совершенно исключаются. Одно дело, когда инициатива исходила от вас. А
если я беру руководство в свои руки, все будет нормально. Вам и делать-то
почти ничего не придется...
испорченного телефона. Не нужно трудиться, нас дураков учить. Я вот за
себя не ручаюсь. Могу забыть что-нибудь в ответственный момент,
перепутать.
смелости нам не занимать, а вот ума и сообразительности... Антон тоже, не
поймешь - всерьез или подыгрывая Сашке, ответил успокаивающе:
чтобы самому, я уже объяснял. Вот Дмитрию, кстати. Земля - ваша, Валгалла
- тоще выходит, что ваша, раз вы ее открыли и застолбили. Пришельцы на
вашу историю посягают, чтобы своих целей добиться, я здесь совсем как бы и
ни при чем. Меня физически не существует. Я могу и уйти, если настаиваете.
Сами во всем разбирайтесь. Когда Дмитрий мне Книгу отдавать не захотел - я
разве спорил? Сейчас тоже не стану. Между прочим, Книга еще свою роль
сыграет. Когда аггры протест заявят, что мы конвенцию нарушаем и землян
против них вооружили, как раз и выяснится, кто ее первый нарушил, когда и
как. Факты там неопровержимые.
нельзя было не согласиться, раз Новиков с Берестиным, вернее их тела
оставались на Валгалле в руках пришельцев и без помощи Антона спасти их
шансов не просматривалось. Дмитрий сам вызвался еще раз сходить в сорок
первый год. Кому же, как не ему? Опыт есть, обстановку знает, форму носить
не разучился. Шульгин, при всех его достоинствах, человек не военный.
Левашов тем более. Вот на втором этапе, на Валгалле, у них лучше
получится.
Замка, где Воронцов его оставил, вернувшись с Книгой, требовалось только
скорректировать карты с учетом вновь возникших обстоятельств.
самом кабинете, где они встретились.
но какое-то предчувствие меня мучит. Понимаю, что не нужно этого говорить,
и ничего не могу поделать... Война ведь там настоящая.
случиться в глубоком тылу с личным другом товарища Сталина? Почтительный
прием, оркестр играет встречный марш. Садись перед экраном и наблюдай за
отдаваемыми мне воинскими почестями.
прямого смысла последней фразы.
Появиться в штабе фронта, встретиться с Берестиным, потом вместе с ним
поехать в Москву к Новикову и обеспечить внезапное для пришельцев
возвращение их на Валгаллу. И на этом все. Он с неожиданным удивлением
отметил, что его тянет туда, в войну.
на разминировании Суэцкого канала, ему казалось, что он тоскует по
молодости и любимому делу, а теперь выходило, что и воспоминания о риске и
пережитой смертельной опасности тоже имеют свою прелесть. "Блажен, кто
посетил сей мир в его минуты роковые..."
поближе, хоть прямо во дворе штаба фронта, но при этом возрастала
опасность ошибки хронологической.
километров, свободный от войск, появиться в нем в точно определенное время
и добираться до места своим ходом, заодно и посмотрев вблизи, что там
теперь и как.
многих самолетных моторов над головой. Еще не совсем рассвело, вдобавок
самолеты шли выше туч, но ясно было, что летят немцы, звук их Дмитрий с
прошлого раза запомнил хорошо. "Минск пошли бомбить", - подумал он. Здесь
немцы для массированных налетов предпочитали ночные и предутренние часы,
днем им слишком мешали советские истребители. Тоже примета иных
стратегических взаимоотношений.
залпы зениток.
наверняка закончится, и он проскочит в город.
В данном случае - ОКХ (главное командование сухопутных войск вермахта).
плану летней кампании выполнено не было. Стратегической внезапности не
получилось, завоевание господства в воздухе оставалось недостижимой
мечтой, Красная Армия хоть и отступала, но возмутительно медленно, фронт
каким-то чудом держался, многообещающие прорывы неизменно парировались
ударами из глубины, и были все основания предполагать, что на "линии
Сталина" русские надеются перейти к позиционной обороне.
первой мировой войны его генералы и фельдмаршалы помнили слишком хорошо.
Следовало немедленно принимать решительные меры.
наступление, нанося удар тремя танковыми корпусами по кратчайшему
направлению на Минск, одновременно выбросив в тыл обороняющихся частей
Красной Армии крупные воздушные десанты.
Северо-Западным фронтами.
серьезный риск, но расчет строился на том, что после прорыва главной
полосы обороны Западный фронт рухнет и сил для выполнения задачи летней
кампании все-таки хватит. Другого выбора у него все равно не было.
Воронцов, увидев бледно-серое небо, сплошь покрытое медленно опускающимися
парашютами. Под самыми облаками скользили десятки угловатых, только что
отцепившихся от буксировщиков десантных планеров. Раскинувшееся справа
обширное поле отлично подходило для их посадки.
прорваться, дорога уже перерезана. Множество брошенных парашютных полотнищ
белело вдали по ее обочинам.
которого было не больше километра.
левее, короткими прицельными очередями застучал пулемет "МГ". Похоже, что
немцы давно уже заметили броневик, рассчитывали взять языка и открыли
огонь, поняв, что добыча уходит.
брони, и тут же машина осела набок. Пробило сразу оба левых ската.
Дергаясь из стороны в сторону, скрежеща сминаемыми дисками, броневик
кое-как прополз еще полпути до спасительного леса и стал окончательно.
Одна из тяжелых бронебойных пуль влетела в щель приоткрытых моторных
жалюзи. Густо запарил пробитый радиатор. Еще два пулемета заработали с
правого фланга.
"ДТ", из которого так удачно стрелял прошлый раз, но тут же осознал
нелепость своего порыва. Что он, с десантным полком воевать собрался? Не
тот случай. Надо хватать автомат, планшетку, вещмешок и ходу. Но и на это
времени ему не дали. Сразу три тяжелых удара почти без пауз встряхнули
неподвижный броневик, в лицо Воронцову плеснуло желтое пламя.
прочитанных книг из партизанской жизни, подсказала ему единственно
правильное решение. Хотя левая обочина была ближе, Дмитрий рывком
перекатился через грунтовку, упал в неглубокий кювет, прополз метров
двадцать и осторожно выглянул. Но полю в его сторону бежало до десятка
парашютистов, но далеко. Раньше чем через пять минут не успеют.
верхний люк.
времени, чтобы не дать пулеметчикам прицелиться, Дмитрий пересек
обращенный к немцам склон лощины, перевалил через гребень, еще не меньше
километра бежал перпендикулярно дороге, путаясь ногами в густой траве, и
только врезавшись в плотные заросли орешника, упал на землю, запаленно
дыша.
смертельно рискуя, именно это направление, а не скрыться в близком лесу по
ту сторону дороги.
трудное и опасное во вражеском тылу - форсирование дорог.
чему десант - очень скоро рокадное шоссе будет сплошь забито колоннами
танков и мотопехоты, и кто знает, когда ему удалось бы выбраться за кольцо
окружения.
в считанные секунды вспомнить строки давно уже всеми забытой книги,
оценить не только сиюминутную, а и стратегическую ситуацию, принять
парадоксальное, но спасительное решение?
фронта на северо-восток, в Борисов, или в Оршу. Еще один вариант -
Могилев, но вряд ли. Главные бои все равно развернутся на Смоленском