себя те, на ком можно отыграться! Всё верно, за урусов пусть отвечают урусы, а
своих предателей он наказать успеет.
Внезапно перед Бату, словно из воздуха, возник невысокий статный урус в лёгкой
кольчуге с темно-каштановыми прядками волос, выбившимися на лоб из-под
остроконечного шлема. И хотя вооружён он был лишь игрушечным мечом, на татар
напал такой сильный страх, что все они замерли, точно парализованные. Да что
там, окружавшие хана телохранители вообще попадали замертво! А проклятый урус
шагнул к великому Бату, зажал в кулак его пышные космы цвета воронова крыла - и
исчез столь же внезапно, как появился, унеся с собой предводителя дикой армады.
На утоптанном множеством ног снегу осталась лишь вышитая бисером кунья шапка...
которые заметили это, возможно, и не придали бы его короткой отлучке значения,
если бы не одно важное обстоятельство. Карсидар вернулся со спутником - вернее,
с пленником. Он крепко держал за волосы толстого татарина, одетого с
невероятной роскошью. В мерцающем свете молний, которые всё ещё били в кипящую
чёрную воду пробуждённого от зимнего сна Днепра, было ясно видно, что татарин
весь посерел от испуга.
усыпанных самоцветами позолоченных ножнах, турнул его к остаткам "коновальской
двусотни" и спокойно сказал:
псов-ордынцев. Смотрите, стерегите его хорошенько. Государь Данила Романович
велел мне привезти его в Киев обязательно живьём. Головой за него отвечаете!
вскочил в седло и обратился ко всему отряду с короткой речью:
приволокли под стены Киева, подняли в тылу ордынцев мятеж. У них небольшая
дружина. Если мы не поторопимся, суздальцев перебьют всех до единого. Вперёд!
бой. С противоположной стороны татар атаковал южный отряд. Начался разгром
ордынского войска на левом берегу Днепра.
небо грозовые тучи постепенно рассеивались. Уже бесполезные молнии перестали
бить в бурлящие днепровские воды. А когда во второй половине дня из-за туч
выглянуло зимнее солнце, то в его холодных лучах засияли золотом купола Киева -
города-победителя, столицы земли Русской...
неделю. Нескольким небольшим отрядам из тех, которые переправились через Днепр
в самом начале штурма и пытались обойти Киев с севера, удалось прорваться
сквозь ряды волынян и по руслу Почайны уйти на запад. Впоследствии, когда
Данила Романович бывал не в духе, то несколько раз ставил Карсидару в упрёк,
что, расколов молниями днепровский лёд, они с Читрадривой не сделали того же
самого на Почайне.
отвечал всякий раз Карсидар. - А насчёт Почайны уговора не было, да и с кручи,
на которой стоял Андрей, её русла не видать. Или ты хотел, чтобы разом с
татарами мы потопили наших воев? А ещё хуже было навести молнии на город.
особого вреда на правом берегу татары не причинили. Смертельно напуганные
ужасной участью тех, кто попал в ледовую ловушку, они неслись вперёд без
оглядки, пока посланные в погоню дружины не настигли часть из них под
Искоростенем, а другую часть - аж под Звягелем. Всех их беспощадно истребили.
По поводу чего уже Михайло любил беззлобно подшучивать:
Искоростене татарву принимать!
Отступали они на восток более организовано, видимо, надеясь уйти на родную
землю. И отступали с боем. Потому и управиться с ними было сложнее. Если бы их
возглавлял великий Бату, если бы с востока подтянулись новые ордынцы, возможно,
они могли представлять некоторую угрозу для Руси. К счастью, возглавить
отступающих было некому. А после воодушевившего русичей чуда с молниями,
расколовшими лёд, земля горела у татар под ногами. И около места впадения Удая
в Сулу, чуть севернее Лубен, с этими отрядами также было покончено. Лишь жалкие
остатки бежали дальше, в дикую степь, неся своим соплеменникам ошеломляющую
весть: огромнейшее войско, доселе невиданное в мире, было подчистую сокрушено
на берегах Днепра...
татар в течение четырёх дней, а также стихийно собравшиеся со всех восточных
княжеств ополченцы прибыли в Киев с радостным известием. На следующий день
после их возвращения Данила Романович обещал устроить великое празднество по
случаю чудесной победы.
растерялись и начали праздновать разгром татар. Бражничали все от мала до
велика, и мужчины, и женщины, и старики, и даже подростки. Поглощали мёд и вина
в своих домах, на улицах, в гостях и в небольших корчмах. Пили за чужой счёт и
сами угощали других. Если воин возвращался живым, в его доме с радостью пили за
избавление от опасности. Если товарищи приносили раненого, пили за его
скорейшее выздоровление. Убитых поминали бурными возлияниями. Постояльцев из
иных уделов земли Русской принимали с не меньшим почётом, чем киевлян, ибо в
грандиозной сече участвовали все.
перещеголять друг друга в щедрости. То один, то другой выкатывал из погребов
огромную бочку хмельного мёда, после чего напивался до упаду не только он сам
со всем своим двором, но и всякий случайный прохожий. Как всегда в таких
случаях, мигом образовались громадные компании полупьяных гуляк, которые, не
протрезвев как следует после вчерашней попойки, уже с самого утра мечтали о
новой и начинали день с обмена новостями: "Слыхали, сегодня, бают, Василь
Богуславский грозился десятиведёрную бочку откупорить..." - "Нет, не пойдём к
Василю. Вон Микула Гордятин две бочки выкатит. Айда к Микуле!" - "Дык до Микулы
тащиться сколько, а вот до Яромира рукой подать! Вы как хотите, а я к нему..."
берегах Озера Десяти Дев орфетанцы тоже пили будь здоров. Он сам неплохо
погулял. Правда, пришлось незаметно улизнуть в самом разгаре веселья, не то
какой-нибудь герцог, затаивший на него злобу, чего доброго, мог забыть о
королевском указе, раз опасность уже миновала...
беспечность победителя приводила к плачевным результатам. И отлично понимал,
что если татары соберутся с силами, им ничего не стоит осадить Киев и даже
сходу взять город приступом. Попробовал поделиться своими опасениями с тестем,
но Михайло лишь руками замахал, поднёс зятю мёду в отделанном серебром бычьем
роге и сказал:
так пятки салом смазала, что одному Богу известно, где их теперь искать.
есть, в нашей... словом, нас Бог миловал. Ты цел и невредим, Вышата жив-здоров,
меня лишь слегка царапнуло. Будимирке, конечно, изрядно досталось, но он
крепкий, весь в меня, выдюжит. Никто у нас не погиб, Давидушка! Даже наоборот,
я слышал, - он хитро подмигнул зятю. - Так что не бери дурного в голову. Пей и
веселись.
отмахнулся от его предостережений, сказав лишь:
всё это напрасно. Татары не станут нападать, мы им знатно наподдали. Да и кто
теперь к нам полезет? С такими-то сторожами, которые не теряют голову даже
среди всеобщего гульбища!
позабыл отдать особое распоряжение насчёт захоронения тел погибших татар. Это
была весьма разумная мера, так как если бы трупы захватчиков пролежали в
неприкосновенности до наступления оттепели, непременно началось бы разложение
останков, что было чревато серьёзными осложнениями вплоть до эпидемий и мора.
Заодно пришлось заняться похоронами русичей из дальних уделов, ибо перевезти
туда тела погибших не представлялось возможным.
Землекопы день и ночь жгли костры, чтобы насквозь промёрзлая земля хоть немного
оттаяла, после чего долбили длинные траншеи, а подручные подтаскивали трупы. Но
если русских воинов предварительно оплакивали и воздавали им все возможные
почести, стараясь даже хоронить рязанцев с рязанцами, полочан с полочанами,
суздальцев с суздальцами, а смолян со смолянами, то для татар могилы рыли
где-нибудь посреди леса, останки сваливали в ямы, как попало, пересыпали
известью, а закопав, тщательно разравнивали землю, чтобы даже памяти про
захватчиков не осталось.
первая неделя после знаменитой битвы под Киевом. Может быть, таким образом
русичи стремились перебороть недавнее состояние неуверенности в исходе
сражения. Но не исключено, что таковы были исконные обычаи в этих землях. Иначе
зачем Даниле Романовичу затевать новое пиршество, когда ещё не прекратилась
стихийно начавшаяся попойка? Карсидару казалось, что поглотить хмельные напитки
в таком количестве попросту невозможно, что бражничать можно от силы дня
три-четыре кряду, потом это просто надоедает, и что запасы в Киеве давно должны
были иссякнуть. И вот пожалуйста - государь объявляет новое торжество! Поистине
удивительный народ...