тавленная из курдов. Выступив на подмогу Халиль-бею, они поняли, что
битва проиграна, и всех убегавших грабили и убивали без жалости. На це-
лых семь верст дорога турецкого отступления покрылась голыми обезобра-
женными трупами. Каплан-Гирей поспешно увел своих татар прочь от Кагула
- в дунайские плавни, под защиту стен Измаила...
Голова кружилась от множества трофеев: палатки, скотина, посуда, верблю-
ды с тюками, ковры, экипажи, фуры с припасами и аптеки достались русским
заодно с главным казначеем турецкой армии, которого Безбородко уже тряс
за бороду:
Мустафы III, но пиастров и дукатов - ни единого. Безбородке надоело
драть сераскира за бороду, он сказал:
вас отправим на житье в Саратов...
нечно, не выбили - она попросту разбежалась.
нит от награбленного золота, а с русского солдата поживы не будет.
Иностранные волонтеры при ставке Румянцева писали с насмешкою, что рядо-
вой воин России плохо знает, как выглядит серебро и злато ("они не умели
различать их по цвету"). Солдат ведал два ценных металла - свинец в пу-
лях да медь в пятаках, которыми казна платила ему за ратные подвиги.
Русский воин был бескорыстен и жил малым: хлебом и чесноком, чаркой вод-
ки и куском мяса. Он любил ходить в сапогах, но иногда бегал в атаки бо-
сиком, оставляя обувь в обозе. Простые дети крестьянской Руси, они боси-
ком-то бывали еще проворнее...
рил Килию, русская армия разворачивала победные стяги в долинах Дуная.
Петр Александрович, рапортуя Екатерине, не забыл, конечно, перечислить и
свои "старческие" немощи: тут болит, здесь покалывает, снизу ноет, свер-
ху дергает. "Ох, притворщик! - смеялась Екатерина. - Да я-то всего на
четыре годочка его моложе, а разве кто скажет, что я старуха?" Она прис-
воила Румянцеву чин генерал-фельдмаршала, написав в рескрипте: "Вы зай-
мете в моем веке несумненно превосходное место предводителя разумного,
искусного и усердного. За долг свой почитаю Вам отдать сию справедли-
вость..." Петр Александрович первый в России удостоился ордена Георгия
первой степени. Наградами осыпали и офицеров его армии. Румянцев поздра-
вил Потемкина с третьей степенью долгожданного Георгия.
чудо из чудес - шерстяные носки. Памятники той величавой битвы до сей
поры гордо высятся близ молдавского колхоза Вулканешти; прохожий и сей-
час, через два столетия, читает отлитые из чугуна вещие слова фельдмар-
шала Румянцева:
ПРИСУТСТВИЕ НЕПРИЯТЕЛЯ, НЕ НАСТУПАЯ НА НЕГО..."
рая, долго отлеживался в камышах, пока сабельный шрам на его голове не
покрылся спасительным струпом. Тогда, опираясь на плечо муфтия, хан выб-
рался из дунайских плавней и повелел:
ластными крымским ханам, уже произошел. Если представить Крым кувшином с
узеньким горлышком (Перекопом), то именно в этом горле "кувшина" сталки-
вались два вихревых потока, уже становившиеся враждебны один другому:
ногаи рвались к степным кибиткам, чтобы отдаться под покровительство мо-
гучей России, а татары спасались от поражений за Перекопом, чтобы отси-
деться в Крыму под защитою кораблей и гарнизонов турецкого султана. Буд-
жайская и Едисанская орды первыми изъявили покорность, и русское коман-
дование великодушно пропустило их через линию фронта. Каплан-Гирей был
уже в пути к Бахчисараю, когда ему повстречались еще две орды - Джамбу-
лакская и Едичкульская.
головы ради того, что желает получить султан Мустафа. Каплан-Гирей нико-
го из них не удерживал... Наконец он добрался до Бахчисарая, в дворцовом
саду его встретил Селим-Гирей и резким жестом набросил на плечо брата
черную косынку.
Милостию его в Крыму новый хан - я!
и этим потом увлажнил струп заживающего на голове шрама. Он напомнил
брату тот самый случай, когда голый цыган плясал на морозе от холода, а
жена дала ему веревку со словами: "Опояшися как следует, и тебе сразу
станет теплее".
чресла свои, но теплее ему разве станет?
тяжеленное бревно. Сверженный хан силился поднять его. Возьмет за один
конец - бросит, за другой конец - тоже бросит. Каплан-Гирей ухватился за
середину бревна - не поднять.
же - настоящее. Взялся я за прошлое Крыма - будущее не поднимается.
Взялся за будущее - прошлое на земле осталось. Схватился за день настоя-
щий - сил не хватает. А вы думайте...
ти судеб Крымского ханства. Селим-Гирей, почуяв недоброе в этой притче
своего брата, окликнул ясыря Федора, дюжего русского раба, служившего
водоливом в розовых садах.
взлетело на его широкое плечо. - Куда нести? - спросил Федор по-татарс-
ки.
дели, как русский раб вышел на улицу и направился куда-то твердой, нето-
ропливой поступью... Больше в Бахчисарае не видели ни этого бревна, ни
самого ясыря. Одному Аллаху известно, как далеко ушагал Федор и где он
сбросил это бревно.
шу Абдулл-Джалиль-заде, пересылая ему рапорты о победах Румянцева. Паша
никак не реагировал. Но известие о Кагуле встрепенуло его; он сделал
дерзкую вылазку - перебил в траншеях много народу, поголовно вырезал це-
лые роты, причем среди офицеров погиб и генерал-инженер Лебедь. После
чего паша в халате и при тюрбане выбрался на фас крепости, громким кри-
ком прося позвать Панина... Петр Иванович предстал - в серебристом шлаф-
роке, в ночном французском колпаке, украшенном ленточками и бантиками, -
барин! С высоты неприступной крепости АбдуллДжалиль-заде крикнул ему
вниз по-немецки:
меня - тогда и хвастай. Но помни, что Аллах всемогущ: от Бендер ни одно-
го гвоздя, ни одной доски не получишь!
нец турки средь бела дня вышли из цитадели, русские выбрались из тран-
шей, сообща стали хоронить убитых, миролюбиво переругиваясь и даже помо-
гая друг другу. Один из бендерских мортусов сдался в плен. Панин допро-
сил перебежчика, и тот сказал, что вчера зарезали помощника паши со всей
его канцелярией за то, что он хотел сдать русским Бендеры.
век, она просто таяла. В окопах грязи было до колена, раненые, упав,
захлебывались в слякоти. Были роты, в которых осталось лишь 19 рядовых и
ни одного офицера. Пора сказать правду: Румянцева солдаты боялись, но
любили, Панина они боялись и не любили, - солдат всегда чует, кто бере-
жет его кровушку, а кто льет понапрасну. Петр Иванович рядовых вроде и
не замечал - редко слово им буркнет; с аккуратностью, перенятой от прус-
саков, Панин награждал солдат после схваток каждого по 25 копеечек,
только обижая людей.
турки, как кроты, неустанно копали глубокие галереи, в ответ на мину
подводили контрмину (в результате днями и ночами гремели взрывы, погре-
бая в туннелях саперов и инженеров). Русские мужики-землекопы, нанятые в
Корнев Павел
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Доценко Виктор
Пехов Алексей
Ибсен Генрик