Чтение 94–й страницы книги ~Маг-целитель~

Мы защитим себя немногим:

Сейчас невидима, прочна

И поперек, и вдоль дороги

Пускай поднимется стена.

Да, наша армия невзрачна,

Но нам не страшен враг любой

За нашей тонкой и прозрачной

Непроходимою стеной.

Так стань же нашею охраной

И никого к нам не пусти,

И осмотической мембраной

Ты встань на вражеском пути!

Вы же помните: сам я терпеть не могу творить чудеса, будь у меня
галлюцинация или нет, но таких слов Фриссон просто не знал. Зато он помогал
мне плести "колыбель", поэтому не будем считать, что я все сделал сам.

- Ничегошеньки не вижу, - сказал Жильбер, тревожно вглядываясь в темноту.

- Конечно, не видишь, - усмехнулся Фриссон. - Он же сказал, что преграда
будет невидимая. Ты лучше наверх посмотри. - И он показал на небо. - Разве
не видишь, как звезды мерцают?

- Звезды всегда мерцают. Они мерцают вечно!

- Да, но ты обрати внимание: они то крупнее, то мельче. Бесспорно, между
нами и звездами что-то есть - вроде той дымки, что поднимается над
разогретыми солнцем камнями жарким летним дНем. Ну ладно, хоть этот понял. А
вы зовите это как хотите, а силовое поле - оно силовое поле и есть.

- Ну вот, а теперь начинается самое трудное. - Я свел ладони и уронил
"колыбель". - Жильбер, отправь людей охранять стену и следить, чтобы она не
исчезла.

Сквайр ни с того ни с сего вдруг жутко испугался. Резко обернувшись к
крестьянам, он крикнул:

- Эй, Биллем, Курт! Баден! Возьмите по несколько человек и отправляйтесь
к борозде!

Крестьяне без лишних слов отправились на охрану "границы".

Я обернулся к Фриссону:

- Когда это он успел выучить их имена?

- Как только они пришли, - ответил Фриссон. - Не думаю, что он всех до
одного знает по имени, но он выделил главных, а уж этих-то он знает
наперечет.

Я решил, что мне здорово повезло с Жильбером. Прирожденный генерал, даром
что ему всего восемнадцать.

Крестьяне отправились к стене и довольно быстро возвратились. Вид у них
был, мягко говоря, ошарашенный. Они о чем-то вполголоса переговорили с
Жильбером. Он довольно кивнул и вернулся ко мне.

- Стена стоит. Курту удалось выйти за нее, но не удалось вернуться
обратно.

- Отлично, - улыбнулся я. - Пошли ему человек сто, пусть рассадит их по
деревьям по обе стороны от дороги. Конечно, им придется нас обойти - ведь
невидимая стена закреплена вдоль всей борозды, и если ребята попытаются
войти обратно с дороги, их будет отбрасывать. Еще пятьдесят человек отправь
на деревья по эту сторону от перекладины, чтобы они хватали всех, кто
осмелится пройти. Нет, я не думаю, что кому-то это удастся, - это так, на
всякий случай. Еще полсотни должны быть в полной готовности и в случае чего
рвануться между нами и врагом, а остальных надо спрятать в лесу.

- А как с колдуном быть, господин Савл? - спросил Фриссон.

- Видел фигурку, которую я мастерил из бечевки?

- Видел, но не сказал бы, что это - произведение искусства.

- Ты бы лучше сам для себя решил, кто ты такой: художник или критик.
Ладно, назовем ее моделью. Тебе когда-нибудь приходилось играть в эту игру
вдвоем?

- Да, когда я был маленький.

- Вот и славно. Давай-ка впадем в детство. - Я поднял с земли бечевку и
принялся снова плести "колыбель". - Вот так. А теперь - вот так.

***

Iа дороге появилась армия. Они шли в ногу и распевали низкими баритонами
походную песню, в которой слышались угрожающие нотки. А мы расселись на
дороге. Сердца наши бешено колотились. Фриссон дрожащими пальцами снял с
моих рук "колыбель для кошки". Жильбер стоял за нами, пристально вглядываясь
вдаль, в полной готовности щелкнуть пальцами и тем самым отдать приказ своим
ополченцам. Он тоже нервничал, но говорил, что больше всего боится, как бы
какой-нибудь торопыжка не перепсиховал и не рванулся в бой раньше времени.

Авангард нас заметил - воины подняли крик и побежали. Их сапоги
оглушительно топали.

Жильбер дождался, когда до борозды врагам осталось добежать всего
пятьдесят футов, и просигналил своим подчиненным.

С деревьев по обе стороны дороги на воинов королевы обрушился град
камней. Потом из леса выскочили пятьдесят крестьян и принялись стрелять из
рогаток.

Вражеские бойцы разразились воплями ярости и боли. Передовая линия
бросилась на нас, но наткнулась на стену и отскочила. Они снова кинулись к
нам, выставили алебарды - и отлетели от невидимой преграды. При этом их
перевернуло в воздухе, и их оружие обрушилось на их же соратников. Воины
взревели, но на сей раз в их крике страха было куда больше, чем гнева.

Их товарищи выпустили тучи стрел по деревьям вдоль дороги. Стрелы
полетели...

...а потом отскочили от стены и полетели обратно.

При этом обратно они летели с той же скоростью, что и туда, и поэтому
угодили не в крестьян, а в королевских воинов. Воины громко заорали от
удивления и тревоги, а тут на них обрушился новый град камней. Камни
попадали в лоб, в виски, сбивали шлемы, ломали ключицы. Солдаты врага падали
наземь, издавая крики боли.

Но вот среди них появился колдун, он что-то запел и принялся делать
руками пассы.

Я снял с рук Фриссона "колыбель для кошки". Он поддержал хрупкую
конструкцию большим пальцем, а я пропел:

Знаю я, ты многое умеешь:

Сколь ни вейся, а конец видать.

Но на шее колдуна-злодея

Я хочу тебя узлом связать!

Распевая последнюю строку, я туго натянул бечевку, и большой палец
Фриссона оказался плененным.

А песнопение колдуна закончилось жутким воплембудто что-то невидимое
взяло и пришпилило его руки "по швам". Он пытался освободиться, запнулся за
упавшего солдата, покатился по земле, что-то крича.

- Почему же он петь-то не может? - промолвил Фриссон, выпучив глаза.

- Потому что я парализовал его язык, - ответил я. - Слышишь: он
выкрикивает только гласные звуки. Пробует пропеть заклинание, но у него это
никак не получается без согласных.

Я продолжал сжимать бечевкой палец Фриссона. Только тогда, когда он
начинал синеть, я немного ослаблял шнурки. Немного погодя вопли, стуки и
бряцание металла стихли и сменились стонами.

- Они все пали, - сообщил мне Жильбер. - Может, послать людей, чтобы
добили раненых?

Там еще остались живые? Я все время думал, что пущенные из рогаток камни
убивали воинов врага, а не просто сбивали с ног. - Не надо. - Мне пришлось
откашляться, потому что голос у меня дрожал. - Нет, нам гораздо важнее
добраться до столицы. И потом, большинство из них - всего-навсего
деревенские парни, которых забрали в армию против их воли. Да они с
превеликой радостью отправятся по домам, дай мы им такую возможность.

- Это точно, - согласился Жильбер. - Но чтобы у них такая возможность
появилась, колдун должен умереть.

От его слов сердце у меня ушло в пятки, но я понимал, что он прав. Если
колдуна оставить в живых, он быстренько соберет остатки армии, и они дружно
ударят нам в спину.

- Но... может быть, стоит дать ему шанс покаяться?

- Можно, но все равно после этого его надо убить. Не убьем - он снова
заключит сделку с Сатаной, как только мы скроемся из глаз.

Я понимал: Жильбер прав, но как же мне не хотелось этого делать!

- Если мы хладнокровно его убьем, значит, мы и сами начнем продавать души
Дьяволу.

- Это верно только тогда, когда мы говорим о воинах-крестьянах, -
раздраженно возразил Жильбер. - Но не о тех, кто ими командовал. Рыцарь и
колдун должны умереть, иначе они придумают, как убить нас.

- Да, я знаю, что ты прав, - вздохнул я. - Возьми брата Игнатия и с
десяток человек, чтобы охраняли его. Да передай с кем-нибудь, как свяжете
колдуна по рукам и ногам, чтобы я мог отпустить Фриссона - вон у него палец
как посинел.

Жильбер глубокомысленно глянул на посиневший палец поэта и изрек:

- Вы поистине удивительные люди - что ты, господин Савл, что ты, господин
Фриссон.

- Это тебе так кажется только потому, что мы совершаем неожиданные
поступки, - заверил я сквайра. - Многих это выбивает из колеи. Ну, ступай,
отправь кого-нибудь в Чистилище, Жильбер.

И он пошел.

Эта армия оказалась не последней из тех, что встретились нам на пути, но