Чтение 95–й страницы книги ~Пером и шпагой~

Тем временем, вдали от суеты и рекламной шумихи, в архивах Парижа
трудился скромный архивист Эдгар Бутарик. Год за годом, не торопясь,
рассудительно и мудро, перебирал он старые выцветшие бумаги. Его
интересовал черный кабинет Людовика XV - те таинственные депеши, за
которыми крылись мрачные интриги секретной дипломатии XVIII века.
И вот на стол Европы была положена капитальная монография, в которой
де Еону отводилось почетное место. В силу вступил документ о де Еоне, и на
его основании Бутарик подтвердил, что - да, кавалер де Еон действительно
сыграл едва ли не главную роль в дипломатии Семилетней войны между
Францией и Россией в их совместной борьбе с агрессором Пруссией.
И тут же, словно по сигналу, начался поход в дипломатию Семилетней
войны других историков. Брольи и Бюллау, Ваддингтон и Вандаль, Бэн и
Валишевский, Годжкинс и Рамбо, Карнович и Шубинский, - все эти ученые не
прошли мимо личности де Еона. Каждый признал за ним видную роль в создании
коалиций против Фридриха, но зато историки окончательно запутались в его
юбках.
Некоторые (вроде Годжкинса) вообще махнули рукой:
- Это была самая настоящая женщина, и на этом - точка!
В 1875 году пришли могильщики к церкви святого Патрикия и, поплевав
на руки, выкопали кости де Еона, свалив их, вместе с трухою гроба, в одну
общую яму. Легли поверх рельсы, гугукнул паровоз, и осталось имя де Еона
только в списках покойников... Капитал - его величество! - беспощадно
раскидывал провода и рельсы, опутывая ими земной шар. Новая эпоха!
В этой новой эпохе писателям жить стало труднее. Под раскаленной
крышей Парижа сидел на чердаке совершенно голый человек и умирал от
голода. Он был похож на бедуина, ибо простыня была его единственной
одеждой. Звали этого человека - Эмиль Золя; вот упрямый талантище! Он
работал крепко и точно. Кирпич за кирпичом откладывал он в фундамент своей
будущей славы. Это был неутомимый каменщик мировой литературы! И слава
пришла к нему; потребовалось переводить его на все языки мира, и тогда на
пороге его жилища появился итальянец Вицителли - как переводчик Золя на
язык английский.
Я не знаю, каковы пути, что привели Вицителли к де Еону, но,
думается, именно отсюда, от общения с Золя, и возник интерес итальянца к
давно угасшей личности французского дипломата и писателя. Вицителли
оказался умнее других историков.
Для начала он поехал прямо в Тоннер, где в библиотеке провинции
обнаружил вдруг массу бумаг самого де Еона;
Вицителли сидел в его доме, стоящем теперь возле полотна железной
дороги (и где ныне музей де Еона!), он слушал гудение того камина, который
напевал и де Еону в тихие зимние ночи...
И вот родилась новая книга о де Еоне, в которой автор навсегда разбил
множество легенд, и выводы Вицителли сомкнулись с теми доводами, которые
еще раньше приводили русские историки. Самые недоверчивые и самые
осторожные.
Как в пользу де Еона - так и в осуждение его!
Но Вицителли тоже не удалось похерить фальшивку. "Завещание Петра"
засело в дипломатии Европы прочно, словно ржавый колун в сыром полене. Ни
туда, ни сюда! И эта фальшивка и по ею пору сидит там - в архивах. Ее не
вытащишь зубами оттуда...

***

История должна быть нашим помощником в жизни. Держась за настоящее,
мы живем будущим, обязательно исходя из прошлого. Предвижу, что найдется
среди моих читателей такой, который скажет:
- Ну, ладно. Это дело прошлое. Сейчас и люди другие. И время другое.
Гусиные перья заменены телетайпами. Не шпаги звенят, а взлетают ракеты...
При чем здесь завещание Петра Первого и де Еон этот, которого никто не
помнит!
Остановись, читатель, не спеши - ты ошибаешься. Я должен и огорчить
тебя и озаботить. Нет, ничто не забыто... Фальшивки всегда удивительно
живучи! Не время закрывать книгу. Продолжим. Наступили времена -
исторически нам близкие. Алексей Толстой работал над романом-эпопеей "Петр
Первый", советская кинематография поставила фильм о Петре - эту
возвышенную ленту, насыщенную порохом и драматизмом прошлого.
Политики Европы сразу насторожились:
- Отчего это большевики, не признавая монархической власти, так
горячо пекутся о воскрешении образа императора Петра? Впрочем, догадаться
можно...
А в Берлине - под грохот маршей - кликушествовал Гитлер:
- Мы имеем прямые доказательства, что большевики являются лишь
душеприказчиками Петра Первого. Азиатское учение большевизма, исполняя
замыслы прежних российских цезарей, теперь вынашивает мечты о поглощении
всего цивилизованного мира!
Грянул 1941 год - год нашей беды и нашего мужества, год
незабываемый... В ночь перед нападением на Страну Советов царило необычное
оживление в гитлеровском министерстве пропаганды. Геббельс и его подручные
спешно фабриковали очередную фальшивку о "русской угрозе миру". И снова за
уши было притянуто сюда подложное завещание Петра I.
Мы победили в этой борьбе. Казалось бы - вот конец.
Нет! В высоком сверкающем здании ООН (там, далеко за океаном) должны
хорошо знать кавалера де Еона, ибо там до сих пор фигурируют фальшивые 14
пунктов мнимого завещания. Поборники "холодной войны" оживлены. С высокой
трибуны звучат их уверения, что коммунисты - продолжатели захватнической
политики царизма; что коммунисты мечтают о полном поглощении в свою
ужасную "азиатскую систему" всего "свободного мира"...
Никогда не думай, читатель, что история - это только история. Давнее
нашей земли и нашего народа удивительно сопряжено с нашим сегодняшним днем.
Не верь тому, кто скажет тебе:
- Это нам не нужно... Это история!
Иногда люди не понимают, что история - это и есть наша современность.
Нельзя изучить современную жизнь и познать ее политические требования к
нам - без знания истории! Если человек говорит: "Я знаю историю", - это
значит, что он знает и современность. Если человек говорит: "Я знаю только
современность", - это значит, что он не знает ни истории, ни современности!
Из ничего ничто и не рождается.
Были люди до нас, теперь есть мы, будут и после нас. Воин русский на
поле Куликовом - это воин при Кунерсдорфе. Воин при Кунерсдорфе - это воин
на поле Бородинском. Воин на поле Бородинском - это воин на Шппке. Воин на
Шипке - это защитник Брестской крепости...
Изменились идеи, другими стали люди. Но родина у них по-прежнему одна
- это мать-Россия; и во все времена кровь проливалась во имя одного - во
имя русского Отечества. Мы не провожали в поход павших на поле Куликовом.
Не нас разбудили рыдания Ярославны.
Мы не знаем имен замерзших на Шипке...
И все-таки мы их - знаем! Да, мы их помним, мы их видим, мы их
слышим, мы их никогда не забудем.
Ибо это наши предки, читатель.
В истории есть голос крови.
Этот голос ко многому нас обязывает.
Не будем искать славы для себя.

Мы говорили в дни Батыя,
Как на полях Бородина:
Да возвеличится Россия,
Да сгинут наши имена!