пойти и рассказать ему про Ванвейлена, чтобы он если не меня простил, то
хотя бы его допросил. А Арфарры не было, и я пошел, как он велел, ловить
вышивку.
Золотой Государь ходил из города на гору молиться богам. Хаммар Кобчик со
слугой приведут через ход Ванвейлена, в таком деле не нужно много
свидетелей, и я был бы с ними, а как теперь, - не знаю. У Золотой Горы
есть глаза - станут через них смотреть. От Храма проедет человек в плаще
советника, тот, что уехал туда позавчера, оставит лошадь и уйдет в скалу.
Вы приедете к часовне, не дождетесь Ванвейлена и уедете. А надо сказать,
что в это время на поле возле часовни пойдет процессия из деревни, а это
государев лес и государевы егеря. Они вас встретят по дороге, а потом
найдут мертвого, теплого, по обстоятельствам, и ваши следы, и лошадь. Ну,
теперь, конечно, и меня...
будет теплый, то сейчас он - еще живой.
магия второго рода, однако преходящая. Времени поэтому, - продолжал
Неревен, - у нас нет, и подмоги тоже. И я вам предлагаю вот что: к речной
часовне мы сейчас не пойдем, а пойдем наискосок к левому боку Золотой
Горы. Там есть еще один ход в гору, в подземный храм Ятуна. Государев ход
ведет через этот храм, другого хода нет. Я вас там научу, где спрятаться,
потому что вы без меня и в храм не попадете, и в храме пропадете, и нас
будет трое против них двоих.
Кукушонку не понадобится живой Ванвейлен. Если все рассказать - Кукушонок
возьмет его с собой проводником. А потом, когда освободят Ванвейлена, -
тот никогда не позволит убить Неревена. Он такой, - добрый, как зимородок.
против двух мечей.
Золотой Горы я, правда, не знаю, - а вот ятунов храм и без тебя найду.
Стало быть, все правильно предсказала мне колдунья, что в родовом храме я
найду солнечный меч... А вот времени у меня мало - это ты прав.
Неревена. Во-первых, чтобы зря ни на кого не думали, во-вторых, чтобы
отвести беду от нарушенного слова. Ну и, конечно, кто вытащит кинжал, тот
берет на себя месть, если найдутся охотники.
Кукушонку, и подумал: "Хаммар Кобчик - кровный враг Марбода... Стало быть,
он мне не позволит убить его, будет драться сам, с такими руками".
рода сильно портит человека. И если советник Ванвейлен в ней сильней, чем
они, то как бы ты не раскаялся, связавшись с ним. То-то он третьего дня
бранился, что мы смотрим на жизнь, как на поединок. В поединке, однако,
спорят на равных, а если сыпать с воздуха голубые мечи...
А он - не угадал.
мире вещи поважнее моей чести.
через два часа после того, как Марбод Кукушонок и Белый Эльсил незаметно
уехали из замка, в замок явился Даттам.
задумчив.
отличие от многих, отдавал себе в этом отчет. Он знал, что историю нельзя
предсказывать, и именно поэтому можно делать.
прежде приглашали бюргеров в свой совет. Расходы на поездку приходилось
оплачивать городу, представитель города вез королю подарки и привозил
известие о новом налоге, и немудрено, что эта повинность была из самых
ненавистных. А теперь граждане Ламассы торопились сказать, что от них
представителей должно быть втрое больше, чем от прочих.
холодная вода смоет весь их пыл, но, заодно, и доброе имя Арфарры.
мысль, кипящую в пробирке: выйдет прибыль или не выйдет? "Я ведь хорошая
повивальная бабка", - думал он.
хуже вассальных рыцарей. Стоить Даттаму они будут, конечно, дороже. Зато
преимущество их в том, что свои, то есть оплаченные, решения, они будут
навязывать стране не мечом, а словом, и что такой механизм контроля над
законами если и не менее разорителен, чем казенная инспекция, то, во
всяком случае, менее разрушителен, чем гражданская война.
представители местечек будут стоить дешево, а вот представители городских
цехов - очень дорого, много дороже государева чиновника, ибо чиновник
хочет лишь кусок пирога, а представитель цеха метит на место того, кто
печет пирог.
брат Кукушонка, Киссур Ятун, провел к себе и попросил подождать:
холодно улыбаясь:
вашим братом тотчас же.
на черепахе.
Даттаму записку.
обоняние, обоняние жителя империи, химика и эстета, уловило, как ему
показалось, характерный запах храмовых подземелий, - смесь старинных
благовоний и химических реактивов. Даттам вспомнил о подземных ходах в
Золотой Горе, усмехнулся и подумал: "Ну, ладно. Какой строй будет в этой
стране, это мы еще посмотрим, но Арфарру-советника я из нее при всех
случаях выкину."
разрешения советника Арфарры. И уверяю вас, что честь будущего наместника,
или аравана, или еще какого чиновника будущей провинции Горный Варнарайн,
Клайда Ванвейлена, не пострадает от того, каким способом он расправится с
вашим братом.
Даттам, Киссур Ятун, Шодом Опоссум и еще десятеро вылетели из ворот замка,
и кони их перепрыгивали прямо через столы, расставленные во дворе.
испугался. Морок! Высятся стены там, где их нет, цветут и опадают небесные
своды, девушки танцуют с мечами на стенах.
золотым луком, нарисованного вверху. Это сам Ятун!
Сам Ятун, писали, безобразный и бесконечный, тела у него нет. Стало быть,
и рук тоже нет, - злобно добавил Марбод. Он очень устал.
встал в божьем саду за серебристым лопухом в сорок локтей, упер в
основание лопуха лук, обмотанный лакированным пальмовым волокном, вынул из
колчана две стрелы и наложил их на тетиву. Стрелы были рогатые, из белого
тростника, с лебединым оперением, и два пера были окрашены в зеленый цвет
храма, а остальные были белые, как и полагалось вассалу экзарха Харсомы.
расстояние до входа на пальцах; зеркальный морок сильно мешал.
пихнул его и встал на его место. Идол свалился вниз, а рук у него было
целых восемь.
Послышались шаги. В залу вошел Хаммар Кобчик, а за ним целых трое
стражников вели советника Ванвейлена. Ванвейлен был несвязанный, однако
квелый, как тритон зимой.
Кобчика, а другой - в стражника. В стражника он попал точно, а Хаммару
Кобчику только оцарапал руку, - морок мешал. Тут Марбод со своего
приступка метнул в Хаммара дротик. Это был хороший бросок для человека, у
которого руки были как два шелковых яйца, но Хаммар уже был настороже и
успел повернуться на пятке, и дротик пролетел мимо.
что Эльсил в него не попал, а Эльсил стал драться с обоими дружинниками.
Те выпустили Ванвейлена, а советник сел на землю и начал спать.