порывисто сжал его в объятиях, но все же, не выпуская его из объятий,
обратился к герцогине Неверской:
очаровательном союзе. Конечно, - продолжал он, с неизъяснимой нежностью
взглянув на Маргариту, - я повидался бы с вами раньше, но это зависело не от
меня.
Маргарита.
Моль.
не верить ни одному слову из того, что я сказала.
к сердцу, раз двадцать обойти вокруг него и даже поднес к его лицу
канделябр, чтобы всласть на него наглядеться, наконец встал на колени перед
Маргаритой и поцеловал подол ее платья.
буду такой несносной!
обожаемой! Я скажу это от чистого сердца, и будь при этом хоть тридцать
поляков, сарматов и прочих гиперборейских <Гиперборейцы - а древнегреческой
мифологии - обитатели северных стран.> варваров, я заставлю их признать вас
королевой красавиц!
только ему шутовским тоном. - Герцогиня Анриетта - королева красавиц,
королева Маргарита - краса королев.
счастью вновь видеть своего любимого Ла Моля и не сводил с него глаз.
Оставим этих молодых людей, связанных идеальной дружбой, и пусть они
поговорят часок наедине; им столько надо сказать друг другу, что они не
дадут нам поговорить. Уйти от них нам нелегко, но, уверяю, это единственное
средство вылечить господина Аннибала. Сделайте это ради меня, государыня, я
имею глупость любить этого гадкого человека, как его называет его же друг Ла
Моль.
он вновь увидеть своего друга, теперь предпочел бы, чтобы нежность Коконнаса
была не столь требовательной... А Коконнас в это время старался с помощью
всевозможных увещаний вернуть на уста Анриетты искреннюю улыбку и вернуть ее
ласковую речь, чего и добился без труда.
друга, были подробности того рокового вечера, который едва не стоил Ла Молю
жизни. По мере того, как продолжалось повествование Ла Моля, пьемонтец все
сильнее дрожал, хотя, как известно читателю, взволновать его было нелегко.
вместо того, чтобы спрятаться у нашего господина? - спросил он. - Герцог
ведь защищал тебя, стало быть, он бы тебя и спрятал. Я бы жил вместе с
тобой, а моя притворная печаль ввела бы в заблуждение всех луврских дураков.
Алансонского?
обязан ему жизнью.
этом деле герцог Алансонский?
что говоришь? Как! Этот бледный герцог, этот брюзга, этот червяк вздумал
задушить моего друга! Черт побери! Завтра же я скажу ему, что я об этом
думаю!
этому не бывать!
половину двенадцатого и что ты сегодня на службе!
я служил человеку, который держал в руках веревку для тебя!.. Да ты
шутишь!.. Нет!.. Это Провидение: оно предначертало, что я должен был вновь
встретиться с тобой, чтобы больше уже не расставаться. Я остаюсь здесь.
Возвращайся в Лувр. Служба - вещь священная.
заговор, принято серьезное решение.
были веселы в тот вечер!
занятие! К тому же, если кто-нибудь на тебя нападет, нас будет двое, и мы им
покажем! Пусть только явится, это насекомое - твой герцог! Я его пришпилю к
стене, как бабочку!
глазами, крикнул Коконнас. - Погоди! Стану я думать об этикете!
дела ни до принца, ни до кого-нибудь еще; ведь если он захочет ехать с нами,
мы возьмем его с собой".
образчик красноречия, который мы предлагаем вниманию наших читателей:
как вы, Ваше высочество, несомненно, известна трогательная история Ореста и
Пилада - двух героев, прославившихся как своими несчастиями, так и своей
дружбой. Мой друг Ла Моль несчастен не менее, чем Орест, а я питаю к нему не
менее нежные дружеские чувства, нежели питал к Оресту Пилад. Друг же мой в
настоящее время занят делами весьма важными и требующими моей помощи.
Бросить его я не могу. А посему я, с дозволения Вашего высочества, ухожу в
отставку, ибо решил связать свою судьбу с судьбой моего друга, куда бы она
меня ни повела; этим я хочу доказать Вашему высочеству, сколь велика сила,
отрывающая меня от службы Вам, вследствие чего я не отчаиваюсь получить
прощение и осмеливаюсь с почтением именовать себя по-прежнему.
графом Аннибалом де Коконнасом, неразлучным другом графа де Ла Моля".
Молю, Ла Моль только пожал плечами.
заметил этого.
же мы пойдем ночевать?
кинжалом, когда мы еще не были Орестом и Пиладом?
снова раздвинулась.
утра, Ла Юрьер действительно отнес в Лувр почтительнейшее послание графа
Аннибала де Коконнаса.
Глава 5
ОРТОН
самую жизнь Генриха, Генрих сблизился с герцогом еще теснее.
составили заговор. Она принялась расспрашивать Маргариту, но Маргарита
оказалась достойной ее дочерью: главным талантом королевы Наваррской было
умение избегать скользких разговоров, поэтому она крайне настороженно
отнеслась к вопросам матери и ответила на них так, что Екатерина запуталась
окончательно.