изъян, черный провал без света, очертаниями напоминающий простой алтарь;
если бы по обе стороны этого "алтаря" застыли две фигуры, мужская и
женская, закутанные в черное, а в ногах у них свернулся большой серый
кот, то это было бы как раз тем местом, где оказался Хирел.
вершине Трона Аварьяна в Эндросе Солнцерожденного. - Он произносил эти
слова с суровой торжественностью и с оттенком отчаяния. - Мы находимся в
самом сердце силы Солнцерожденного.
Однажды Хирелу уже довелось видеть его, стоящего перед Троном Солнца.
Горе не уменьшило его величия, потеря не сломила его. Он по-прежнему
оставался Мирейном Ан-Ш'Эндором, могучим правителем и непобедимым
королем.
не заметил, как она подошла. Он взглянул на нее: она была всем, чем был
ее отец. И даже больше того. Потому что она была смертна, и это
сковывало ее; потому что она оставалась самой собой.
Солнцерожденного закончилось.
стала меньше. Мирейн тихо попросил:
мой отец?
пылающую руку. - Поклянись этим, о ты, кто плетет паутину. Поклянись,
что не имеешь отношения к моему зачатию. - Я не могу.
осмеливаешься. Я думаю, что это ты создал меня, как говорят многие. Сто
Царств нуждались в короле, поэтому ты сотворил меня, поместил в утробу
чужеземки и наложил на нее заклинания, сплетенные из лжи и снов. Но твои
козни увенчались таким успехом, о котором ты не помышлял в своих самых
безудержных мечтах, который не являлся тебе в самых черных кошмарах. Сам
бог пришел к тебе на помощь. С этой точки зрения он, безусловно, подарил
мне жизнь, правда, с помощью твоей плоти и твоего семени.
знаешь: призывание бога к его невесте. Предвидение заставило меня
поступить так; бог назвал имя своей избранницы посредством моей силы. Но
что было после, я не помню. Возможно, он воспользовался мной. Возможно,
нет. Но я не стремлюсь обозначить границы божественного.
отрицаешь. Мир принял такую форму, какую ты пожелал придать ему. Неужели
ты смеешь думать, что я тоже подчинюсь?
отправился назад в объятия ночи, откуда ты когда-то вернул его.
жить без них? Можешь терпеть пустоту сердца и силы?
гримаса исказила лицо. Усилием воли он овладел собой.
не так, - сказал Красный князь. Он указал на двоих, безмолвно стоящих
рядом: на Хирела, не принимавшего участия в разговоре, и на Севайин,
которая не могла найти нужных слов. Хирел сжимал ее руки, сложенные на
животе, где был ребенок. - Это конец войны. Ты отрицал его. Будь же мудр
наконец, сын моего сердца. Прими то, по чему ты так долго тосковал.
собственного меча? Севайин рванулась из рук Хирела.
возьмет тебя. Керуварион принадлежит тебе. Асаниан - мой и моего
императора. Наш сын будет владеть обеими империями.
улыбающихся. Но князь сказал:
прежде чем это начнет терзать тебя? Ты нанес удар в самое сердце
Асаниана. Не станешь ли ты потом утверждать, что все завоеванное тобой
сейчас принадлежит тебе? - Он еще ничего не завоевал, - возразил Хирел.
Севайин стремительно повернулась к нему, а затем опять к отцу.
бывать.
знай сначала тебе придется убить меня.
гнев гилени.
династией столь непреклонных монархов? - В три быстрых шага он оказался
перед Мирейном, возвышаясь над Солнцерожденным, словно башня, и Севайин
подумала, что нет человека выше него. Он сделал то, чего Хирел при всем
желании не смог бы сделать: положил руку на плечи Мирейна и взглянул
сверху вниз в его глаза. - Я убью тебя, если это будет необходимо. Я
молюсь, чтобы этого не случилось.
повелителя и наставника королей, этого мастера заговоров, коварством
превзошедшего даже хитрый ум асанианцев. Он любил и ненавидел его.
Есть другой способ. - Отлично, - сказал Мирейн. Князь помедлил.
в глаза князя. - И какая же в этом выгода? Будет лучше и удобнее, если я
умру. Тогда по крайней мере моя душа снова обретет целостность.
который все еще можешь разрушить... Твоя дочь наконец пробудилась для
мудрости. Она поняла, что свет и мрак составляют единое целое; она
действительно знает, что такое сила. Ты тоже можешь познать эту истину.
И если мои дурные предчувствия меня не обманывают, то пройдут годы, и
снова возникнет угроза для равновесия в мире. И тогда Аварьяну вновь
понадобится Меч, который он выковал.
кому-нибудь легкое задание?
присутствовал здесь. В его словах не было ни страха, ни благоговения.
Хирел восхищался им.
как ты поступишь? - Тогда я сделаю все возможное, чтобы убить тебя. - Ты
можешь потерпеть неудачу. - Могу, - спокойно согласился князь. Внезапно
Мирейн радостно засмеялся. - А если я соглашусь - тогда свершится чудо.
Превосходная легенда: самое великое из моих деяний. Но цена... - Он
помрачнел. - Цена очень высока. - Высокая цена никогда не дается дешево.
Мирейн сверкнул глазами в сторону Севайин. Его взгляд на секунду
потеплел. - Верно, - сказал он.
смотрел в темноту. Хирел так ясно читал его мысли, словно тот говорил
вслух. Сон подобен смерти, но все же это не смерть. Пройдут долгие годы.
Сознание будет заточено в темницу бесконечной ночи. А в самом конце
будет мерцать надежда, слишком хрупкая, чтобы называться пророчеством.
Предвидение князя может обернуться обманом. И тогда Мирейн проснется в
страшном одиночестве, всеми забытый и покинутый, и окажется в мире,
недоступном зрению пророка.
он проиграет, его ждет смерть. Если победит, то получит империю и жизнь.
Князь силен, но он стар и ему не под силу сражаться с Мирейном в
поединке. Ибо в мире нет силы, равной силе Солнцерожденного.
возлюбленного. Они бессознательно взялись за руки и прижались друг к
другу. Его качнуло от боли. Он протянул руки, словно силясь найти тех,
кто покинул его; его сила оплакивала свое одиночество. Один, один
навечно. Но смерть...
войны.
непреклонностью у него вырвалось: - Я не готов!
нему. Но он не требует, чтобы ты предстал перед ним.
блеска Касара.
воззвал он. - Отец, ты немилосерден.
обращается не к нему.
жестокую боль. Он вытянул руки: одна из них была воплощением ночи,
другая - воплощением огня.
склонил голову. - Я твой, о орудие в руках моего отца. Делай со мной все
что хочешь. Красный князь низко поклонился.
который стоит над всеми нами.