прикосновение к вашей прелестной ручке, - молвил он, - я даже не стал бы
щупать пульс. Могу поспорить, что у нас будет не более семидесяти пяти
ударов в минуту.
настоящим чудом!
приписать себе успех вашего выздоровления. Однако как бы ни был я тщеславен,
я не могу не отдать должное и моему ученику Питу.
тайн ты еще приберегаешь для того, кто умеет с тобой обращаться!
милую больную! Чтобы окончательно поправиться, ей нужны лишь ваша любовь и
ваши ласки!
лица подозрительность, а тетушка Бийо сияла от радости.
взгляд Катрин, направился к выходу.
не придется прикладывать ни лед к голове, ни горчицу к ногам. Итак, оставим
Катрин в окружении заботливых родителей, пусть она поправляется, питаясь
своими надеждами, а мы последуем за Питу, только что с удивительной
простотой исполнившим одну из самых трудных христианских заповедей:
самоотречение и любовь к ближнему.
Катрин в веселом расположении духа. Мы можем лишь утверждать, что он оставил
ее с чувством исполненного долга. Хотя он и сам не сознавал того, что он
только что сделал, он чувствовал в глубине души, то поступил хорошо, по
совести, ежели и не с точки зрения морали, - несомненно осуждавшей связь
Катрин с виконтом де Шарни, то есть простой крестьянки с ее господином, - то
с точки зрения человечности.
большом ходу. Питу, не раз его употреблявший, сам не понимая смысла этого
слова, только что претворил его в жизнь, не зная, что он сделал.
этого не сделал по доброте души.
- он превратился в доверенное лицо Катрин.
выставить за дверь, как это было после первого его путешествия в Париж,
теперь приласкала его и приблизила к себе.
пока был соперником Шарни, не говоря уже о том, чего он мог добиться в
будущем, по мере того как грядущие события делали бы его все более
необходимым для очаровательной крестьянки, ибо только ему она могла доверить
самые сокровенные свои мысли.
Коломбо неразборчиво нацарапанную Катрин доверенность, данную ему, Питу, на
получение всех приходящих на ее имя писем.
выдать работникам фермы Писле к празднику святого Мартина угощение,
состоящее из пряников и леденцов.
Коломбы, та согласилась каждое утро забирать с почты и передавать Питу
письма для Катрин.
высокопарно именовали Виллер-Котре его жители, делать ему больше было
нечего.
столицу вызвал немало толков А после того, что случилось, когда присланный
из Парижа адъютант Лафайета доставил приказ о захвате склада оружия у аббата
Фортье, у арамонцев не осталось сомнений в политической значимости Питу.
Одни говорили, что его вызвал в Париж доктор Жильбер, другие полагали, что
он был вызван генералом Лафайетом, третьи - справедливости ради следует
заметить, что таких было меньше всего, - поговаривали, что его вызвал сам
король!
говоривших в его пользу, он тем не менее возвратился в родную деревню с
таким гордым видом, что все были просто очарованы тем, с каким достоинством
он держится.
уважением у себя на родине. Питу был учеником в коллеже аббата Фортье, потом
- работником на ферме г-на Бийо и вот теперь, будучи взрослым, стал
настоящим гражданином и капитаном Национальной гвардии в Арамоне.
принадлежавших лично ему, он, как помнит читатель, принес двадцать пять
луидоров, отсчитанных щедрой рукой доктора Жильбера на обмундирование и
вооружение Национальной гвардии Арамона.
ему объявить, что через день, то есть в ближайшее воскресенье, в полдень
гвардия парадно построится с полной выкладкой на главной площади Арамона.
правительства.
какую-нибудь тайну. Однако едва разговор заходил о политике, как Питу
замолкал.
личным своим делам. Вечером он отправился расставить силки и навестить
папашу Клуи, что, однако, не помешало ему в семь часов утра быть у мэтра
Дюлоруа, портного, забросив перед тем домой трех кроликов и одного зайца, а
также справившись у тетушки Коломбы, есть ли письма для Катрин.
Катрин.
подряд на обмундирование для Национальной гвардии Арамона и какую цену он за
это запросит.
которые Питу отвечал, положив перед ним поименный список из тридцати трех
человек: офицеров, унтер-офицеров и солдат, то есть численный состав
Национальной гвардии Арамона.
карандашом в руке размер и рост для каждого из них и объявил, что возьмется
поставить тридцать три комплекта обмундирования не меньше, чем за тридцать
три луидора; кроме того, при такой цене Питу не приходится рассчитывать, что
сукно будет совершенно новое.
три миллиона человек, представлявших Национальную гвардию Франции, из
расчета двадцати пяти ливров на человека, что составляло семьдесят пять
миллионов.
мелочах, можно вывернуться, когда речь идет о большом заказе. Однако все,
что может сделать он - и это его последнее слово, - так это одеть
Национальную гвардию Арамона на двадцать два франка за комплект, да и то при
условии, что он получит необходимый аванс наличными.
задержки не будет, однако он ограничен в средствах, и потому, если мэтр
Дюлоруа отказывается сшить тридцать три комплекта обмундирования за двадцать
пять луидоров, то Питу придется обратиться к мэтру Блини, собрату по
портновскому цеху и сопернику мэтра Дюлоруа, которому он первоначально отдал
предпочтение, учитывая его дружеские отношения с тетушкой Анжеликой.
окольным путем, что он, Питу, гребет золото лопатой; а он не сомневался, что
портной в тот же вечер передаст ей то, что он видел: Питу богат, как Крез.
действие, и мэтр Дюлоруа принял условия Питу, потребовавшего, чтобы ему
самому была сшита униформа из нового сукна - для него не имело значения,
будет ли это сукно толстое или тонкое: он скорее предпочитал толстое, - и
чтобы это было сделано вместе с эполетами сверх общей стоимости.
в котором Питу снова одержал победу благодаря все той же угрозе добиться от
мэтра Блини того, в чем ему упорно отказывал мэтр Дюлоруа.
один комплект солдатского обмундирования, два комплекта офицерского
обмундирования для сержанта и лейтенанта и один комплект с эполетами для
капитана.
церемония объединения Виллер-Котре с прилегавшими к этому главному городу
кантона деревнями должна состояться в ближайшее воскресенье, то есть на
следующий день после поставки портным обмундирования.
сюрприза, который он готовил; своим землякам.
точностью разворачивалась на главной площади городка.
командира и приветственные крики женщин, детей и стариков, следивших за этим