напудрилась, но исключительно в профилактических целях. Однако во фрейлейн
изменилось и что-то еще.

Глаза. Боже милосердный, только бы не тушь! Герр Гемютлих всмотрелся еще
внимательней, но на глазах фрейлейн Харденберг не заметил ни туши, ни
краски. Конечно, я ошибся, снова принялся убеждать себя герр Гемютлих.
Загадка решилась неожиданно во время обеденного перерыва, когда он аккуратно
расстелил на столе льняную салфетку и взялся за бутерброды, которые, как
обычно, приготовила ему фрау Гемютлих.

Они блестели. Глаза у фрейлейн Харденберг блестели. Зимние холода здесь
ни при чем, к тому времени фрейлейн находилась в помещении по меньшей мере
четыре часа. Банкир отложил недоеденный бутерброд и только теперь вспомнил,
что точно такой же синдром он замечал у более молодых секретарш по пятницам,
в самом конце рабочего дня.

Это был синдром счастья. Эдит Харденберг была счастлива. Герр Гемютлих
понял, что ее походка, ее манера говорить и ее глаза - это всего лишь
симптомы счастья. Такой она была все утро. Это обстоятельство, да еще следы
пудры на ее щеках глубоко взволновали Вольфганга Гемютлиха. Ему оставалось
только надеяться, что она не зря транжирит свои деньги.

Удивительные фотоснимки, сделанные капитан-лейтенантом Дарреном Клири,
прибыли в Эр-Рияд во второй половине дня. Здесь они влились в мощный поток
свежей фотоинформации, который каждый день обрушивался на штаб-квартиру
командования ВВС коалиции.

Часть аэрофотоснимков обеспечивали висевшие высоко в небе спутники КН-11
и КН-12. Они давали крупноплановую информацию о больших регионах всей
территории Ирака. Если на них не было заметно изменений по сравнению со
снимками, сделанными днем раньше, то их сдавали в архив.

Другие изображения поступали от пилотов TR-1, которые и теперь не
прекращали своих полетов на меньших высотах. Они приносили сведения об