другом и доверять мне? Нет, нет. Вы этого не забыли, правда?
когда мой брат так нехорошо повел себя с вами. Не судите его чересчур
строго, бедняжку, подумайте о том, что он вырос в тюрьме! - Она подняла на
Кленнэма молящий взгляд и, первый раз за весь вечер всмотревшись в его лицо,
воскликнула совсем другим тоном: - Вы были больны, мистер Кленнэм?
она.
сказал:
Неужели это так бросается в глаза? Видно, я недостаточно хорошо владею
собой. Вот не думал. Придется у вас поучиться терпению и мужеству, ведь
лучшего наставника не придумаешь.
разглядеть. Ему было невдомек, что нет больше в мире глаз, способных
смотреть на него таким лучистым и таким проницательным взглядом.
потому я не в обиде на свое лицо за то, что оно так неосторожно выдает все
мои тайны. Мне приятно и лестно довериться моей Крошке Доррит. Вот я и
признаюсь вам, что, позабыв о своих летах и о своем скучном характере,
позабыв о том, что пора любви давно миновала для меня в унылом однообразии
лет, проведенных на чужбине, - позабыв обо всем этом, я вообразил себе, что
влюблен в одну особу.
нему, сколько к самой себе. - Мне все время как-то не верилось.
человеком, чья молодость осталась позади и которому поздно уже мечтать о
лучших утехах жизни. - Я понял свою ошибку, а поняв, призадумался кой о чем
- верней, даже о многом, - и раздумье меня умудрило. Мудрость же выразилась
в том, что я сосчитал свои годы, представил себе, каков я есть на самом
деле, оглянулся назад, заглянул вперед - и увидел, что голова моя скоро
будет седою. И мне стало ясно, что я уже поднялся на вершину горы, перевалил
через нее и начал спуск, который всегда быстрее подъема.
кому они были обращены - и кого должны были подбодрить и утешить!
когда они могли сулить счастье мне самому или кому-то другому, - это время
прошло и никогда не вернется.
и жестокие раны, от которых истекало кровью преданное сердце Крошки Доррит!
не знаю, зачем я рассказываю обо всем этом Крошке Доррит. Зачем указываю
вам, дитя мое, на расстояние, которое нас разделяет, напоминаю, что, когда
вы впервые взглянули на этот мир, я уже прожил в нем столько лет, сколько
вам сейчас.
все, что касается вас, касается и меня, что в своей безграничной
благодарности вам я радуюсь вашим радостям и печалюсь вашими печалями.
ясный, правдивый взгляд, ее волнующуюся грудь, которую она с восторгом
подставила бы под смертельный удар, предназначенный ему, крикнув только:
"Люблю!" - и даже тень истины не забрезжила перед ним. Он видел только
самоотверженное маленькое существо в стоптанных башмаках, в плохоньком
платье, - дитя тюрьмы, не знавшее иного дома, с хрупким телом ребенка, с
душой героини; и за ярким подвигом ее повседневной жизни ничего другого не
замечал.
дальше я от вас по возрасту, по опыту, по душевному складу, тем лучше я
гожусь вам в друзья и советчики. Вам легче доверять мне, и вы не должны меня
стесняться, как могли бы стесняться кого-нибудь другого. А теперь
признавайтесь - почему вы от меня прятались последнее время?
Мне лучше всего быть здесь, - сказала Крошка Доррит совсем тихо.
думал над вашими словами. Скажите, может быть, у вас есть тайна, которую вы
хотели бы мне поверить, нуждаясь в совете и поддержке?
испугом.
услышала их разговора, а просто потому, что сам разговор настраивал на такой
лад. Но Мэгги вдруг снова уставилась на них - и на этот раз нарушила
молчание:
принцессу. У той ведь была тайна.
принцесса, Мэгги?
лет, - сказала Мэгги. - Ну кто вам говорил, что у принцессы была тайна? Уж
только не я.
хотела ее узнать. Это у маленькой женщины была тайна. У той, что всегда
сидела за прялкой. Вот она ей и говорит: "Зачем вы это прячете?" А та
говорит: "Нет, я не прячу". А та говорит: "Нет, прячете". А потом они пошли
вместе и открыли шкаф и нашли. А она не захотела в больницу и умерла. Вы же
знаете, как было, маменька. Расскажите ему, ведь это очень интересная тайна.
Ух, до чего интересная! - воскликнула Мэгги, обхватив, руками колени.
заметил, что она смутилась и покраснела. Но она сказала, что это просто
сказка, придуманная ею как-то для Мэгги, а кому-нибудь другому совестно даже
рассказывать такие глупости, да она и не помнит ее хорошенько; и Артур не
пытался настаивать. Оставив этот предмет, он вернулся к предмету, не в
пример более для него важному, и прежде всего горячо просил Крошку Доррит не
избегать встреч с ним и твердо помнить, что на свете нет человека, которому
ее благополучие было бы так же дорого, как ему, и который так же стремился
бы его обеспечить. Она отвечала с жаром, что знает это и ни на минуту об
этом не забывает, - и тогда Артур перешел ко второму, более деликатному
вопросу, касающемуся подозрения, которое у него зародилось.
понизив голос, так что даже до Мэгги, несмотря на тесноту комнаты, не
долетали его слова. - Я давно уже хотел поговорить с вами об этом, но случая
не представлялось. Вы не должны стесняться того, кто по возрасту мог быть
вашим отцом или дядей. Смотрите на меня как на старика. Я знаю, что вся ваша
любовь и преданность сосредоточены в этой маленькой комнатке и никакой
соблазн не заставит вас изменить своему долгу.
отца позволения устроить вас как-нибудь иначе и лучше. Но ведь может прийти
время - не хочу сказать, что оно уже пришло, хотя и это возможно, - когда у
вас появится другое чувство, не исключающее той привязанности, что вас
удерживает здесь.
медленно качая головой, и ему надолго запомнилось тихое отчаяние, которым
был полон ее взгляд. Ему суждено было снова припомнить этот взгляд много
времени спустя в тех же тюремных стенах - в той же самой комнате.
дитя. Доверьте мне ваше чувство, укажите того, кто сумел его пробудить, и я
от всего сердца, со всем искренним пылом дружбы и уважения к вам постараюсь
помочь вам устроить свою жизнь.
никогда! - Она смотрела на него, прижав к груди огрубевшие от работы руки, и
в голосе ее звучала та же безропотная покорность своей доле.
сомневались во мне.
явятся какие-нибудь тревоги или огорчения, вы не будете скрывать их от меня?
лицо побледнело еще больше.
стенам - как они возвращаются каждый вечер, даже если я перед тем не видел
вас, - я могу быть покоен, что, кроме забот, связанных с этой комнатой и с
теми, кто в ней находится, мою Крошку Доррит не гнетет никакая печаль?
припомнить позднее) и сказала приободрившись:
поднимался или спускался, заскрипела от чьих-то быстрых шагов, и
одновременно послышалось странное пыхтенье, точно к комнате приближался
паровичок, работавший с перегревом. Чем ближе он подходил, тем усиленнее
пыхтел; наконец раздался стук в дверь, а затем такой звук, будто он
Акунин Борис
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Пехов Алексей
Глуховский Дмитрий
Плотников Александр