били стаканы и кружки, все что не допьют, выливали на пол, дергали звонки до
тех пор, пока не срывали их, или разбивали их кочергами. И все новые и новые
люди, как муравьи, кишели повсюду... Шум, табачный дым, то свет, то тьма,
разнузданное веселье, ярость, хохот, стоны, грабеж, ужас и разгром!
стоял Хью. И, хотя он был самым наглым, буйным и безжалостным из громил, он
за эти часы сто раз спасал жизнь своему бывшему хозяину. Даже когда
захмелевший мистер Тэппертит, чтобы показать свою власть, мимоходом любезно
пнул Джона Уиллета ногой в ляжку, Хью предложил Джону отплатить "капитану"
такой же любезностью. И если бы старый Джон был в состоянии понять то, что
ему нашептывал Хью, и воспользовался бы его советом, он под таким
покровительством мог был проделать это безнаказанно.
еще хозяйничал внутри, крича, что они и так потеряли много времени. Когда
ропот усилился и перешел в рев, Хью и кое-кто из пировавших в буфете - это
явно были вожаки - стали совещаться, что делать с Джоном, как заставить его
молчать, пока они не управятся со своим делом в Чигуэлле. Одни предлагали
запереть его в доме и дом поджечь, другие - стукнуть его по черепу так,
чтобы ему на время память отшибло, третьи - взять с него клятву, что он не
встанет с места до завтрашнего вечера, а некоторые советовали заткнуть ему
рот кляпом и вести с собой под надежным конвоем. Но все эти предложения были
отвергнуты и в конце концов Джона решили связать и привязать к стулу. Для
этой операции призвали Денниса.
ничего худого не сделаем, только свяжем по рукам и ногам. Да ты слышишь или
нет?
понимал, кто именно говорит с ним, и пробормотал что-то невнятное - кажется,
о дежурном блюде, которое всегда подается по воскресеньям в два часа.
убедительности дав Джону основательного тумака в спину. - Эй, да он не в
себе - видно, перепугался насмерть. Дайте-ка ему хлебнуть чего-нибудь!
Уиллет слегка причмокнул губами и, сунув руку в карман, спросил: "Сколько с
меня?", а затем, водя вокруг бессмысленным взглядом, заметил, что здесь,
кажется, разбиты стекла...
с такой силой, что у того в кармане забренчали ключи, но на Джона и это не
подействовало. - Да куда же запропастился Деннис?
веревкой, как какой-нибудь монах, и с ним целая свита - полдюжины
телохранителей.
глаза к потолку, внимательно обозрел его, затем стены, карнизы - и покачал
головой.
сердито топнув ногой. - Или мы по твоей милости будем торчать здесь до тех
пер, пока не поднимется тревога на десять миль вокруг и нам помешают сделать
что надо?
в этой комнате некуда его приткнуть, - он заговорил шепотом. - Разве что над
дверью?
как же?
принялся вязать Джона, но действовал так неловко и неумело, что мистер
Деннис чуть не со слезами взмолился, чтобы он предоставил это дело ему, и,
сменив Хью, вмиг управился.
как его связали, оставался в таком же отупении, как и раньше. - Вот это
мастерски сделано. На такую чистую работу и смотреть любо! Иди-ка сюда, Хью,
на два слова! Теперь, когда он стреножен, не лучше ли будет для всех, если
его обработать? Подумай, какой трезвон поднимут газеты! И насколько это
придаст нам весу!
профессиональным терминам, которых он не знал, так же как не знал и о
ремесле Денниса. Он вторично отверг предложение палача и отдал команду
"Вперед!", подхваченную сотней голосов на улице.
Там живет доносчик, ребята!
грабить и разрушать. Хью на минуту задержался, чтобы для подкрепления еще
хлебнуть на дорогу и открыть краны нескольких случайно уцелевших бочек.
Затем, окинув взглядом опустошенную, разгромленную комнату с разбитым окном,
в которое громилы просунули срубленное "майское древо" (даже его не
пощадили), Хью хлопнул по спине безмолвного и неподвижного Джона Уиллета и,
размахивая над головой зажженным факелом, с диким криком помчался вслед за
товарищами.
ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТАЯ
изумленными глазами вокруг. Только глаза его и бодрствовали, а все
мыслительные способности погружены были в глубокий сон без сновидений. Он
оглядывал комнату, которая в продолжение многих лет - и еще час назад - была
его гордостью, и ни один мускул не дрогнул в его лице. Сквозь зловеще
зиявшие пробоины со двора смотрела холодная черная ночь, драгоценная
жидкость из почти опустевших бочонков с глухим плеском капала на пол, в
разбитом окне сиротливо торчало "майское древо", похожее на бугшприт
затонувшего корабля. Да и пол мог сойти за дно морское - так густо он был
усеян обломками. Сквозной ветер врывался в полуоткрытые двери, скрипевшие на
петлях, свечи мигали и, оплывая, словно одевались в длинные белые саваны.
Веселые сочно-красные занавески развевались и хлопали на ветру. Даже
солидные голландские бочонки, лежавшие опрокинутыми и пустыми в темных
углах, казались лишь бренной оболочкой тех славных весельчаков, что больше
не будут радовать и воспламенять людей. Джон смотрел на все это печальное
запустение - и не видел его. Казалось, он был вполне спокоен и доволен тем,
что сидит здесь, не испытывал ни гнева, ни неудобства, как будто на нем были
не веревки, стягивавшие тело, а парадная мантия. Глядя на него, можно было
вообразить, что жизнь остановилась, и старик Время спит крепким сном.
ветер шуршал всяким мусором па полу, да глухо скрипели раскрытые двери, но
эти звуки, как потрескивание жука-точилыцика среди ночи, только делали
тишину заметнее.
тяжелой артиллерии начала пальбу под окном - его бы это не тронуло. Ничто не
могло больше поразить его. Даже появление призрака не вывело бы его из
оцепенения.
крадущиеся. Они приближались к дому... на миг затихли, потом послышались еще
ближе. Кто-то, казалось, обходил дом вокруг. Вот шаги замерли, пришедший
остановился под окном -и в окне показалась голова.
догоравших свечей бледное, изможденное лицо. На ртом худом лице глаза
казались неестественно большими и блестящими. Волосы были черные, с сильной
проседью.
он отлично слышал его. Подождав минуту, незнакомец влез в окно. Джон и тут
ничуть не удивился. За последний час столько людей влезали и вылезали в это
окно, что он совсем забыл о существовании дверей, и ему уже казалось, что он
всю жизнь знал только такой способ входить в дома.
полями подошел к Джону вплотную и заглянул ему в лицо. Джон ответил ему тем
же.
какие-то смутные мысли насчет их фасона, но эти мысли мелькнули и
рассеялись, оставив его в прежнем состоянии.
Ведь, кроме нее, у вас, я вижу, ничего целого не осталось. Я вас спрашиваю:
в какую сторону пошли эти люди?
головой (указать рукой он не мог, так как был крепко связан) в сторону,
противоположную той, куда направилась толпа.
я пришел. Вы хотите меня обмануть?
результат пережитого потрясения, незнакомец опустил занесенную для удара
руку и отвернулся.
его лице. Незнакомец нашел стакан и, подержав его под краном бочонка, пока
не удалось нацедить несколько капель, жадно выпил вино, затем с раздражением
Василенко Иван
Лукин Евгений
Корнев Павел
Березин Федор
Василенко Иван
Володихин Дмитрий