мешковатый черный костюм, между мятыми брюками и жилетом выбивается
несвежая рубашка. Это существо не сводило с него выцветших полубезумных
глаз и насмешливо улыбалось, явно издеваясь над умственной эквилибристикой
этого высокообразованного, высокооплачиваемого ученого. Зарицкий нагло
прохаживался взад и вперед каким-то петушиным шагом; насмешливый,
фатоватый, грязный, неумный, но с хитрецой, этот человек неотступно стоял
перед глазами Эрика, самодовольно пожимая плечами каждый раз, когда Эрик в
своих рассуждениях заходил в тупик. И какими бы отвратительными и нелепыми
чертами он ни наделял его, все же этого человека приходилось уважать или
по крайней мере бояться.
выход, какая-то лазейка! Он, Эрик, обладает научными знаниями в таком
объеме, какой только доступен человеку. Неужели он не справится с этой
фантастической чушью, неужели этот Зарицкий, с его крупицей знания, даже
меньше того, просто со случайной догадкой, загнал его в тупик? Значит,
годы работы, научное осмысление практических результатов, самая изощренная
техника - все пропало даром!
стал искать фамилию Зарицкого. С азартом охотника он вел пальцем по
столбцу сверху вниз; наконец под пальцем его насмешливо и нагло выступила
знакомая фамилия: "Зарицкий И.М., игрушки и писчебум. товары..." и затем
тот же адрес, что и на патенте. Зарицкий торгует игрушками! Боже мой,
какая злая ирония!
человека мог каким-то чудом что-то разъяснить ему. Рука его потянулась к
телефону и задержалась на трубке. Вдруг телефон зазвонил. Эрик вздрогнул
от неожиданности и отдернул руку. Звонки следовали один за другим, а Эрик
медленно закуривал сигарету, не спуская глаз с черного аппарата. Наконец
он взял трубку и услышал веселый голос Тони.
очевидно, не увенчается успехом, - сказал он и засмеялся. - Мне поставили
условие, чтобы я переговорил с вами лично.
нужно?
Мэдисон-авеню. Давайте позавтракаем вместе, и я вам все скажу.
с атомной энергией уже закончена?
и мы отпразднуем конец одной моей чудесной карьеры и начало другой.
все-таки заставил своего бывшего коллегу выпить с ним еще. Эрик сел и,
оглядывая элегантную публику, подумал о Зарицком. Интересно, где
завтракает этот человек. Должно быть, мистеру Зарицкому понравится этот
бар, когда настанет его черед посещать такие рестораны. Он подумал о
миссис Зарицкой. Любопытно, как будут выглядеть она и Сабина, когда им
придется поменяться местами.
протянул он, вдруг вспомнив, что там живет теперь Лили Питерс - ему
говорил об этом Арни.
звучит довольно гадко. Очевидно, в этом городе уйма народу болтает уйму
лишнего.
народу.
роль, но есть и другие причины, почему я уезжаю из Нью-Йорка. - Он
иронически улыбнулся, однако тон его уже не был игривым. - Я бросаю
научную работу, Эрик. По крайней мере, на время. Атомной проблемой
завладели военные, а я слишком часто встречался с ними в обществе, чтобы
относиться к ним всерьез в лаборатории. Они хороши только на своем месте и
в своем деле. Так что вчера, пока я стоял в очереди, дожидаясь проверки
документов, я решил, что пора сматывать удочки. Этот парень, что проверял
у нас документы, так произносил слово "потери", что у меня складки на
брюках вытягивались в струнку. И вот об этом-то я и хотел с вами
поговорить: не желаете ли вы занять мое место?
стран "оси", а также их прихлебателей, вроде Испании и Турции, с целью
установить, над чем они там работают. Комиссия эта состоит из экономистов,
но им нужно несколько ученых, умеющих строить удачные догадки, - одним
словом, работа для джентльмена. А как вы относитесь к тому, чтобы заменить
меня в работе над ураном?
Эрик.
перетащить вас на мое место, и я сказал, что попытаюсь. Я не добавил
только, что вы будете просто дураком, если согласитесь.
него все еще паршивая репутация, а важные шишки из военного министерства
не дадут себе труда докапываться до сути дела. И во всяком случае, Хьюго
не выйдет из клиники раньше будущего месяца. На прошлой неделе я говорил с
Эдной. Между прочим, она сказала, что Хьюго даже в клинике все время
работает. Вчера Фокс получил от него записку - по-видимому, он разработал
теорию, заменяющую теорию Гейзенберга об обменных силах. Хоть Хьюго это
еще и неизвестно, но его работе не дадут ходу по причине, недоступной
пониманию физика; сами знаете, армия есть армия. Так или иначе, а Фокс
выбрал вас.
хоть и признает меня ученым, но не слишком высоко ценит.
вам работать у него, но вы отказались. Он считает, что, может быть, я
смогу повлиять на вас. Фокс не делает предложений просто из вежливости.
Кстати, как-то давно он заметил, что вы - один из немногих людей, о
которых он не может сказать, что они неправильно сделали, выбрав карьеру
ученого. В устах Фокса это просто объяснение в любви.
он за человек, но мне кажется, будто внутри у него что-то умерло.
Слушайте, Тони, - продолжал он тем же тоном, - как мне проехать на
Симпсон-стрит?
с этой работой? - удивленно спросил Тони.
не мог бы ее взять, особенно сейчас. Я должен оспаривать права на патент.
И больше ни о чем сейчас не могу думать. Какой-то идиот меня опередил, и
это чистая случайность, так как он явно даже не понимает, что это, в
сущности, за изобретение. Такая нелепая история, и уж слишком она
противоречит всякой логике, вот что меня убивает.
наперекор логике.
тем, чем сейчас занимаемся!
занятие - как-нибудь убить время. А вы как считаете? Почему вы,
собственно, стали ученым?
пришел. Тогда я не знал, что ответить, да, впрочем, и теперь не знаю.
Конечно, немалую роль сыграло предубеждение, что в этом мире все-таки
действуют логические законы.
Вашингтон.
подземного туннеля на 149-й улице, взмыл кверху и помчался по неглубокой
лощине, пролегавшей среди необъятной равнины городских крыш, изрезанной
расселинами в восемьдесят футов глубиной; где-то на дне этих пропастей
вились узкие улички. Плоскую равнину покрывала чаща железных балок, к
которым прикреплялись веревки для сушки белья, и радиоантенны; кое-где
высились круглые водонапорные башни. Вдали, в солнечной дымке, виднелись
тонкие флагштоки с американскими флагами, трепетавшими в безоблачном
весеннем небе.
тонких железных столбов, уродливые кривые линии и острые углы, ясная
голубизна неба создавала впечатление весеннего простора. Названия станций
напоминали о загородных местностях - проспект, перекресток, но когда Эрик
поглядывал вниз, на тесные серые улички, ему становилось не по себе. На
одной из этих невзрачных улиц живет И.М.Зарицкий. Прежде чем спуститься
вниз и окунуться в уличную суету, Эрик с минуту постоял наверху, под
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Березин Федор