молча смотрела, как мы заботимся о ябадзинах. Я чувствовал, как она
смотрит мне в спину, как ворон.
меня, но больше мы не разговаривали. Работая, я вдруг вспомнил, что на
спине у меня по-прежнему лазерное ружье. Я достал из него образец плоти
Перфекто и поместил в холодильник, а потом продолжал работать далеко
заполночь. В полночь вернулся Гарсон и увез Тамару, обращаясь с ней так,
словно она собака на привязи. Он негромко разговаривал с ней, рассказывая
о своих планах немедленной депортации всех мужчин японцев. Я работал, пока
эмоционально и физически не выдохся совершенно, потом вышел на улицу и
поискал места, где бы поспать.
хорошо освещена и это меня удивило, потому что большая часть города
разрушена. Никто не разбирал камни в груде, под которой лежит Абрайра, и я
подумал, что это должно быть сделано ее амиго. Что случилось с Мавро, я не
знал. Спина у меня болела, глаза устали, но я начал поднимать камни из
зеленой пемзы.
при меньшем тяготении. Я боялся взглянуть на Абрайру, боялся, что она
будет изуродована до неузнаваемости. Но когда я снял большую часть камней,
увидел тело старика, которого несла Абрайра, изломанное и изуродованное, а
из-под трупа торчала рука Абрайры. Она светилась теплым платиновым светом,
выделялись горячие и ясные вены.
Абрайра раздвинула камни и посмотрела на меня. Лицо ее было окровавлено,
во всем теле, казалось, не осталось ни одного живого места. Она с трудом
встала, и я помог ей выбраться из груды. Абрайра пошатнулась и опустилась
на колени.
- ничтожные детские игрушки. В голосе ее звучало удивление. Она сказала:
треснули только два ребра. Очевидно, усовершенствование коллагена сделало
ее кости более гибкими. Я готов был поклясться, что только медуза способна
выдержать такое избиение. Я расспросил ее, и она сказала, что большую
часть удара принял на себя ябадзин, которого она несла, и "кирпичи просто
показались ей немного тяжелее обычного".
на кладбище. Потом я работал в больнице, как вол, приветствуя забвение,
приходящее с работой.
Большой контингент был отправлен в поселки Мотоки, оттуда жителей
дирижаблями перевозили на отдаленный остров, впоследствии им предстоял
перелет на Землю. Наши люди по-прежнему опасались мести: выстрелов
снайперов, бомб в зданиях. На наших границах были в первые же два дня
задержаны пятьдесят машин с самураями - и Мотоки и ябадзинами; все самураи
хотели добраться до Гарсона, с этой целью они в бурю пересекли большую
пустыню.
снимали броню даже на отдыхе, виден был страх. И как только наши пациенты
приходили в себя, Гарсон переправлял их на юг.
хорошее занятие.
обращалось с нами как с суперменами, биологически и культурно
превосходящими их.
человек в сильной буре при переходе через пустыню. Сорок процентов погибли
при захвате Хотоке но За. Осталось двадцать пять сотен. Недостаточно,
чтобы удержать планету, если японцы восстанут.
утром я встретил Абрайру за пределами больницы, она сидела на земле,
держала в руке горсть почвы и смотрела на нее. Я несколько минут наблюдал
за ней и понял, что она никогда не улетит. Рано или поздно, но умрет она
на Пекаре.
кто отказался от возможности стать богатым землевладельцем. Почти сразу мы
начали разгружать их с корабля - это заняло больше недели.
освободить. Снилась Татьяна, девочка, имя которой я помнил, - больше
ничего. Я гадал, что случилось с моим отцом, почему я совершенно ничего о
нем не могу вспомнить. Это меня беспокоило. Я провел сканирование своего
мозга в поисках темных пятен, где погибли клетки, но не обнаружил ничего
клинически неправильного. Да я и не думал, что что-нибудь найду.
Воспоминания не живут в определенной части мозга, как на булавочной
головке. Она разбросаны и повторяются по всему мозгу. И даже
незначительное повреждение мозга не может полностью лишить меня памяти.
Поэтому я еще больше погрузился в работу, надеясь, пока лечу других,
вылечиться и самому, а в минуты одиночества сидел в углу и грыз ногти.
много синяков, она вся распухла и хотя и пыталась помогать в больнице, ей
это было не под силу. Я подставил ей плечо и помог идти.
прикосновения действовали на меня возбуждающе.
- Ты однажды сказал мне, что я показала тебе твою темную сторону. Ты
узнал, что способен к жестокости, и это тебя глубоко встревожило. Я часто,
пока ты спал, говорила об этом с Перфекто. Перфекто опасался, что это
сознание погубит тебя. Но он говорил: "Еще рано судить. Если он не
погибнет, то сам справится со своей жестокостью. Теперь, обнаружив зверя,
он либо должен уничтожить его, либо сам погибнет". И Перфекто часто
спрашивал, выиграешь ли ты эту схватку. Когда ты дрался с Люсио, я
подумала, что ты погибнешь. Но теперь я вижу, что ты победил.
страсти.
одиноким. Мне казалось, что Абрайра и Перфекто говорят со мной о моих
проблемах, только чтобы войти ко мне в доверие. Но они помогали мне.
Абрайра своими мудрыми мыслями, Перфекто своей преданностью. Но я считал,
что Абрайра хвалит меня незаслуженно. Если я одержал победу, где же
испытываемое мной торжество? Я взглянул на свое прошлое и испытал только
печаль и пустоту. По ночам меня по-прежнему осаждают кошмары.
казалось, что я потерял самого себя. Теперь кажется, что я себя снова
нашел. Я убивал людей, и то, что изменил свои намерения и теперь помогаю
им, не устраняет совершенного мной зла. И иногда я думаю: может, я ждал
удобного момента, чтобы вернуться к своей страсти, момента, когда это уже
не опасно. Ничего не закончилось хорошо.
важно только оставаться верным свой страсти.
через толпу. Увидел меня и поднял ружье, собираясь выстрелить.
ударил в стену за мной.
человека казались невероятно медленными, как у больного и ослабевшего; я
чувствовал, что целый день смог бы увертываться от его выстрелов. Мне не
приходилось раньше сражаться в таком состоянии, и я поразился разнице.
Санитар, помогавший нам уже два дня, ожил, перепрыгнул через кровать и
ударил наемника по голове. Тот упал на пол. Несколько человек сорвали с
него шлем и обнажили темнокожее лицо явно арабского происхождения. Еще
один убийца ОМП. Санитар связался с Гарсоном, потом убийцу увели. Я был
поражен и опечален этим происшествием.
пошептался с Абрайрой. Она нахмурилась, а он поглядел на меня и ушел.
Абрайра казалась очень встревоженной, и я целый час наблюдал за ней, но ни
о чем не спрашивал. Наконец она подозвала меня и сказала:
дул теплый влажный ветер. Повсюду пахло пеплом, и ветер нес по улице
частички белого пепла. Абрайра провела меня к большому бежевому куполу, и
около него на столе лежал боевой костюм и самострел. Абрайра указала на
костюм и сказала:
опасное.
разговоре с ним меня не радовала. Я подобрал самострел и вошел в купол,