Чтение 93–й страницы книги ~Бессмертная трилогия~

Для большей убедительности газетчики пишут: "как всем известно" или еще
лучше: "как всему миру известно". Это даже в том случае, когда никому не
известно.

И на глупого читателя это действует.

* * *

Государство, как надоедливая муха, жужжит. Жужжит, жужжит тебе в уши.
Потом садится на тебя, кусается, как собака. О, Боже мой!

* * *

На свете довольно много женщин, которые очень любят собак, кошек, птичек
в клетках, а людей не любят. Такие мужчины тоже попадаются, но, к счастью,
пореже.

* * *

Где жар страстей? Он мне не дорог.

Других восторгов будь знаток.

С улыбкою приму, под сорок

Я октября легчайший холодок.

* * *

Жена донжуанствующего приятеля сказала:

- И все-таки я предпочитаю быть женщиной, которой изменяют, а не
женщиной, с которой изменяют.

И я понял ее. Ведь в театр, на концерты и к друзьям Дон-Жуан ходил с
женой, а не с женщинами, с которыми изменял ей.

* * *

Женщины часто говорят:

- Я его люблю сама не знаю за что...

Вот суки!

* * *

"Это" часто проделывают без всякой лирики. Для здоровья. От головной
боли. От скуки. И мужчина по-честному не называет это высокими словами. А
женщина обязательно - любовью!

И еще: женщина легко, запросто говорит "он влюблен в меня" о мужчине,
который ни разу не сказал подобной фразы ни себе самому, ни ей, ни своему
приятелю.

* * *

Наполеон принимал министра. Беседа затянулась. Неожиданно министр упал в
обморок. Впоследствии императору объяснили:

- Ваше величество, он боялся сказать, что ему необходимо в уборную.

- Человек, которого я сделал министром, должен отвыкнуть мочиться, -
изрек Наполеон.

Деспотов, разумеется, надо вешать на фонарях. Даже гениальных.

* * *

Когда весть о смерти Александра Македонского долетела до Афин, один
свободолюбивый грек воскликнул:

- Не верю! Иначе смрад от его трупа провонял бы уже всю вселенную.

* * *

Шестилетний Мишка, поссорившись из-за гамака с ребятами, орал на свою
мать и тетку:

- Зачем вы привезли меня на эту проклятую дачу? Чтобы я трепал свои
последние нервы? Зачем?

И дрыгал, как истеричка, ногами. А интеллигентная тетка, бледная, как
полупокойница, целовала его в глазки дрожащими губами:

- Успокойся, маленький... Успокойся, моя крошка.

* * *

К старости почти перестаешь чувствовать весну, лето, осень, зиму. Только:
тепло, холодно, мокро, ветрено.

Какая скука!

* * *

Растирая мне молодыми сильными руками поясницу, массажистка вдруг
сказала:

- Вчера развелась с мужем.

- А кто он был, этот ваш муж?

- Знаете пословицу: не стал инженером, будь офицером, - ответила она.

Хорошая пословица. Я не знал ее.

* * *

В приемной сановника маститый NN кладет на язык таблетку.

Хорошенькая секретарша лукаво спрашивает:

- Министра культуры боитесь?

- Нет, - отвечает NN, - я боюсь культуры министра.

* * *

- Я молю Бога, Боренька, чтобы у тебя всегда был один лишний рубль, -
говорила мудрая еврейская мама своему сыну, у которого всегда не хватало по
крайней мере одной тысячи.

Боренька - Борис Евсеевич Гусман. Лицом этакий курносый еврейский
император Павел. Только добрый, симпатичный и совсем не сумасшедший.

Он написал интересные книги - "Сто поэтов", "Чайковский" (монография;
света не увидела). Он много лет подряд работал с Марьей Ильиничной Ульяновой
в "Правде". Сталин турнул его оттуда, но почему-то не посадил, а отправил в
Большой театр.

Мой друг руководил им "со свежинкой". Сталин и оттуда турнул его за эту
самую "свежинку". Но опять не посадил, а "кинул", как тогда говорили, в
Радиокомитет. После чего, не слишком канителясь, конечно, посадил за...
"аристократизм в музыке", то есть за передачу по радио симфоний Бетховена,
Скрябина, Равеля, Дебюсси и Шостаковича.

В обвинительном заключении было сказано: "Гусман завербован во "враги
народа" Керженцевым".

Керженцев, его патрон по Радиокомитету, умер, никем никогда не
потревоженный, с пышным некрологом в "Правде".

Xi * *

Самое убийственное для женщины, если она не слишком молода и хороша,
вести себя, как юная красавица.

А ведут, ведут. И даже совсем не дуры.

* * *

Жена выставила мужа из спальной. Поссорились. Тот перебрался спать в
другую комнату.

Забравшись к матери в кровать, дочурка спрашивает:

- Значит, наш папа теперь уже не папа, а просто сосед?

* * *

Хорошие писатели поступают так: берут живых людей и всаживают их в свою
книгу. Потом те вылезают из книги и снова уходят в жизнь, только в несколько
ином виде, я бы сказал, менее смертном.

* * *

Надо быть животным, чтобы хоть раз в жизни не подумать о самоубийстве.

Мне кажется, что это моя мысль. А может быть, и не моя.

* * *

Меня так замучили "проработками", что я уже не охаю, а только смеюсь.
Совсем как дочка Пыжовой. У девчушки както заболел зубок. Мать повезла ее к
врачу. Вернулись. Ольгуша залезла в кроватку и смеется.

- Ты чему радуешься? Зубок выздоровел?

- Нет, не потому.

- А почему?

- Ковыряли, ковыряли, а зубок-то все болит.

* * *

Наш Игорь, наш герой-любовник бывшего Александрийского театра, одеваясь в
передней, вытер пыль на ботинках своим кашне, а потом шикарно накинул его на