генеральному штабу направить в район конфликта дополнительные войска.
Ситуация складывается так, что они могут понадобиться для дальнейшего
продвижения в советское Приморье.
достаточно, чтобы вести войну хотя бы в течение десяти лет. Высота Чан
Ку-фын открывает нам ворота для неуклонного движения по императорскому
пути...
одобрение предложения военного министра.
секретаря лорда хранителя печати и сказал:
прилетел генерал Косихара с тайным посланием господина Риббентропа. Перед
тем как передать его, министр иностранных дел несколько часов совещался с
Гитлером. Немцы предлагают нам заключить военный союз. Одно из условий
договора - взаимная помощь в случае войны Японии или Германии с любой
третьей державой. Это создаст отличные перспективы... Сообщите императору
о приезде генерала Косихара. Завтра я передам полученное письмо.
события ближайших дней на время отодвинули обсуждение в японском
правительстве секретного германского предложения.
имевший отношения к политике.
заброшенной на корейском побережье вблизи Чхончжинского порта - в Стране
утренней свежести, как называлась Корея. Станция - несколько домиков -
стояла открытая всем ветрам на высоком морском берегу в стороне от
проезжей дороги - движение машин могло повлиять на показания тончайших
приборов, обращенных к глубоким недрам земли. Кругом стояла первозданная
тишина. Чуть дальше возвышался пологий холм, увенчанный мачтой
радиостанции, которой пользовался Сосеки Огаи, чтобы передавать свои
донесения в Токио.
летописец, отзвуки далеких потрясений, возникавших внутри планеты. Одним
из первых он узнавал о землетрясениях, происходивших за тысячи миль от
уединенной станции, где он работал. Когда-то, давным-давно, лет пятнадцать
назад, Огаи отметил удар подземной волны небывалой силы - таких колебаний
почвы никогда еще не показывали его приборы. Потом стало известно - на
японских островах, в районе Токио, разразилось катастрофическое
землетрясение. Оно уничтожило японскую столицу, унесло сто тысяч
человеческих жизней. Среди погибших были его сын, невестка и маленький
внук, который только начал ходить по земле, разверзшейся под его ногами...
В прошлом году приборы Сосеки Огаи отметили землетрясение на Филиппинах, а
еще раньше - в горах Памира, затем в Малой Азии.
волнами, возникающими в океанских глубинах после землетрясений. С большой
скоростью - в пятьсот, семьсот, восемьсот километров в час - мчатся
водяные хребты, высотой с вековые сосны, смывая на своем пути прибрежные
селения, целые города. Огаи пытался установить закономерность в рождении
цунами, он, как гороскопы, составлял изосейсты - сейсмические карты,
силясь предугадать пути слепых волн, несущих бедствия, чтобы предостеречь
людей, предупредить их.
циновки глушили его шаги. В полуосвещенном склепе, как в древнем храме,
тускло поблескивали никель и медь расставленных вдоль стен приборов.
Только маятники хронометров отсчитывали время, нарушали холодную тишину...
Сосеки Огаи в установленном раз и навсегда порядке обходил приборы,
записывал в журнал их показания и так же медленно поднимался вверх по
ступеням.
больше, чем самому себе..."
Но однажды приборы обманули ученого. Это было шестого августа 1938 года.
Во второй половине дня все приборы сейсмологической станции отметили
землетрясение, происшедшее на севере у берегов Тихого океана. По расчетам
ученого, эпицентр землетрясения находился где-то южнее Владивостока.
Здесь, на станции, смещение почвы достигло нескольких микронов.
Ученый-сейсмолог записал показания приборов в журнал, составил радиограмму
и отправил ее в Токио, в Институт службы цунами. Огаи терпеливо ждал
обычного подтверждения своих наблюдений, но институт молчал. Наконец
сейсмолог получил ответную радиограмму. В ней сообщалось, что шестого
августа на земном шаре никаких землетрясений не было...
Владивостока, записал в своем дневнике японский унтер-офицер Накамура из
роты капитана Сато, погибший в те дни на высоте Чан Ку-фын в пограничных
боях у озера Хасан.
беспрерывно рвутся на наших позициях. В 14 часов над нами появились
самолеты красных и сбросили бомбы. Налетели тяжелые бомбардировщики,
сбросили огромного размера бомбы...
этот день было что-то ужасное. Беспрерывно рвались бомбы и снаряды. О еде
нельзя было и думать. Полтора суток никто ничего не ел. Нельзя было
оторвать голову от земли. Наши потери огромны...
Настроение подавленное. Чувствую себя отвратительно. Так воевать нельзя.
Это не война, а землетрясение... Поступил приказ перейти в контратаку и
вернуть высоту Чан Ку-фын".
работал старый японский ученый Сосеки Огаи...
войска, начиная с утра седьмого августа, пытались вернуть потерянные ими
позиции. Они предприняли до двадцати кровопролитных атак, не имевших
успеха. Разбитые японские части отступили за реку Тумен Ула. Они оставили
на поле боя ранеными и убитыми свыше трех тысяч солдат и офицеров.
армии: русские превосходящими силами перешли в контрнаступление на высоту
Чан Ку-фын. Японские войска вынуждены были оставить занимаемые позиции.
Боевые действия продолжаются.
конфликта дополнительные дивизии. В пути находились: 15-я императорская
гвардейская дивизия, 120-я пехотная дивизия, отдельный кавалерийский полк,
полк тяжелой артиллерии, инженерный полк, особая кавалерийская бригада,
шесть зенитных батарей, танковые части, экспедиционная бригада и другие
менее крупные части. Предполагалось, что они станут развивать успех,
достигнутый 19-й дивизией у высоты Чан Ку-фын. Теперь эти войска
требовалось переключить на оборону. В Мукден полетела сверхсрочная
шифрограмма с пометкой "Кио ку мицу!". Генеральный штаб требовал ускорить
передвижение войск и незамедлительно ввести их в действие. Но помочь уже
ничто не могло. Двенадцатого августа, наращивая удары, войска 40-й
пехотной дивизии отбросили противника на западный берег реки Тумен Ула.
Послу Сигемицу в Москве были даны указания начать мирные переговоры по
поводу ликвидации конфликта у озера Хасан.
вступать ни в какие переговоры с русскими, саботировать мирные
предложения, но теперь обстановка решительно изменилась. Военный министр
Итагаки, министр иностранных дел Арита и министр военно-морского флота
Ионаи просидели всю ночь в генеральном штабе, нетерпеливо ожидая сообщения
из Москвы об исходе мирных переговоров.
Настроение у всех было мрачное. Арита держал в руках папку, где лежала
справка о Чан Ку-фын: обоснования японской точки зрения в пограничном
споре; доводы, возражения русских; старые акты, уточняющие границы, старые
карты... Арита понимал - сейчас все это ни к чему. Он был уверен: в
дипломатии основной довод - сила. А сила не на его стороне. И все же он
держал под руками эту папку, заведенную его предшественниками, которые
занимали этот пост до него. Материалы могут потребоваться - вдруг послу
Сигемицу надо будет дать какие-то новые указания...
переговоры. А в Токио - ночь. Как медленно тянется время... Арита, раскрыв
папку, рассеянно перелистывал документы. Итагаки молча следил за ним
своими сонными, лениво прищуренными глазами.
фотокопию документа, переданного русским, карту, заверенную подписями,
печатями, и протокол, тоже с подписями и печатями. Итагаки прочитал вслух:
года...
идет на северо-запад по горам, по западной стороне от озера Хасан и
достигает северного окончания песчаной гряды, где и поставлен
второстепенный знак ј 1. Расстояние восемь верст и ровно сто сажен..."
любом месте. Я признаю границы только по береговой линии, да и то когда
это нас устраивает... Мало ли что было полвека назад. Протокол подписали,
когда мы еще не родились.
всегда были вместе, три квантунца,- Итагаки, Тодзио и Доихара, всегда
Максимов Альберт
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем