Чтение 94–й страницы книги ~Сирены~

выступали из-под шариков, пахнущих фиалками.

Склонившись над ванной, Дайна прижала полотенце со льдом к щеке Ясмин.

- Дайна...

- Да, милая.

- Ты не намылишь меня?

Сердце едва не выпрыгнуло из груди Дайны, и она почувствовала тугой узел
внутри живота. ?О, господи!? - мелькнуло у нее в голове. Но в следующее
мгновение она сказала себе, что в просьбе Ясмин нет ничего сексуального.

Взяв кусок мыла, она принялась водить им вдоль тела подруги. Вдоль плеч,
рук, ног, ступней, боков, живота. При этом она сжимала бедра, словно это
могло остановить ощущение, электрическим током пронизывавшем ее тело. Ее
грудь набухла, капельки пота выступили у нее на лбу.

"Что со мной творится?? - спрашивала она себя, в то время как движения ее
рук становились все менее контролируемыми. Она сознавала, как много
удовольствия получает просто от того, что стоит на коленях, от самой этой
покорной позы. От того, что слушаясь приказаний, натирает мылом тело Ясмин,
от острого чувства близости к ней, от того, что только та может...

Она замерла. Ясмин, мягко, нежно накрывшая ее пальцы своими ладонями,
подняла их вдоль своего трепещущего живота, вдоль ребер к горячим основаниям
своих тяжелых грудей.

Дайна прикоснулась к их кончикам. Они были твердыми и мягкими
одновременно и слегка упругими, напоминающими напряженный пенис мужчины.
Невольно она принялась гладить эти груди, проводя руками от широких
оснований вверх вдоль изящных конусов, нежно двумя пальцами натягивая соски.

Яростное чувство бушевало в груди Дайны в то время, как она старалась не
допустить появления отвратительного привкуса резины во рту, изгнать из
головы черные образы, толпящиеся на периферии ее сознания.

Теперь она точно знала, что происходит: она с неоспоримой очевидностью
поняла Ясмин, которая, вне всяких сомнений, приехала сюда, думая о том же
самом. И это сознание того, что ее соблазнили, каким-то чудом еще больше
увеличивало удовольствие, делая запретный плод еще более сладким.

Подняв веки, она увидела перед собой огромные, чуть миндалевидные глаза
Ясмин.

- Помоги мне, Ясмин, - прошептала она, чувствуя, что вихрь уносит куда-то
прочь остатки ее рассудка.

- Конечно. - Чувственные губы Ясмин изогнулись в мягкой, ласковой улыбке.
- Милая Дайна. Я знаю, чего ты хочешь. - Наклонившись вперед, она открыла
рот, похожий на бутон цветка и прижалась к шее Дайны. - Сними свой халат...
вот так. О-о!

- Она прекрасна, Дайна, - Ясмин вздохнула. - Я говорила тебе, как она
прекрасна, твоя грудь?

- Нет, - ее голос казался резким и придушенным, точно принадлежал не ей,
а кому-то другому.

- Гм, ну что ж, мне следовало сделать это. - Ясмин перевернулась на бок.
- Все твое тело, - ее слова ласкали Дайну, словно нежная шелковая ткань, -
прекрасно.

Глазами, пьяными от желания, Дайна следила за скользящими вдоль ее ребер
и груди пальцами Ясмин. Прохладный бледный свет луны, просачивавшийся в
комнату сквозь окно, окрашивал подножие огромной кровати и стеганное одеяло
кораллового цвета в нежно-розовый оттенок. Обнаженные Дайна и Ясмин лежали
рядом.

Дайна издала тихий возглас, почувствовав, что ладони подруги поднимают и
раздвигают ее груди, легонько покачивая их. Пальцы Ясмин ласкали
чувствительную кожу, описывая сужающиеся круги возле сосков. Искры
наслаждения пробегали по телу Дайны. Ей стало трудно дышать. По ее ногам
пробежала дрожь; они стали подниматься, но Ясмин хладнокровно уложила их на
простыни.

Наконец пальцы Ясмин добрались до кончиков грудей Дайны, и та застонала.
Едва касаясь губами ее уха, Ясмин шепнула тихонько: ?Тебе нравится??

В ответ Дайна лишь кивнула, плохо соображая, что делает.

- Тогда скажи мне, дорогая. Скажи, что ты чувствуешь.

Голова Ясмин погрузилась в тень; ее губы сомкнулись вокруг левого соска
Дайны. Затем вокруг правого. Та вскрикнула, невольно раздвинув бедра и
изогнувшись.

- О, боже!

- Скажи мне. Скажи, - настойчиво твердила Ясмин.

- Да... да! - Это был крик животного. Дайна опустила руки, протягивая их
к своим бедрам, но Ясмин сжала ее кисти.

- Нет, милая. Позволь мне сделать это.

Она привстала, и Дайна увидела над собой свисающие тяжелые, смуглые
груди, похожие на спелые грозди и приподняла их ладонями. Прикоснувшись к их
горячей упругой плоти, она испытала ни с чем не сравнимое ощущение. Она
надавливала большими пальцами на их кончики, пока они не затвердели, и Ясмин
со стоном не опустилась.

Мгновенно Дайна почувствовала нестерпимый жар во всем теле. Пальцы Ясмин
сомкнулись на ее ягодицах. Длинный ноготь притронулся...

В тот же миг она ощутила прикосновение языка Ясмин, та выгнулась вверх. В
ее ушах стоял такой шум, словно в комнате стояла паровая машина, работающая
с полной мощностью. Дайна вцепилась в волосы Ясмин, все глубже погружая лицо
подруги между своих бедер, уже совершенно перестав контролировать свои
действия. Ее крики перешли в хриплые стоны.

Через несколько мгновений она распахнула глаза и притянула Ясмин к себе,
так что та очутилась сверху на ней.

- Скажи мне, что я должна делать, - хриплым шепотом спросила она, не
сознавая, что ее тело уже само нашло ответ на этот вопрос. Спрятанный в нем
источник пробился на поверхность и сделал ее такой ненасытной, что через два
часа Ясмин пришлось умолять ее остановиться.

***

Ночную тишину нарушило резкое дребезжание телефонного звонка. Эль-Калаам,
который ел пальцами из неглубокой миски, довольно долго не брал трубку.
Наконец он встал и подошел к аппарату.

- Да? - сказал он в трубку. Его голос звучал спокойно и уверенно.
Узенькие полоски света, просачивавшегося снаружи сквозь щели в плотно
задернутых занавесках, падали на его тяжелые, полуопущенные веки.

- Стало быть, ты получил мой скромный подарочек. - Его толстые губы
скривились, изобразив нечто отдаленно напоминающее улыбку. - Нет, пират. Его
смерть на твоей совести. Ты не выполнил в срок наши требования, что и
привело к соответствующим последствиям, - его голос стал жестче. - Не жди,
что я поверю в ту чушь, которую ты несешь! Правда? Ты не признал бы правды,
даже если б тебя ткнули в нее носом... Послушай, тебе лучше сделать то, что
в твоих силах, пират. Для меня убить - раз плюнуть; смерть для меня ничто.
Но... тогда... у меня не будет родины. Ты украл ее у меня, и я обрету ее
вновь во что бы то ни стало! Отдай мне ее, пират! Я жду этого от тебя и
твоего дружка - американского президента. Вы можете сделать это, и вы
сделаете. Однако у тебя осталось в запасе всего шесть часов. Не трать их
попусту. Когда они истекут, ты действительно не сможешь уже ничего поделать.
- Он повесил трубку. - Эмулер!

Молодой атташе приблизился к нему, пробравшись сквозь множество тел,
лежащих вповалку на полу. Эль-Калаам обнял его рукой за плечи.

- Ты сделал то, о чем я тебя просил? Эмулер кивнул.

- Да, я поговорил с остальными, пытаясь убедить их в том, что палестинцы
ведут справедливую борьбу, а израильтяне поступают как разбойники.

- Ну и что они?

- Трудно сказать.

Эль-Калаам приблизил свое лицо вплотную к лицу Эмулера.

- Не пудри мне мозги, француз.

- Они... они просто не могут простить то, что вы делаете с ними.

- С ними? - вскричал Эль-Калаам. - Что я делаю с ними? А как насчет того,
что сделали с нами? С народом Палестины? Неужели они настолько слепы или
глупы, чтобы не понимать, что сионисты заставили нас прибегнуть к крайним
мерам? - Его голос был полон страха и ненависти. - У нас нет друзей на
Западе. Он весь на корню куплен сионистами. Люди там повернулись спиной к
истине.

- Я понимаю ваше тяжелое положение. Вся Франция сочувствует вам.

- Вот мы и посмотрим. Я хочу получить письменное заявление, подписанное
тобой, послом и английскими парламентариями, поддерживающее нашу точку
зрения. Текст пусть тебя не заботит. Я сейчас дам тебе его.

- Я не...

- Мне оно нужно сейчас. - Эль-Калаам с такой силой сдавил Эмулера, что
тот вскрикнул. - Ты отвечаешь за это. - Он встряхнул молодого француза за
плечи. - Тебе предоставляется возможность доказать свою ценность в глазах
народа Палестины. Другого у тебя не будет. - В его глазах вспыхнули свирепые
огоньки. - Не подведи меня.

- Их будет трудно уговорить сделать это, если они вообще согласятся.

- Я не желаю слышать о трудностях, - прошипел Эль-Калаам. - Революции
никогда не побеждают легко. Революция - это всегда жертвы, боль,
самоотречение. Мы здесь не читаем книги, не изучаем теорию. Мы действуем!
Подлинные мы революционеры или нет? - Он не сводил глаз с лица Эмулера, пока
тот не кивнул.

- Я не подведу вас.

Рейчел и Хэтер лежали рядом на противоположном конце комнаты.

- Что Эль-Калаам имел в виду, когда сказал, что нашел твое слабое место?
- спросила девочка.

- Он говорил о том, что может сломать меня с твоей помощью.

- С моей помощью? Как это?

- Если он причинит тебе вред так или иначе. Сделает тебе больно.

- Это правда?

Хэтер отвернулась и взглянула в сторону Эмулера, поднимавшегося с пола.