Чтение 94–й страницы книги ~Ниндзя~

- Идите вниз, - сказал он сержанту с всклокоченной шевелюрой. - Посмотрите,
что там осталось от этого ублюдка и можно ли его отскрести от тротуара.

Николас подошел к окну и выглянул наружу. Кроукер встал рядом с ним.

- Отсюда ни черта не видно, кроме проклятых огней. - Кроукер имел в виду
вращающиеся маячки на полицейских машинах.

Подошел Томкин, отряхивая свой костюм; впрочем, он уже превратился в
жалкое тряпье.

Кроукер вышел из комнаты, даже не посмотрев на Томкина.

- Ник. - Впервые в жизни Томкину было так трудно говорить; его ноги
подкашивались. - С ним покончено?

Николас молча смотрел в окно. Он видел движущиеся фигурки людей; зажглись
огни. Нашли тело.

- Ты спас мне жизнь. - Томкин откашлялся. - Я тебе очень благодарен.

Может, Николас не слышал, что он сказал этому сумасшедшему. Да он был
просто не в своем уме, когда решился на эту сделку. Томкин остро, до боли,
сознавал, что был бы сейчас мертв, если бы не Линнер. Он оказался у Николаса
долгу, и это было ему неприятно. Томкин чувствовал, как в нем закипает гнев,
и на какой-то миг испытал к себе отвращение. Точно так же, как тогда, много
лет назад, когда он, потный и задыхающийся, оторвался от неподвижного тела
своей дочери, в то лето, насыщенное солнечным зноем и шумом прибоя.

***

Спустившись вниз, Николас увидел, что тело уже помещено в пластиковый
мешок. Он захотел взглянуть на него, перед тем как мешок погрузят в машину
скорой помощи - одну из целой вереницы машин, выстроившихся перед зданием.
Молодая розовощекая блондинка, помощник патологоанатома, вопросительно
посмотрела на Кроукера. Он согласно кивнул.

- После такого падения мало что осталось, - заметил Кроукер.

Он был прав. Лицо Сайго превратилось в сплошную кровавую массу. Одно
плечо было раздроблено; шея неестественно вывернута.

- Ноги - прямо как студень, ни одной целой косточки, - продолжал Кроукер,
словно смакуя свои слова. - Верно, доктор? Женщина устало кивнула.

- Уберите труп, - сказала она. - У меня здесь еще много работы.

Она отвернулась, и Николас увидел, как из здания одного за другим выносят
на носилках полицейских.

Кроукер, бледный и осунувшийся, провожал их глазами.

- Четверо убитых, Ник. - Его голос был хриплым. - Еще двоих пока не
нашли, и несколько приходят в себя после газа. Господи, твой приятель Сайго
убивает людей словно семечки щелкает. - Кроукер потер лицо руками. - Я рад,
что все это кончилось. Ты не представляешь, как я рад.

- Мне жаль, что так получилось.

- Только не говори: "Я же тебя предупреждал".

- У меня этого и в мыслях не было. Я сам рад, что все позади. Я хочу жить
своей жизнью, хочу увидеть Жюстину.

- Почему он выпрыгнул?

- Он был воином. Он жил для того, чтобы умереть в бою.

- Я не понимаю этой философии. Николас невозмутимо пожал плечами. - Это
не имеет значения. - Он посмотрел по сторонам. - Вы нашли его катана? Я
хотел бы взять его себе.

- Его - что?

- Меч.

- Пока нет. Но он где-то здесь, мы найдем.

- Это не так уж важно.

Взгляд Кроукера скользнул через плечо Николаса.

- Кажется, твой босс тебя ждет.

Николас обернулся и ответил с улыбкой:

- Ты хочешь сказать, бывший босс Томкин, в потрепанном костюме, стоял у
своего лимузина. Шофер Том услужливо держал дверцу. Сирены громко оплакивали
мертвых, и ночь казалась .светлой в огнях фар.

- Послушай, - Кроукер отвел Николаса на несколько шагов в сторону. - Я
хочу, чтобы ты был в курсе. Я дождался того звонка и теперь знаю, где найти
женщину, которая была в квартире Анджелы Дидион в день убийства.

Николас посмотрел на Кроукера, потом оглянулся на Томкина, который молча
дожидался его у лимузина.

- Значит, ты этого не оставишь?

- Не могу. Пойми, я должен его прижать. Это дело чести: кроме меня, никто
не сможет это сделать.

- Но ты уверен, что у тебя в руках действительно что-то серьезное?

Глаза Кроукера потемнели; на его лице, казалось, прибавилось морщин, но,
возможно, все дело было в освещении. Он пересказал Николасу свой разговор с
осведомителем.

- Ты что, думаешь, я просто трепал языком? Я пока не выяснил, кто там еще
крутится вокруг этой девки, но готов биться об заклад: это Фрэнк. Ты видел
его в последние дни? Нет? Почему бы тебе не поинтересоваться у своего
бывшего шефа?

- Ты ничего не можешь утверждать, пока не поговоришь с этой женщиной,
верно?

- Верно. Именно поэтому я сейчас же лечу во Флориду. Разумеется, для
начальства я в отпуске.

- Надеюсь, ты понимаешь, на что идешь.

С громким воем сирены отъехала последняя машина скорой помощи; ее красный
маячок на мгновение выхватил Николаса и Кроукера из полумрака, и снова
опустилась ночь.

- Мне странно слышать это от тебя, Ник.

- Ник! Ты идешь? - послышался голос Томкина.

- Еще минуту, - ответил Николас не оборачиваясь. - Ты увидишь Гелду перед
отъездом? - спросил он у Кроукера.

- Нет времени. Я ей позвоню. - Лейтенант посмотрел себе под ноги. -
Просто скажу ей, что у меня все в порядке.

Николас уже собрался уходить, когда Кроукер окликнул его:

- Слушай, ты должен сделать то же самое. Жюстина, наверно, места себе не
находит.

Увидев приближающегося Николаса, Томкин нырнул в лимузин. Том дождался,
пока Николас сядет в машину и захлопнул за ним дверь.

Все ночные звуки отступили в тишине салона; успокаивающе гудел мотор, и
кондиционер дарил долгожданную прохладу.

У полиции было еще много работы. Николас видел через окно, как Кроукер
разговаривает с молоденьким патрульным: он отрицательно покачал головой и
показал рукой на вход в здание.

- Я благодарен тебе. Ник. - Томкин облокотился на спинку заднего сидения,
поглаживая ее толстыми пальцами. - И это не пустые слова. Завтра ты придешь
ко мне и получишь чек - больше, чем мы договаривались. Ты это заслужил.

Николас молчал; у него на коленях лежал меч в ножнах. Он откинул голову и
закрыл глаза.

- И мы сможем обсудить, - продолжал Томкин, - твою дальнейшую работу в
фирме.

- Мне это ни к чему, - сказал Николас. - Также, как и ваша благодарность.

- Я бы на твоем месте подумал. - В глубоком голосе Томкина звучало
дружелюбие. - Твои замечательные способности могли бы мне пригодиться. -
Томкин замолчал; Николас, даже с закрытыми глазами, знал, что Томкин
пристально на него смотрит. - Ты не хотел бы вернуться в Японию?

Николас открыл глаза и посмотрел прямо перед собой, на пластиковую
перегородку.

- Это я могу сделать и без вас.

- Разумеется, - согласился Томкин. - Ты можешь сегодня же сесть на
самолет и очутиться там через десять часов. Но если ты полетишь со мной, это
будет означать как минимум... ну, скажем... четверть миллиона долларов.

Николас посмотрел на Томкина.

- Я говорю вполне серьезно. С этим ниндзя мои проблемы не кончаются.
Отнюдь. Мне нужен специалист, который... - Николас махнул рукой.

- Мне жаль, Томкин. - Тот пожал плечами.

- Во всяком случае, подумай об этом. У тебя теперь много времени.

Николас видел, как Кроукер садится в машину. Томкин обратился к Тому:

- Поезжай на Третью авеню. Надо что-нибудь перекусить. Лимузин тронулся и
выехал на Парк-авеню. Кроукер двинулся вслед за ними: прежде чем отправиться
в аэропорт, ему нужно было оставить в управлении отчет.

- Как дела у Жюстины? - поинтересовался Томкин. "Он действительно
подонок", - подумал Николас. Ему теперь хотелось поскорее добраться до дома
и позвонить ей.

- Вы шпионили за мной в дискотеке? Томкин попытался засмеяться.

- Нет-нет. Мне бы это не удалось. Нет - просто отцовское чутье.

"Это было бы смешно, когда бы не было так грустно, - сказал себе Николас.
- Он просто не понимает".

- У нее все в порядке.

- Рад это слышать.

Томкин откашлялся. Он уже собирался что-то сказать, но передумал. Теперь
они объезжали башню с другой стороны. Последние полицейские стояли группками
на взломанном тротуаре.

- Ник, я знаю, что ты меня недолюбливаешь, и все-таки хочу тебя попросить
об одной услуге. Николас молча смотрел в окно.

- Я хочу... вернее, я не хочу, чтобы Жюстина отдалялась от меня. Я... в
общем, я уже не знаю, что делать... Я подумал, что ты поможешь... поможешь
нам помириться.

С этой стороны здания вся площадка была заполнена грузовиками; над
улицей, на уровне третьего этажа, нависала платформа, которая использовалась
для разгрузки огромных панелей из цветного стекла.

- Мне кажется, - ответил Николас, - это касается только вас двоих.

- Но ты уже не посторонний, - многозначительно заметил Томкин.

Николас отвернулся от окна и посмотрел на него.