усилием поднял палицу. Мокрая от крови рукоять скользила в ладонях. Только
бы удержать еще чуть-чуть, мужчина должен уходить с оружием в руках...
были устремлены за спину Мрака. Тот, опасаясь хитрости, коротко оглянулся.
поднялся, цепляясь за стену, еще неуверенный в движениях, но с каждым
мгновением приходя в себя. Тут же нагнулся, подхватил булаву.
с трагическим весельем. В его осанке появилось достоинство и гордость.
Ховрах восстал высокорожденным. Булаву, оружие богатырей-простолюдинов,
тут же отбросил, снял с трупа Руцкаря меч, более приличествующий людям
высокого рождения. И по тому, как держал, было видно, что знает что с ним
делать.
умереть рядом с тобой. Благодарю богов!
Воины в страхе наблюдали как он подошел к Мраку, стал с ним спина к спине.
Они знали Ховраха как облупленного, но сейчас каждое движение старого
пропойцы было исполнено княжеского благородства и достоинства.
странное нетерпение, и ратники послушно нахлынули снова. Мрак, уже
переведя дыхание. взревел и мощно ударил по дуге слева направо на уровне
пояса. Дуга была широка, он слышал за спиной веселый голос Ховраха, или
того, кто теперь жил в его теле. Там звенел металл, слышались крики боли,
страха. Прыгая через трупы, ратники ошалело лезли прямо под удары. Они
словно потеряли головы от запаха крови, диких криков, леденящего звона
клинков о щиты.
Ховрах высокомерно скалил зубы. Глаза его сверкали. В задних рядах воинов
послышались злобные крики:
явится, но найдет гада...
окно. Гонта уже швырял в другое, кричал вниз во двор, чтобы не отдыхали,
им таскать -- не перетаскать. Если устали, пусть смену зовут, а работы еще
будет.
орал и визжал в ужасе, но ему сунули в руки меч и щит, вытолкнули в
кровавую палату. Глаза Кажана были вытаращены от ужаса. Ховрах зловеще
растянул губы в зловещей улыбке. Кажан рухнул на колени, завопил отчаянно:
плечи. Щеки тряслись, он пожелтел, затем стал почему-то синий:
развалилось на две половинки. Кончик меча высек искру в каменной плите, но
тяжелая кровь, к которой добавилась гадкая кровь постельничьего, сразу же
сомкнулась, темная и вязкая.
двинулись, выставив копья и закрываясь щитами, еще со страхом, но уже без
прежнего ужаса перед преисподней. Он свою клятву исполнил. Убил того, кто
ударил в спину. Теперь он такой же смертный, как и они.
возбужденно, но увидел серьезные глаза Мрака, обмяк.-- Ладно, ты что-то
знаешь больше.
пробудилось умение высокорожденного рубиться хладнокровно и в
презрительном молчании чувствовать кто перед ним, а кто пытается зайти со
спины. Он сражался сразу против пятерых, закрывая проход в палату, и те не
могли его оттеснить, чтобы зайти с боков.
очистилась. Измученное тело, тяжелое как скала, быстро оживало.
Грудь вздымалась бурно, в груди хрипело. Ховрах только презрительно
засмеялся, но Мрак видел как движения его становятся все замедленнее.
Из-за спин воинов в него метали ножи, топоры. Ховрах вздрагивал от ударов,
вскидывал щит, точно и сильно бил в ответ, но из погнутых доспехов уже
побежали струйки. Он умолк, бился сосредоточенно, содрогался от ударов
боевых молотов и двуручных топоров, но сдвинулся назад лишь на полшага.
пошатнулся, отступил, медленно повернулся: из груди торчали рукояти трех
узких мечей, слабо улыбнулся угасающими губами и рухнул на бок.
павшего, а Гонта страшно крикнул и ринулся навстречу. Натиск его был так
страшен, что во мгновение ока оттеснил всех к двери, разрубил последнего
наискось до пояса, только тогда подоспели Мрак и Любоцвет.
будут. А в перерывах их поварни обшарит, перекусить-де надобно, поварих
пощупать!
на грудь. Он стал похож на прежнего упившегося гуляку. Мраку на миг
почудилось, что по груди старого забулдыги течет вовсе не кровь. И сидит,
счастливый и хмельной, в красной луже хорошего крепкого вина, от которого
никому не удавалось пробудится.
смотрели со страхом, то и дело оглядывались через плечо, но смена не
показывалась. Наступило короткое затишье, все взоры были на Ховрахе, и в
этой тишине донесся далекий женский крик.
сторону двора. В широком оконном проеме стояла женщина в черной одежде.
Даже отсюда были видны ужас и скорбь на ее мертвенно бледном лице. Она
закричала снова, уже как смертельно раненый зверь. Ее глаза, как видел
Мрак, не отрывались от распростертого в крови Ховраха.
с жалобным криком бросилась вниз. Воины отворачивались, закрывали глаза.
Донесся удар о каменный пол.
крикнула царица, и с великим удивлением перевел взор на распростертое тело
Ховраха.
пришел последний час. До этого в Золотую палату врывались с двух сторон,
теперь же из окон сперва метнули дротики и боевые гири, затем начали
прыгать с подоконников и сразу бросались в бой.
жестокая, пока трупов не стало по пояс, а ноги снова заскользили в крови и
внутренностях. В редкие мгновения, когда небо не заслоняли, Мрак видел по
звездам, что уже заполночь, а они все бьются, лучшая часть дворцовой
охраны уже перебита, созывают из других частей стольного града, видно по
одежде...
последний из троих постельничьих. В руках у него был топор с длинным
загнутым лезвием. На обухе торчал острый крюк, Коваль пригибался, все
выбирал момент, в драку не лез. Но когда Гонта из последних сил попробовал
даже потеснить вражью силу, неслышно скользнул сзади, торопливо
размахнулся и ударил коротко, но с такой силой, какую никто не ожидал от
такого тщедушного человека. Мрак видел, но сам отбивался от пятерых. Удар
топора был страшен, Гонта должен был быть перерублен пополам, однако лишь
содрогнулся как молодой дубок, повернулся с побелевшим лицом и закушенной
от боли губой. Ковань выпустил топорище, попятился. Его вытаращенные от
ужаса глаза не отрывались от страшного лица Гонты.
Березин Федор
Корнев Павел
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Посняков Андрей
Фазиль Искандер