вашего мужа я бы вас ревновала, сударыня, а будь я на вашем месте, уж
конечно ревновала бы мистера Моулда.
гробовщик.
их красоте, как это они умудрились так вырасти - господь их благослови! -
когда родители у них совсем еще молодые, никак в толк не возьму, это уж не
моего ума дело.
он был польщен до такой степени, что даже ущипнул миссис Моулд при этих
словах.
наконец, - это оч-чень неглупая женщина. Эта женщина гораздо умней, чем ей
полагается быть по ее званию. Эта женщина все замечает и сообразительна
просто необыкновенно. Такую женщину, - закончил мистер Моулд, снова накрывая
голову шелковым платком и располагаясь на отдых, - просто даже хочется
похоронить даром, и как можно приличнее.
которой оно относилось, успела за это время выйти на улицу, где от воздуха
ей стало что-то совсем нехорошо и пришлось даже немножко постоять под
воротами, чтобы прийти в себя. Но и после этой предосторожности походка у
нее была настолько неуверенная, что привлекла к себе сочувственное внимание
мальчишек, которые по доброте сердечной приняли в ней живейшее участие и в
простоте душевной упрашивали ее держаться, потому что она "всего только на
первом взводе".
медицинской науки, миссис Гэмп превосходно знала обратную дорогу и,
достигнув дома Энтони Чезлвита и Сына, прилегла отдохнуть. Отдыхала она до
семи часов вечера, после чего, уговорив бедного старика Чаффи лечь в
постель, отправилась на свое новое место. Но прежде всего она зашла к себе
на квартиру на Кинг-сгейт-стрит, где захватила узел с одеждой и шалями,
какие могли понадобиться по ночному времени, а после того отправилась к
"Быку" в Холборн, куда и прибыла в ту самую минуту, когда часы били восемь.
горничная - все вместе стояли в дверях и серьезно разговаривали с молодым
человеком, который, по-видимому, или только что пришел, или собирался
уходить. Первые слова, поразившие слух миссис Гэмп, явно относились к ее
будущему пациенту; и так как всякой хорошей сиделке не мешает знать как
можно больше о больном, на котором она собирается пробовать свое искусство,
миссис Гэмп стала слушать просто из чувства долга.
большие глаза и покачивая головой.
я совсем не знаю, есть ли у него друзья и родные и где они живут; знаю
только, что не в Лондоне.
заметила истерически, что "сколько она ни слыхала непонятных распоряжений и
разных адресов (мало ли что бывает в гостинице), а такое непонятное слышит в
первый раз".
за мной, что я очень мало о ном знаю, - продолжал джентльмен. - Мы учились
вместе, а после того я виделся с ним всего два раза. Оба раза я приезжал в
Лондон на каникулы (всего на какую-нибудь неделю, из Вильтшира), а после
того опять терял его из виду. Письмо с моей фамилией и адресом, которое вы
нашли у него на столе и которое помогло вам разыскать меня, это, как вы сами
увидите, мой ответ на его просьбу прийти к нему, посланную отсюда в первый
же день болезни. Вот его письмо, можете посмотреть, если хотите.
стоя позади, разобрала издали кое-что и выдумала остальное, твердо уверовав
во все это вместе, как в непреложную истину.
был не кто иной, как наш старый приятель Джон Уэстлок.
можете посмотреть, если желаете.
болезнь должна идти своим порядком и сейчас ничего нельзя сделать, как
только давать ему вовремя питье и ухаживать за ним возможно лучше, то
больше, мне кажется, и говорить не о чем, пока он сам не сможет дать
каких-нибудь указаний. Или, по-вашему, есть еще что-нибудь?
горничная.
всяком случае, на первое время у вас есть кое-что наличными; а я с
удовольствием берусь платить доктору и сиделкам.
Миссис Гэмп сочла нужным выступить вперед, с узлом в руках, и представиться.
знакомая дневной сиделки, миссис Приг, тоже очень хорошей женщины. Как
чувствует себя нынче вечером наш больной, бедняжка? А ежели ему все еще не
лучше, то и этого надо было ожидать и ко всему приготовиться. Нам не в
первый раз. Вот уже сколько лет, сударыня, - продолжала миссис Гэмн,
приседая перед хозяйкой, - мы вдвоем с миссис Приг ходим за больными по
очереди - одна ночью, другая днем. Мы уже приладились одна к другой; бывает,
что и выходим больного, когда другие отказываются. И берем совсем недорого,
сударь, - тут миссис Гэмп обратилась к Джону, - ежели принять в расчет,
какая наша должность трудная. А была бы она легкая, то вы бы и платили сущие
пустяки.
каждым по очереди и выразила желание, чтобы ее проводили к месту службы.
Горничная повела ее наверх по разным ходам и переходам и, наконец, указав на
единственную дверь в конце галереи, сообщила, что это и есть та комната, где
лежит больной. Сделав это, она поторопилась уйти со всей быстротой, на какую
была способна.
узлом по множеству лестниц, пересекла галерею и постучалась в дверь, которую
немедленно открыла миссис Приг, в чепце и шали, - ей явно не терпелось
поскорей уйти. Миссис Приг была того же склада, что и миссис Гэмп, только не
так толста; и голос у нее был погуще, скорее мужской. Кроме того, у нее
росла бородка.
с некоторым неудовольствием.
слово! Надо же мне было за вещами сходить. - Она начала уже справляться
знаками, как чувствует себя больной и не может ли он их подслушать (перед
дверью стояли ширмы), когда миссис Приг сразу разрешила ее недоумения.
хочешь говори.
миссис Гэмп, втаскивая узел в комнату и умильно глядя на свою товарку.
особенно рекомендовать. Вот холодную говядину похвалить нельзя - отзывается
конюшней. Напитки все ничего себе.
отрывисто сообщила миссис Приг. - Последний раз он принял лекарство в семь
часов. Кресло жестковато. Придется вам взять у него подушку.
спокойной ночи, распахнула дверь и держала ее открытой настежь все время,
пока миссис Приг не скрылась из виду. Исполнив таким образом долг
гостеприимства и благополучно проводив товарку, она закрыла дверь, заперла
ее изнутри, подхватила узел и, обойдя ширмы кругом, вступила во владение
комнатой больного.
Гэмп. - Хорошо, что тут перила есть на случай пожара - вон сколько крыш с
трубами, есть куда вылезти.
налюбовавшись видом, она попробовала кресло и объявила с негодованием, что
"кирпичи - и то мягче". После чего продолжала осматривать пузырьки с
лекарством, стаканы, кружки и чашки и, удовлетворив свое любопытство на этот
счет, развязала ленты чепца и, наконец, подошла к кровати взглянуть на
больного.
волосами, которые казались еще чернее от белизны простынь. Его глаза были не
совсем закрыты, и он неустанно перекатывал голову по подушке из стороны в
сторону, причем тело его оставалось почти неподвижным. Он не говорил ни,
слова, но время от времени вскрикивал то с раздражением, то устало, то
удивленно, и его голова - о тяжкие часы испытания! - лихорадочно металась по
подушке, не зная ни минуты покоя.
больного, наклонив голову немножко набок, словно знаток, созерцающий
Шилова Юлия
Андреев Николай
Каргалов Вадим
Лукин Евгений
Кервуд Оливер Дж.
Роллинс Джеймс