вся осока глядится розовеньким гребешком, в корнях буро-грязная, осклизлая.
Не сразу, но догадался: обсохла закровенелая вода. "Ах ты, ах ты!" --
выдохнул Лешка и пригоршнями побросал на лицо воды, колкой от холода,
утираясь подолом заголенной рубахи, оглядывал изгиб берега, до островка,
сделавшегося совсем плоским, низким: все на нем сшиблено, все выгорело.
-- рыбу, щепки? Скорей всего и то, и другое. Снова померещилось что-то
знакомое в облике, фигуре ли близко бродившего солдата.
Назарович Сабельников, были гостями войска, занявшего удобную оборону в
устье речки Черевинки.
молодой человек, посмотрим, что тут у нас?" -- перевязывал раненых,
вызнавших по солдатскому телеграфу, что именно сюда, к устью речки,
приходила санитарная лодка и, может быть, еще придет -- вот и скопились
здесь.
и тянуть нельзя -- в полости скапливается жидкость, -- Сабельников перевязал
его свежими бинтами, не выбросив, однако, и окровавленные, и солдатам не
велел выбрасывать -- если, мол, бинты прополоскать в холодной воде --
пригодятся.
тут на сегодня майор Зарубин велел здоровым солдатам брать лопаты и
закапываться, раненых укрывать, потому как только сойдет с реки туман,
непременно налетит "рама", все тут высмотрит и вызовет самолеты.
заключил майор. Из побережного кустарника бил и бил неугомонный пулемет.
Леха Булдаков, работавший в паре со своими ребятами, Шестаковым и Боярчиком,
точнее делавший вид, что он работает, говорил сержанту Финифатьеву, что,
если тот не засечет фрицевского пулемета, он его окончательно презреет, и
добавлял, пугая напарника, -- "у бар бороды не бывает", и все жаловался на
слабость, на головокружение из-за отсутствия жратвы. Что ему тот супец из
малявок? Он на Енисее, когда на "Марии Ульяновой" работал, после загрузки
дров тайменя на пуд за раз уписывал, стерляди, да еще чуток подкопченной, да
ежели под водочку -- так целую связку за один присест.
Булдаков на гостя. -- Ето, бля, нарошно не придумать! Ето, бля, цельный
анекдот. И не охраняют, а?
безопасней.
Булдаков в который уж раз требовал, чтоб Феликс рассказал, как это он
исхитрился загреметь в штрафняк?
отмахивался Боярчик и, словно удивляясь себе, озадачивая напарников по
работе, выдыхал: -- Под колесо я попал.
то все везде: кар-кар-кар, кар-кар-кар, вредно и постыдно, вредно и
постыдно! А где ж школьнику, солдату и зэку удовлетворение добыть, коли у
них для утехи во всей необъятной стране одна шмара -- Дунька Кулакова.
странная озабоченность, если только этот тип не придуривается, мы и в самом
деле народ непобедимый.
распотешить, -- сказал Боярчик.
да поспать бы, а он, видите... разнообразия в жизни ищет...
помилосердней. У меня же одна забота: скорее бы умереть.
кивнул на шевелящихся вдоль берега, во взбитой пене мертвецов.
губительно для рассудка. Что, если бы мы, доктора, да еще к тому же
фронтовые хирурги, сутками роющиеся в человеческом мясе, начали
задумываться, анализировать.
явиться к жизни, и со дня сотворения мира способ его рождения не изменялся.
А вот сам человек устремленным своим разумом придумал тысячи способов
уничтожить жизнь и достиг в этом такого разнообразия и совершенства! Неужели
вам не хочется попробовать обмануть смерть, обойти ее, сделаться хитрее?..
Право слово, жизнь стоит того, чтобы за нее побороться.
красота настоящей жизни.
надоедливым немецким пулеметом, доложил Зарубину, что в пойме ручья, за
поворотом, -- не один пулемет, там хорошо и хитро оборудованное гнездо из
трех, почти беспрерывно работающих пулеметов. И вообще по Черевинке идет
подозрительное оживление. В пойме ее накапливается противник, копает,
оборудуется. С тревогой глянув на реку, по которой пулеметы почти
беспрестанно выстрачивали длинные швы, Зарубин, сложив карту на песке,
прилег на бок. Топограф достал изпод яра планшет -- и началась работа,
непонятная пехоте, вызывающая у них недоверчивое почтение: чего тут мерять
циркулем? Чего чертить? Прицелься из пушки и лупи.
артиллеристы. -- Глянул в дыру и дуй!
"ентот прибор", взвизгивал:
шепотом произнес: фри-ы-ыц! Живой! -- и торопливо зачастил: -- Олех, Олех,
Булдаков! Фриц стоит, курва така, руки в боки и на меня смотрит.
Булдаков. -- Это тебе работать неохота, навык в парторгах придуриваться. --
Но, глянув в стереотрубу, Леха, все на свете видавший, все знавший, тоже
сраженно сказал:
винтовку...
взрывами, вырывать из нее кусты, ронять ветлы, осыпать остатки грушек и
яблочек с кривых деревьев. И в это же время из редеющего тумана приплыла
лодка. На корме с веслом сидела Нелька, лопашнами гребли два солдатика, и
еще трое военных, держась за борта лодки, опасливо смотрели на
приближающийся берег. Четверо бойцов, перепутавших берега во тьме, счастливо
не попавших под огонь заградотряда, возвращались в свою часть. Пятым
оказался командир огневого взвода десятой батареи, лейтенант Бабинцев -- его
послали заменить майора Зарубина.
торопил Нельку: -- Побыстрее, побыстрее, товарищ военфельдшер, загружайтесь,
и теперь уж до ночи. Вот-вот налетят самолеты. Бабинцев, остаетесь здесь.
Идите к наблюдателям. Окапывайтесь.
противогазную сумку махорки и ящик с гранатами, ядовито заметила, так, чтобы
слышно было по берегу:
заседают, планируют, сюда им плыть некогда. -- И пошла к лодке в обнимку с
раненным в ногу командиром пулеметного взвода. Он мог управляться на
лопашнах. Устраивая на беседку раненого, Нелька обернулась и добавила: -- Я
вас, товарищ майор, следующим рейсом уплавлю. Силком. Неча тыловых пердунов
тешить.
такой симпатичной, пусть и войной подношенной, он воспринимал с удручением.
навалился на нее, с грохотом и скрипом столкнул, и на этот раз уже жалобно
произнес;
я, -- и показал на стоптанные задники ботинок, снятых с убитого солдата.
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Андреев Николай