жизненной силы, только не знала, к чему ее приложить. Сборы заняли всего
несколько минут. Правда, оставалась последняя важная проблема - Принц во
Пух, но песика предстояло упрятать в саквояж перед самым уходом. В
остальном от них ничего больше не требовалось. А времени было всего
половина девятого утра; обычно она просыпалась через несколько часов, но
теперь о сне нечего и думать. В Элистэ ключом била энергия, которой, знала
она, хватит до ночи.
болтовня, нудная игра в "Погибель", вышивание без души. Всего один раз
Элистэ забыла о времени, когда в четвертом часу какая-то безжалостная
сила, которую она не могла одолеть, подняла ее и погнала к оконцу,
выходящему на улицу Клико. Наитие не обмануло ее: внизу как раз провозили
осужденных; сегодня повозок было тоже семь. Как всегда, она не смогла
отвернуться и простояла там, пока кортеж не скрылся из виду.
снег на крышах слегка порозовел, а небо чуть-чуть посерело. И вот уже не
осталось сомнений: солнце наконец и вправду садится, улицу потихоньку
окутывают сумерки, а "Приют лебедушек" заканчивает на сегодня торговлю. До
полуночи все еще далеко, но теперь они хоть немного развеются, как обычно,
спустившись на кухню.
хлеб, красное вино. Мастер Кенубль и его жена вели себя оживленней
обычного, видимо, чтобы скрыть смущение. Мальчики шумели, задавали
вопросы, были возбуждены приобщением к тайне и опечалены расставанием с
Принцем во Пухом. Элистэ вдруг поняла, что полюбила Кенублей: она будет по
ним скучать и тревожиться о них.
обменялись сдержанными рукопожатиями, ибо парнишки Кенубль ни в жизнь бы
не стерпели поцелуев. Однако на глазах у юного Тьера блеснула
слезинка-другая, когда он прощался с Принцем во Пухом:
двенадцатого, когда они предполагали отбыть. Он снесет вниз их багаж,
проверит, не бродит ли рядом патруль, а потом наймет и подгонит фиакр. Эти
любезности, утверждал мастер Кенубль, он оказывает им исключительно ради
собственного удовольствия, причем говорил он это с такой убежденностью,
что Элистэ нисколько не усомнилась в его искренности. Во времена своего
пребывания в Бевиэре она ни за что не поверила бы в подобный альтруизм и
подняла бы его на смех, как тогда было модно. "Самоотверженность - всего
лишь высшая и совершенная степень непомерного самолюбия", - процитировала
бы она во Ренаша. Погиб, погиб... Теперь она не имела права так думать.
усталая часовая пружина. Догорает огонь в очаге; все в мире замирает. Вещи
принесены с чердака, уснувшая собачка упрятана в саквояж. Мастер Кенубль
исчезает на пять минут, возвращается, ведет их через кухню и темный
торговый зал к дверям, за которыми ждет фиакр. Патруля не видно, улица
пустынна. Нищие тоже попрятались - будь погода теплее, они бы жались по
соседним парадным. В дверях - последние слова прощания, быстрые
рукопожатия, и сразу на улицу, где морозный воздух мигом обжигает лицо.
Элистэ в последний раз оглянулась на "Приют лебедушек", расписанный
обманными красными ромбами. Мастер Кенубль стоял в дверях со свечой в
руке. Пламя выхватило на косяке металлический отблеск. Еще не успев
сообразить, что означает этот золотистый блик, Элистэ инстинктивно
насторожилась и резко вскинула руку. Проследив за ее взглядом, мастер
Кенубль заметил прилепившуюся к косяку гниду Нану. Он спокойно стянул с
ноги тяжелый башмак и прихлопнул "шпионку" точным ударом, словно всю жизнь
ничего другого и не делал. Затем бесстрашно улыбнулся и с торжеством
показал подошву с прилипшим разводом золотой фольги. Таким он и остался в
памяти Элистэ. Она быстро повернулась и поспешила за спутницами; которые
уже садились в фиакр.
скрипнул, подпрыгнул и тронулся с места.
минут. На рынке не было ни единой живой души, витрины лавок и павильонов
скрывались за крепкими ставнями, а нищий люд, обычно ютящийся тут по
ночам, перебрался туда, где теплее. Но Элистэ, уставшую от однообразия,
этот пустынный вид волновал своей непривычной новизной; всю дорогу она
просидела, приклеившись к окну экипажа.
Южной Арки, высвеченный с обеих сторон светом уличных фонарей. Все то же
безлюдье, да оно и к лучшему. Если кавалер и находился где-то поблизости,
он не спешил о себе заявлять: неизвестно еще, кто приехал в фиакре и что
за извозчик.
по неровному пласту снега, который в любую минуту мог податься у них под
ногами, они поспешили укрыться под аркой, дававшей хоть какую-то защиту от
ветра, и сбились в кучку, дрожащие, однако преисполненные надежды.
закутанный в плащ мужчина и быстрым шагом направился к арке. Элистэ
пригляделась. Невероятно, как способен измениться человек всего за
несколько недель. Мерей оказался не столь высок, как она помнила, и осанка
его почему-то не отличалась внушительностью, как ранее. При этом шел он
по-юношески бодро и весело, что не вязалось с ее представлением о
преклонных годах кавалера. Просто невероятно. Аврелия стояла рядом и от
нетерпения ломала руки, волнение ее возрастало с каждой секундой. Не
успела Элистэ толком разглядеть пряди светлых полос, выбивающихся из-под
шляпы у того, кто к ним приближался, как ее кузина бросилась к незнакомцу
с радостным визгом:
Аврелия! Как я счастлив снова вас видеть! А ваши письма - знали бы вы, что
они для меня значили!
Аврелию, а Цераленн наградила ее таким же ледяным взглядом, как земля у
них под ногами. Почувствовав, что все внимание приковано к ней, Аврелия
украдкой виновато покосилась на спутниц. Она потянула Байеля за руку и
сказала нарочито весело:
повезло, у нас теперь такой храбрый защитник! Правда, повезло, мадам? А,
кузина?
притворством трудно было выдать худенького семнадцатилетнего Байеля во
Клариво за надежного защитника.
Однако Байель повел себя достойно. Он поцеловал дамам ручки и обратился к
Цераленн:
сопровождающего. Поэтому я объясняю ваше любезное приглашение встретиться
здесь этой ночью скорее великодушием, нежели необходимостью.
та же упорно смотрела в землю.
чего-нибудь да стоит. - Он распахнул плащ и показал заткнутый за пояс
пистолет. - Я стреляю вполне прилично и, возможно, смогу быть вам полезен.
В надежде на это отдаю себя в полное ваше распоряжение.
с благодарностью принимаем его. Однако соблаговолите меня просветить. Я не
ошибусь, предположив, что эта юница, за которую я отвечаю, находилась с
вами в переписке?
благопристойны...
этом. Каким образом вы обменивались письмами?
тайным посредником, каждый день носил письма, - безмятежно призналась
Аврелия. - Он оказался отличным парнем, а уж как ему нравилось это
приключение! Как бы мы обошлись без него?
желаешь видеть главного, юница. При всей твоей глупости тебе никогда не
приходило в голову, что ежедневный обмен письмами могут заметить и
проверить - к нашей всеобщей погибели? Или ты забыла о методах наших
врагов? Ты понимаешь, как чудовищно твое безрассудство?
конце-то концов, все обернулось к лучшему, верно? Нас ведь не обнаружили,
ничего плохого не случилось, а Байель нас защитит, что еще нужно? Да
улыбнитесь же ему наконец!
безрассудство подставило нас всех под удар, и если он не захочет теперь
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Суворов Виктор
Гуль Роман Борисович
Белов Вольф