которых вы говорите, - заметил Везич. - Думаете, об этом не знают все
в а ш и? Думаете, это легко забывается? Чувствовать себя ренегатом, причем
двойным ренегатом, - можно ли в таком состоянии драться? Я пробовал
говорить с в а ш и м и в Белграде. Меня отвергли, мне не поверили. Если
я потребуюсь и меня позовут и если я увижу толк в том д е л е, которое
призовет меня, я приду.
вами. Я напишу. Только пусть случится то, что должно случиться, и пусть я
увижу то, что должно случиться после случившегося. Я хочу увидеть борьбу,
настоящую борьбу, понимаете?
номер своего почтового ящика в Мадриде или Лиссабоне, мне нужна гарантия.
Вам этот адрес больше нужен, чем мне, полковник. Вы, по-моему, человек
честный, и в полицию вас занесло не из корысти, а по соображениям иного,
более серьезного порядка. Но мой адрес вам понадобится. Когда здесь
начнется то, что должно начаться, вы не сможете спокойно и честно смотреть
в глаза Ладе...
дрогнули в снисходительной улыбке губы Абдуллы.
не нужно, - продолжал Абдулла. - Но поскольку вы уезжаете, гарантия должна
быть дана в письменной форме.
клерками, которых внедрял в марксистские кружки. Я не смел так говорить с
серьезными людьми...
Абдулла, - мне нужно, чтобы вы написали на имя оберштурмбанфюрера Штирлица
коротенькую записку следующего содержания, которое вас ни к чему - в
конечном счете - не обязывает: "Я взвесил ваше предложение и считаю
целесообразным принять его в создавшейся ситуации". Подпишитесь любым
именем. Это все, что мне от вас нужно.
против нацистов.
требованию освободили из-под ареста. Если бы не он, с вами бы покончили. В
этом был заинтересован Мачек, в этом были заинтересованы усташи, которые
очень не любят Мачека, и в этом были заинтересованы наци, которые в равной
мере играют и с Мачеком, и с усташами.
сотрудничество с нацистами?
представляющий интересы СССР, получил от полковника Везича расписку на
согласие фиктивно работать со Штирлицем в интересах рейха. Это согласие
считаю целесообразным".
из кармана "монблан" с золотым пером, быстро написал на листочке,
вырванном из блокнота: "Я получил расписку на ваше согласие работать в
пользу рейха, считая эту фиктивную работу необходимой в настоящее время -
в тактических целях. 71". - Такая редакция вас устроит?
и попросил:
Штирлицу.
почтамт. Почтовый ящик 2713, сеньору Серхио-Эммануэль-Мария Ласалье. О
вашем письме я узнаю через три дня, где бы ни находился.
живописи Сезанна. Главное - письмо от вас. Это значит - вы готовы драться.
Еще один вопрос...
Везич, поняв, что его весь день "водили" по городу люди этого маленького,
надменно спокойного человека.
мы знаем, что он тоже под ударом, и скроем его... Вы сообщили моему другу
о данных полковника Ваухника. Кто вам сказал о них?
понять вашу реакцию? Вы ему больше вопросов не задавали?
красивые у него зубы, словно у американского киноактера Хэмфри Богарта.
за теми, кто появляется здесь. Загород, сразу ведь чужих заметишь...
Везичем. Но по своим каналам он узнал о той операции, которую проводил
Штирлиц. Абдулла понимал, как важно сейчас Штирлицу иметь
п о д т в е р ж д е н и е удачи в работе с Везичем, и только поэтому пошел
на то, чтобы нарушить правила конспирации - он был обязан вывести из-под
удара товарища.
Бургосе. В Париже Абдулла носил имя Мустафы, а в Бургосе был сеньором
Ласалье, который ворочал крупными финансовыми операциями на брюссельской
бирже.)
Везича и спрятал ее в карман.
указанием точного дня нападения?
завербовал Ваухника, словив его с помощью женщин ("Что бы делала разведка
без баб? - смеялся потом Шелленберг. - Без баб разведка превратилась бы в
регистрационное бюро министерства иностранных дел"). Ваухник узнавал
высшие военные секреты рейха. Работал он блистательно, через третьих и
четвертых лиц, и засекли его случайно, получив ключ к коду югославского
посольства. У Гейдриха глаза полезли на лоб, когда он читал шифровки
Ваухника. Он даже не решился доложить их Гиммлеру, сообщив в общих лишь
чертах, что в Берлине существует канал, по которому уходит секретная
информация. На то, чтобы открыть все связи Ваухника, было потрачено три
месяца. Занимался этим лично Шелленберг. Он взял Ваухника с поличным и - в
обычной своей стремительной манере - поставил его перед выбором: или
сотрудничество с РСХА, или расстрел. Ваухник согласился работать с
Шелленбергом и передал ему все свои контакты с французами и англичанами.
шестого апреля, именно шестого, рано утром, танки Гитлера пересекут
границу Югославии.
давление на Белград "операцией страха"? Значит, ни о каком военном решении
конфликта не может быть и речи? Или, наоборот, чтобы усилить еще больше
панику и нервозность, Шелленберг пошел на то, чтобы открыть Ваухнику дату
нападения? А может, Ваухник нужен Шелленбергу в будущем и ему дана
секретная информация, чтобы поднять акции полковника? В конце концов, за
два дня к войне не подготовишься. А человек, который сообщил - до часа
точно - дату нападения, становится особо ценным осведомителем, в мире
таких раз-два - и обчелся. Причем, видимо, Шелленберг рассчитывал, и, судя