любопытством, - а ваш муж знает об этом? Может быть, это вы сами надумали
спасти и его и себя от излишних забот и затруднений?
ее не только в нервном страхе, но и в чисто женских соображениях
экономического порядка; в таком случае, решил он, не трудно будет рассеять
эти ее настроения. Но Роберта, поняв, к чему он клонит, и чувствуя, что,
солжет ли она лишний раз, нет ли, от этого уже не будет ни вреда, ни
пользы, - быстро ответила:
неверна, но все-таки с твердым намерением разубедить пациентку и ее мужа.
- Я думаю, что вы оба должны серьезно взвесить все, прежде чем
предпринимать какие-либо дальнейшие шаги. Я знаю, когда молодая пара
впервые оказывается в таком положении, она всегда видит в этом одну только
мрачную сторону, но ведь не обязательно все будет так плохо! Я помню, мы с
женой думали так же, когда ждали первого ребенка. Но все прошло хорошо. И
если вы теперь спокойно обсудите это, я уверен, вы увидите все в другом
свете. И впоследствии вас не будет мучить совесть.
и уничтожить решимость, которая привела ее к нему: это обыкновенная
рассудительная жена, и, конечно, она теперь не станет настаивать,
откажется от своих планов и уйдет.
он ожидал, она вдруг посмотрела на него широко раскрытыми, полными ужаса
глазами и зарыдала. Под влиянием его речи в сознании Роберты с необычайной
ясностью ожило нормальное, общепринятое представление о ее положении. Все
время она старалась об этом не думать. В обычных условиях, будь она в
самом деле замужем, она, конечно, поступила бы именно так, как он
советовал. Но теперь, когда она убедилась, что у нее нет выхода, - по
крайней мере этот человек не поможет ей выпутаться из беды, - ее охватил
смертельный, панический страх. Она сплетала и расплетала пальцы, колени ее
дрожали, лицо исказилось страданием и ужасом.
должна от этого освободиться любым способом. Должна! Я вам сказала
неправду! Я не замужем. У меня нет мужа. Ах, вы не знаете, что это для
меня значит! У меня семья, отец, мать! Я не могу вам объяснить. Вы не
знаете... Но я должна освободиться, должна, должна!
Однако он отметил, что его первое подозрение оказалось справедливым и
Роберта лгала ему, и, не желая никоим образом вмешиваться в это дело,
решил держаться твердо и даже бессердечно.
наконец, как безысходно ее горе, доктор Глен поднялся; на лице его
попеременно отражались волнение, осторожность и сочувствие. Он молча
смотрел на рыдающую Роберту.
же замолчал, опасаясь сделать какой-нибудь неосторожный шаг; потом
прибавил мягко и неуверенно: - Не надо плакать, это не поможет.
дело. Но ему все-таки хотелось узнать правду, и потому он задал новый
вопрос:
здесь?
слова и только отрицательно покачала головой.
прежде: казалось, он ищет благовидного предлога, чтобы устраниться от
участия в таком деле, которое не обещает ему ничего, кроме опасности и
затруднений. - Это, может быть, еще не так серьезно, как вы думаете. Я
понимаю, вы очень напуганы, но ведь у женщин нередко бывают такие
неправильности. Во всяком случае, без особого исследования нельзя быть в
этом уверенным. А самое лучшее - подождать еще две недели. Очень возможно,
что все кончится благополучно. Я бы этому не удивился. Вы, видимо,
чрезвычайно чувствительны и нервны, а нервность часто влечет за собою
такого рода задержки. Если хотите послушать моего совета, то сейчас, во
всяком случае, ничего не предпринимайте. Отправляйтесь домой и ждите. Пока
не будет полной уверенности, уж никак не следует что-либо делать.
Роберта.
объяснение, заметил: - А, эти! Ну, они едва ли по-настоящему помогли бы
вам, если вы действительно беременны. Но я вам снова советую подождать.
Через две недели все выяснится, и тогда у вас еще будет достаточно
времени, чтобы принять меры. Но я все-таки серьезно советую вам отказаться
от этой мысли. Я считаю большой ошибкой нарушать законы природы. Будет
гораздо лучше, если вы решитесь иметь ребенка и станете о нем заботиться.
Тогда на вашей совести не будет еще нового греха - убийства.
терзаемая ужасом, которого врач, видимо, просто не мог понять, воскликнула
с прежним трагическим отчаянием:
понимаете... Не знаю, что я буду делать, если не смогу от этого
освободиться! Не знаю! Не знаю!
Глен видел, как глубок ее ужас, и ему было жаль, что легкомыслие довело ее
до такого отчаянного положения. Однако, как профессионал, он холодно
относился к случаю, который мог навлечь на него одни только неприятности,
и потому решительно заявил:
настоящее имя, - я решительно против операций такого рода, так же как и
против того легкомыслия, которое доводит девушек и молодых людей до
положения, когда эта операция кажется им необходимой. Врач не может
вмешиваться в подобные случаи, если он не желает провести десять лет в
тюрьме, и я считаю этот закон справедливым. Не думайте, что я не понимаю,
каким тяжким кажется вам сейчас ваше несчастье. Но поверьте, всегда
найдутся люди, которые охотно помогут девушке, оказавшейся в таком
состоянии, если только она не захочет больше пренебрегать нравственностью
и законом. Итак, вот наилучший совет, который я могу вам дать: не
предпринимайте ничего - ни теперь, ни позже. Идите домой и признайтесь во
всем вашим родителям. Так будет лучше, гораздо лучше, уверяю вас. Это не
так тяжко, как вам сейчас кажется, и не так дурно, как то, что вы
задумали. Не забывайте, что если ваши теперешние опасения справедливы,
речь идет о человеческой жизни. Вы хотите уничтожить уже зародившуюся
жизнь, и в этом я не могу вам помочь. Никак не могу. Я знаю, есть врачи,
которые относятся не так серьезно к своей профессиональной этике, но я не
из их числа и не могу позволить себе стать таким. Весьма сожалею...
весьма!.. Итак, могу сказать вам одно: вернитесь домой и расскажите все
своим родителям. Сейчас это кажется очень трудным, но в конце концов вам
станет легче. Если они захотят, пусть придут и потолкуют со мной. Я
постараюсь убедить их, что это еще не самое страшное несчастье на свете.
Но сделать то, о чем вы просите... Мне очень, очень жаль, но я не могу.
Совесть мне не позволяет.
решительно и твердо. И Роберта, потрясенная внезапным крушением всех своих
надежд и видя, что не только была введена в заблуждение рассказами Клайда
об этом докторе, но и сама не сумела справиться со своей задачей и
разжалобить доктора, неверными шагами двинулась к выходу; ею снова овладел
страх перед будущим. Доктор любезно и с сожалением закрыл за нею дверь, -
и, очутившись на улице, во тьме, она беспомощно прислонилась к дереву; все
силы душевные и телесные оставили ее. Он отказался помочь ей! Отказался
помочь! Что же теперь?
38
Роберту и Клайда. Значит, впереди - незаконнорожденный ребенок, бесчестие
Роберты, разоблачение и гибель Клайда. Видимо, ничего иного не остается...
Но затем - по крайней мере перед Клайдом - тяжкая завеса стала понемногу
приподыматься. Может быть, в конце концов, как предполагал доктор (едва
придя в себя, Роберта подробно все пересказала Клайду), дело вовсе не так
плохо. Вполне возможно - об этом говорили и аптекарь, и Шорт, и доктор, -
Андреев Николай
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай
Самойлова Елена
Куликов Роман
Посняков Андрей