морщины, словно за одну ночь он постарел на двадцать лет. Сильвера уже
привык к этому за последнюю ночь - он слишком часто видел такое потрясенное
выражение на лицах других.
ее найти, отец. Я не могу, чтобы они... сделали ее тоже такой...
ползти, то доберусь до вас. Я не знал, как далеко нужно ползти, я просто...
должен был спастись. Ее звали... Соланж. Мотоциклисты увезли ее.
трещины, слева. Как вы себя чувствуете?
Уже утро?
плохо, что они властвуют на улицах, а если еще у них оказались средства
передвижения... Об этом даже думать было ужасно.
мотоциклетной банды. Они упоминали что-то... насчет того, чтобы
объединиться с остальными. - Он пару раз кашлянул, вздрогнув от боли. -
Черт! Глотка и легкие у меня словно побывали в пескоструйке. У вас нет
воды?
минеральной водой и бумажными стаканчиками, которые притащил из
продуктового магазинчика в конце улицы. Две бутылки были уже пусты.
Сильвера налил немного воды в стакан и отнес его Весу.
кивнул.
кварталов.
махал руками и кричал, как идиот. И они набросились на нас, ка стервятники.
Я должен был сразу сообразить, что только вампиры... могут в эту ночь... И
теперь она в их руках, и только Бог знает, что они с ней сделали! - Его
нижняя губа задрожала. Он смял стаканчик и отбросил его. - Я должен найти
ее! - Глаза его сверкали.
увезти ее куда угодно. И сейчас они уже наверняка... - Он не договорил до
конца - это было бы немилосердно. Все и так понятно.
хотите умереть через пару часов?
имеет.
полумертвый способен выйти на бой с вампирами. Живому не выдержать - он
слишком боится потерять жизнь. Он отказался помочь Палатазину, и тот
отправился навстречу верной смерти. Он вспомнил торжествующий крик Цицеро
"Хозяин жив"! Да, Палатазин - или тот, кто был Палатазином, уже наверняка
сейчас мертв, и число подданных Хозяина увеличилось еще на одного. Только
наполовину умершие, те, кто видели свой конец впереди и уже приняли этот
факт как неизбежность, только они осмеливаются, только они могут найти в
себе силы сопротивляться.
болезнь, так сказали врачи. Амиотропный литеральный склероз. Болезнь Лу
Гехрига. Сначала атрофия мышц, распространившаяся на предплечья и дальше.
Медленное угасание неделя за неделей. В больничной кровати, в нищем
госпитале для бедных. Сестра с недовольным лицом. питание через ноздри.
Медленно ползет время. Кал и моча под себя. Неизлечимый больной. Сотрясение
в доме собственной плоти, которая сгнила, но отказывается рухнуть, пока все
достоинство жителя дома не будет вышвырнуто вместе с резиновыми клеенками и
катетерными трубками.
что возможность выбрать смерть - это был дар Бога. Ему дана возможность
умереть с достоинством, а не дрожащей горой воняющей плоти. Иначе тысячи,
возможно, миллионы будут поглощены просто потому, что ему больше нравится
умереть на постылой больничной кровати?
в замке, в холмах Голливуда, притаился повелитель, плетя планы следующего
ночного нападения на город. Ужас постепенно все туже скручивался в желудке.
Палатазин, вне сомнений, был убит. Кто, кроме него, догадывается, что
Хозяин прячется в замке Кронстин? И хотя страх продолжал подпрыгивать у
него в животе, какая-то холодная решимость охватила Сильверу. Каким образом
можно добраться до замка сквозь такую бурю? Он в самом деле не знал, как
найти дорогу, как найти сам замок. В холмах - сотни дорог. А люди, которые
останутся здесь? Он не мог их оставить на произвол судьбы. Ночью вернутся
вампиры, и число их во много раз увеличится. Нужно вознести молитву и
просить у Господа наставления.
должен буду сделать и куда я должен буду идти.
случае. А вы даже не знаете, куда идти, где искать. просто задохнетесь
песком где-нибудь на задворках. - Он замолчал, потому-что в глазах Веса
вспыхнула злость. - Извините, - тихо сказал Сильвера. - Еще воды?
подумать, вашего позволения...
исказилось лицо молодого человека, и услышал его нервный сдавленный всхлип.
мальчика.
вреда. Не вставай, полежи.
простыню.
дать ему вскочить с постели. - Все уже кончилось, все, что случилось ночью.
Теперь все будет хорошо.
бинтами из индпакета. - Болит, - сказал он. - Меня зовут... Томми.
перевернутые воспоминания проносились сквозь мозг, словно в тысяче
искаженных зеркал. - Голова очень болит, - сказал он.
приляг. Ты ведь не хочешь, чтобы снова пошла кровь?
возвращающимся эхом пульсировал гром. Его тошнило. Он пытался вспомнить
свою фамилию и адрес. И почему он лежит здесь, на этом диване, и рядом
сидит эта незнакомая женщина. Он сосредоточил внимание на одном осколке
отражений, из тех, что вихрем проносились сквозь сознание. На кровати лежат
два накрытых простыней человека. Очень неподвижно. Что-то больно ударило в
затылок, он содрогнулся, вскрикнул, и кривое зеркало памяти разлетелось на
множество осколков. Он решил больше не думать об этих зеркалах
воспоминаний. Пока не думать.
чувствовалось напряжение натянутого выше меры каната. В окне можно было
разглядеть только крутящиеся бело-желтые потоки.
сжало сердце, но она отогнала неприятное чувство и расправила одеяло,
которым был укрыт мальчик. "Какой же ужас пришлось ему пережить прошлой
ночью?" - подумала она про себя.
вихрь, в центре его стоял Палатазин, лицо было закрыто куском простыни,
словно он был арабом-пустынником. Он переступил порог, неся картонную
коробку с осиновыми кольями, которую только что извлек из багажника
брошенного "фалькона". Гейл быстро закрыла дверь - ей пришлось изо всех сил
налечь на нее. Палатазин положил коробку на пол, размотал защищавшую голову
и лицо ткань. Ткань защищала от песка достаточно хорошо, чтобы можно было