Чтение 94–й страницы книги ~Киносценарии и повести (сборник)~

бандитом знак.

- Странно, - сказала Певица. - Три часа назад его здесь не было. А, -
махнула рукою, - ничего, поезжайте! Штраф за мой счет.

- Тут штрафом не отделаешься, - не соглашаясь, помотал головою водила
и кивнул в направлении прикинувшегося ментом бандита. - Видите - пасет.
Давайте лучше с другого конца.

- Нету тут другого конца! - раздражилась Певица. - Забор! Ремонт!
Вечный ремонт!!! Ладно, Бог с вами, - и, сунув водителю несколько денеж-
ных бумажек, вышла, хлопнула дверцею, углубилась в переулок.

Такси отъехало.

Как бы мент, расстегивая на ходу шинель, скрылся в микроавтобусе,
взял уоки-токи:

- Идет...

***

Трое бритоголовых, таившихся в подворотне, приняли сообщение.

Один чуть привысунулся и увидел вдалеке маленькую женскую фигурку,
стремительно преодолевавшую безлюдную протяженность переулка. Мотнул го-
ловою, и третий исчез в глубине подворотни с тем, чтобы, когда первые
двое выступят навстречу Певице, вынырнуть из арки сзади и перекрыть путь
к возможному бегству.

- Тю-тю-тю-тю-тю... - выступил первый наперерез женщине и сделал ко-
зу. - Какая хорошенькая девочка!..

Певица оглянулась и увидела третьего.

- Да что вы, ребята, - сказала. - Я уж давно... бабушка...

***

Темная мужская фигура, потягивая пиво "Bayerokt" из высокой тем-
но-красной банки, стояла у окна лестничной площадки в парадном напротив
и наблюдала сцену.

Там какое-то время длились кошки-мышки, потом - пронзительный женский
крик, тут же прерванный ударом... И началось жесткое, жестокое избиение
женщины троими бугаями...

***

"Раковая шейка" - милицейский патруль, - медленно продвигаясь переул-
ками, чуть притормозила.

- Кричат вроде? - прислушался сидевший за рулем сержант и врубил пе-
редачу. - Ишь, говноеды, чо делают, - показал напарникам на стоящий при
въезде в переулок "кирпич". - Движение все организовывают... - и сплюнул
в окно, снова прислушался. - Как, тихо? - сверил свое впечатление с впе-
чатлением товарищей.

- Тихо, - успокоил с заднего сиденья мент и погладил автомат.

- Поехали, - сказал третий.

"Раковая шейка" медленно проехала по переулку: уже совершенно пусто-
му, - ни парней, ни женщины, - и свернула за угол.

***

Алексей, пьяненький, веселый, гнал по переулку длинную темно-красную
банку из-под пива и пел песенку про пять минут из "Карнавальной ночи".

Ударившись о смерзшийся снежный ком, банка срикошетила в подворотню и
медленно, крутясь, остановилась возле самого невидящего глаза лежащей
без сознания Певицы, нацелилась клювом изображенного орла.

Алексей завернул за банкою и увидел женщину.

- Эй, что с вами? - склонился над нею, пытаясь заглянуть в лицо,
превращенное ребятками с лампасами в сплошной синяк

Певица застонала, что сделало ненужным выяснение: жива ли.

- Милицию? Скорую?

- Пожалуйста, - сказала Певица. - Не надо ничего. Это ГБ. Везде все
схвачено... И домой нельзя... - Улыбнулась, если это слово можно было
применить к этому лицу, выдохнула. - Господи! Как вы похожи на моего от-
ца... - и вырубилась.

Алексей тоже слегка улыбнулся, наклонился, взял Певицу на руки - точ-
но: как маленькую дочку, - и понес...

***

Такси подвернулось подозрительно быстро. Шофер оказался подозрительно
услужлив: помог Алексею втиснуть Певицу на заднее сиденье. Сам Алексей,
открыв обычно наглухо задраенную в таксомоторах левую пассажирскую двер-
цу, сел рядом, положил голову Певицы себе на колени, ласково-успокаиваю-
ще поглаживая по волосам. Шофер, не спросив почему-то - куда, - тронул с
места, вывернул на Тверскую, малолюдную, но всю в зазывающих, горящих
витринах и рекламах, и поддал газу...

Одному Богу известно - обратила бы Певица внимание на все эти подоз-
рительности, будь она в состоянии хоть что-нибудь воспринимать.

***

Такси зарулило во двор одного из монстров сталинской Москвы - небоск-
реба в Котельниках.

Алексей с помощью шофера извлек из машины Певицу. Она пришла в себя:

- Где я? Куда Вы меня привезли?

Алексей широко улыбнулся:

- А куда б тебе хотелось?

Певица невольно отозвалась на улыбку улыбкой:

- Куда скажете...

- Тогда отдыхай...

...Обитая железом служебная какая-то дверь...

...служебный же, неухоженный, огромных размеров лифт...

...лесенки, коридоры, двери...

...которые Певица видела как бы в полусне...

...и, наконец, покой старого кожаного дивана.

Заботливые руки Алексея стягивают с Певицы сапоги...

...подкладывают ей под голову подушку...

...и Певица проваливается в сон...

***

...в котором - солнце, море, город Севастополь начала пятидесятых го-
дов.

И - отец, пронизанный этим солнцем, сидящий под окном у стола и, по-
тягивая прямо из горлышка "жигулевское", выклеивающий плашки на само-
дельном баяне.

А за окном - летящий по ветру парусник...

***

Разбудила Певицу собственная ее же песня, громкая, искаженная хилым
хриплым динамиком дешевенького приемника.

- Валь, ради Бога, заткни ты эту блядь... - еще не открыв глаз услы-
шала Певица голос давешнего своего спасителя, и реплика почему-то не
огорчила, не обидела, а вызвала улыбку, от которой тут же стало больно
избитому лицу.

Песня смолкла.

Певица осторожно приоткрыла глаза, повела ими вокруг.

Из странного восьмиугольного, неестественно высоко расположенного ок-
на лупило солнце, о существовании которого еще вчера можно было только
подозревать. Под окном сидел за столом как две капли воды похожий на от-
ца Певицы Алексей и, потягивая пиво из высокой жестяной банки, тоже че-
го-то мастерил.

Помещение было бесконечным, довольно, впрочем, широким коридором, на-
чинавшимся под окном и уходящим куда-то во тьму и обставленным сотнею
давно отслуживших, но, как правило, либо довольно удобных, либо довольно
- некогда - красивых вещей: кожаных кресел и диванов, шкафчиков, этаже-
рок... Пара вещиц была любовно и тщательно отреставрирована и, снабжен-
ная внушительными ценниками, вполне могла занять место в модном антик-
варном магазинчике. Стены украшало несколько живописных холстиков в
простых рамах - холстиков на редкость хорошего вкуса: окна, крыши, все
подробно до гиперреализма...

- За что ж Вы, интересно, так сильно ее не любите? - подала Певица
голос.

Алексей обернулся.

- Порошину-то? Вишь, Валентина - человека разбудила, - крикнул ку-
да-то в глубину. - А за что ее любить-то? Я вообще их всех не люблю, кто
при большевиках высунулся, - и, налив пива в чистый стакан, понес его к
дивану. - Поправляться будем?

- Что Вы? - сказала она. - Я не пью. Вообще не пью.

- А что ж это ты, с трезва вчера так загремела? Тебя как звать-то?

- Дуся, - ответила Певица и подумала, что лет уже сто не представля-
лась этим именем, что тех, кто звал ее так, давным-давно нету поблизос-
ти.

- А я Леха, - отозвался Алексей. - Алексей. Знаешь, сколько топливный
мотор для "мерседеса" стоит?

Певица, сама не понимая чему, улыбнулась.

- Штуку! - поднял Леха указательный палец и выпил пиво, принесенное
ей. - А я за пятьсот - чиню, - кивнул на верстак. - Народный умелец! Ну
чего, врача тебе вызвать или домой отвести. Где живешь-то?

- Если можно... - сказала Певица, - я еще немножко у вас полежу, лад-
но? Без врача.

Леха расхохотался.

- Понравилось, что ли? Ну давай, лежи. А я тут это... - вернулся к
столу. - Ладно? Обещал к вечеру.

- Разве ж она виновата? - после некоторой паузы спросила Певица.

Леха обернулся:

- Кто?

- Эта... - Певице как-то совсем неловко, совсем странно было произ-
нести собственную фамилию в этом контексте.- Порошина. Разве ж она вино-
вата, что родилась... как Вы выразились... при большевиках?

- Я ж никого не обвиняю... Сам, может, почти такой. Просто сказал:
не-люб-лю! Имею я право кого-нибудь не любить?

- Что ж ей: не петь было?