усилием оттолкнулся от стены, на этот раз отпихнув настолько, что тремя
ударами расшиб им головы. Рядом сопели Мрак и Гонта, рубились молча, зло,
сосредоточенно.
двигался быстро и ловко. На нем пока не было ни одной царапины, только
погнулись пластины доспехов на плечах.
обед...
было сил держать за конец топорища. Мрак непонимающе смотрел как он
зашагал через трупы к выходу. Там его встретили блеском топоров, Ховрах
заорал дурным голосом, врубился в стену тел, щитов, копий, пошел крушить
как будто разбивал крепостные врата.
ненасытный.
чертоге?
еще стояло высоко.
не переступал тела павших, обходил. Мрак вытер пот с лица. Воздух был
жаркий, липкий, напоенный запахом теплой крови, лопнувших внутренностей,
нечистот.
ушах. На Ховраха и Гонту наконец навалились скопом. Те подались, но Ховрах
внезапно взревел страшно, врубился в самую середку, пошел сеять смерть как
рассвирепевший буйвол. Гонта попытался прийти на помощь, но его теснили,
острия копий били сильно и часто. Доспехи звякали, но узкие острия
находили щели, больно вонзались в тело. Дальше не пускал доспех, но кровь
из многих мелких ран текла обильно, он чувствовал в голове слабый звон и
обманчивую легкость.
окружили в пять рядов, били копьями, топорами, палицами, но Ховрах все
орал, ругался, его топор все еще сеял смерть, он весь был покрыт кровью,
уже и своей, но сил будто прибавилось, и воины падали к его ногам как
снопы. Он опирался о них ногой для лучшего удара, бил быстро и почти без
промаха.
такой герой!
начал поворачиваться. Топор уже прочертил дугу, копья переломились с
треском. Ховрах на излете достал одного краем в лицо и, продолжая страшно
реветь как раненый медведь, ухватил другой рукой за обломок второго,
дернул. Воин, не успев выпустить копье, налетел на Ховраха. Тот ударил
головой в переносицу, и несчастный рухнул на спину, раскинув руки и с
залитым кровью лицом.
Кто-то вскрикнул отчаянно:
и бледнея, он ревел мощно, вращал топором и сверкал глазами. Со спины
подкрался Кажан, нивесть почему решивший принять участие в драке. Молча
отвел назад обе руки с зажатым копьем, ударил с такой силой, что все
услышали треск плоти и ломаемых костей. Копье погрузилось почти до
половины. Ховрах зарычал, поперхнулся хлынувшей изо рта кровью.
Ховрах ухватился за древко, рванул, и все замерли, когда из широкой раны
показалось залитое кровью зазубренное острие, а за ним сизые и коричневые
внутренности. Кажан вскрикнул и суетливо юркнул за спины устрашенных
воинов.
брызги крови.
Глава 47
Седой богатырь качался от усталости. Из-под шлема, что закрывал и
подбородок, по мокрой седой бороде сбегали мутные струйки. Он уже не
ревел, не выкрикивал угрозы, а только крушил по всему, что оказывалось
перед ним. Любоцвет подал ему другой щит взамен разбитого, за что Гакон
едва не расплющил его в лепешку, но теперь дрались плечо к плечу. Гакон
как-то чуял присутствие молодого витязя, а тот умело защищал себя и
престарелого богатыря, успевая наносить быстрые и всегда безошибочные
удары.
Лишь когда в дверях появились воины с высоко воздетыми факелами, а те
слепили глаза, он понял, что бьются уже в сумерках. Сражение началось
задолго до полудня, длилось остаток дня, а хоть исход ясен, конца все не
видно!
Голова гудела, по лицу текли струйки не то крови, не то пота. Качающиеся
стены даже в свете факелов он видел как сквозь красный туман. В ушах
звенели крики умирающих, стоял непрерывный лязг металла, и часто слышался
злой хруст рассекаемой плоти, треск костей, скрежет разбиваемых доспехов.
Седая борода слиплась от пота, он дышал тяжело, а от его богатырских
замахов шарахались в стороны и свои.
третий, попробовал парировать удар топора воеводы мечом, едва не лишился
головы. Остервенев, начал упорно теснитть старика влево, тот сопротивлялся
упорно, но Гонта обрушивал яростные удары сразу двумя мечами, и Рогдай
невольно сдвигался, сдвигался...
Страшная булава Гакона угодила ему в левое плечо, превратив в окровавленую
глыбу, откуда торчали обломки бронзовых доспехов.
как загнанный конь.-- Еще один...
смерти. Но во взгляде, который обратил на Гонту, было прощение, и Гонта
вдруг сообразил, что старый воевода все видел и понимал, сам заставил
подвести под удар слепого богатыря, своего сверстника, от которого и
пожелал принять смерть, и сейчас взглядом предостерегает, чтобы не говорил
Гакону...
молодых еще попадаются крепкие...
криками ярости, воеводу любили, нахлынули с новой силой и бешенством.
вода и горячий как в бане. Грудь ходила ходуном, пытаясь ухватить свежий
глоток, в голове стучала кровь, грозя разорвать кровяные жилы и вырваться
на свободу.
рост: залитый кровью, в смятых и погнутых доспехах. Обе руки воздел к
своду, в одной был меч, на локте другой болтался обломок щита.
широко размахнулся и с чудовищной силой вогнал широкое лезвие в живот
старого воина. Гакон выронил меч, ухватился за копье. Мгновение стоял, на
Руцкаря смотрел сплошной шлем, затем могучие ладони ухватились за древко.
Гакон что-то прошептал, внезапно с силой потянул копье на себя. Все
прекратили схватки и с содроганием смотрели как старый богатырь погружает
копье в свое тело глубже, наконец острие прорвало доспех на спине и
вылезло, отвратительно красное, дымящееся, роняя крупные черные капли.
Руцкарь едва не ударился лицом в широкую грудь слепого. Красавец-воевода
не успел выронить копье, а Гакон ухватил его за плечи. Раздался треск
дерева, копье обломилось. Все услышали хруст костей, скрежет доспеха, хрип
и предсмертный стон.
вскинулись к своду снова, и предсмертный крик потряс стены дворца:
стены. Мрак дышал тяжело, пот заливал глаза. Воины напротив тоже
переводили дух. Страшная гибель Руцкаря, богатыря-поединщика, которого под
прозвищем Боевого Сокола знали по многим битвам, ошеломила и самых
отважных. Мрак сквозь кровавую завесу в глазах видел как противник
пятится, прижимается к стене, норовит спиной нащупать спасительную дверь.
которыми блестели копья и мечи, обреченно двинулась на Мрака. Мрак с