оружие, мальчишка восторженными глазами смотрел на длинный меч.
рубанул по толстому столбу. Лезвие вошло наискось и рассекло столб, как
тонкий прутик. Верхняя половинка соскользнула с нижней, упала с таким
грохотом, что затряслись стены, а стол и ложе подпрыгнули.
-- Даже наш князь!
могучие кулаки Михаила раздробили ему грудь и ранили сердце. Он напялил
доспехи, поворачивался, пока мальчишка, упираясь ногой, затягивал ремни,
стягивал стальные пластины.
еще трое коней. На одном сидела Яра.
привез бы тебе вдогонку потерянную чашу? Калика вообще хотел, если вдруг
погибнет, чтобы я пошла с тобой до Британии! Одному не дойти. Одному
вообще не выжить, когда столько врагов...
погнали их в разные стороны. Ее доводы нелепы, хотя какая-то правда, надо
признаться, есть, да и пользы от ее лука тоже, но он ни за какие сокровища
не взял бы женщину в столь трудное путешествие... хотя тут осталось разве
что переплыть морской пролив да вручить чашу первым же встреченным
священникам... если бы это была женщина. Но и ее, красивую и отважную,
самоотверженную и -- надо же такое несчастье! -- умную, не взял бы,
благородством друзей нехорошо пользоваться, если бы не железная рука,
сжимавшая его сердце с момента приезда в оставленный за спиной град.
так было горько и гадко, что жить не хотелось, но едва увидел ее в седле,
солнце засияло и сожгло тучи, птицы запели, а сердце, освободившись от
тяжести, начало скакать, как ополоумевший заяц.
не вскочить с ногами на седло и заорать что-нибудь восторженно-глупое. Они
снова едут за солнцем, ну пусть не совсем, они же едут на северо-запад, но
все равно к солнцу, счастью. А что ему еще нужно помимо этой бесконечной
дороги, синего неба и степи, которую он видит на кончиках ушей своего
гостей, затем Томас видел фигуру в волчьей шкуре во дворе у жаровен,
берегами, способными выдержать удары океанских волн. Возможно, реки
мельчают и покрываются тиной, как и люди, подумал Томас.
холоден, чист и свеж. Томас сдерживал радостную дрожь во всем теле:
чувствовалась близость большой воды. Река впадает в море, за которым
зеленеют холмы Британии!
белоголовый мальчонка в драных заплатанных портках, ветхих настолько, что
сквозь них видно было серую от холода грязную кожу, босой, с нищенской
сумой через плечо. Он был худ настолько, что кости торчали даже сквозь
ветхую одежонку. Босые ступни были красными от холода, в цыпках.
тревожное. Бредет неспешно, глазеет по сторонам. Такому не очень-то
доверят отлучиться от своего двора, разве что гусей пасти, а здесь
ближайшая весь далековато...
напугать своим устрашающим видом, -- что не боишься уходить так далеко?
Здесь дикие звери, здесь страшные рыбы, а птицы так вовсе с клювами и
крыльями!
Только герои, преодолевая страх, умеют совершать подвиги.
что она, должно быть, очень любит детей. А так как с виду вон какая
здоровая и краснощекая, то нарожает их, как крольчиха, не меньше дюжины,
будет вылизывать, как корова и защищать, как волчица.
мне было велено.
ближайших кустов далеко, засада не страшна. Но словно бы в самом воздухе
разлито что-то особенное...
бывают ночные страхи.
Он говорил, как мой дедушка, ласково. Но строго. Велел придти сюда и ждать
огромного рыцаря в блестящих доспехах. Я здесь уже с утра, замерз совсем.
подозрением в голосе:
ощутил тепло. Спросил внезапно охрипшим голосом:
Аримафейский? Вот что имел в виду тот... Голос... когда сказал, что когда
встретит настоящего Иосифа, то, несмотря на всю свою отвагу и доблесть, не
откажется отдать ему чашу!
рыцаря. Томас ощутил укол в сердце. Вот что и как было начертано в высших
небесных чертогах... Да, должен принести чашу потомок Иосифа
Аримафейского, того самого, в чьем склепе нашли покой останки сына Бога --
Христа, пришедшего спасти мир. Ему, за заслуги его великого предка, дана
честь принести чашу с кровью Христовой... Но как может ребенок пройти
через пустыни, горы, болота, леса, переправиться через реки, к тому же
постоянно пробиваясь через земли враждебных племен и народов? А
разбойники, чудовища ночи, драконы? Провидение из всего крестоносного
войска избрало именно его, Томаса Мальтона, чтобы своим мечом защищать
этого чистого душой мальчишку. И он в состоянии это сделать!
испарилась. Он передавал ее не в руки более сильного воина, не в руки мага
или властителя, а в тонкие ручонки ребенка, которому не выжить в этом
страшном мире без защиты его длинного меча.
нами.
снова подумал, что она, несмотря на свой звериный нрав и умение стрелять
из лука, будет хорошей матерью. Вон руки дрожат от желания вытирать сопли,
тетешкать, а губы уже складываются трубочкой, будто сейчас будет
насюсюкивать в оттопыренное ухо колыбельную.
чувствовал, что Провидение могло предусмотреть всякие мелочи.
дадут что-то одеть с хозяйских детей, мне много не надо.
То ли прибило родителей, чтобы не помешали мальцу отправиться в дальний
путь, то ли само как-то случилось. Хотя само ничего не случается, ведь
даже лист с дерева не падет без повеления свыше. Впрочем, ради великого
дела можно и придушить пару простолюдинов. Их же как листьев в росском
лесу.
тот древний Иосиф был не размазня, то наверняка оставил не одного чахлого
сына, а поболе. Вон у него дядя, до чего ученый, что и на женщин вроде бы
не глядит, но, кроме четырех сыновей, у него в каждой деревне по десятку
бастардов бегает. А у древнего Иосифа только прямых потомков должны
набраться тысячи. Среди них есть и богатые, и бедные, и смелые, и
пугливые. Есть и сироты. Только и делов, что такого мальца на пару миль
переместить вправо или влево... А то и просто вовремя разбудить и вывести
на дорогу.
людей научила не ждать тепла, а когда Яра погладила по голове, он засиял,
как солнышко, потянулся к ее руке, стараясь продлить ласку.
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Курылев Олег
Сертаков Виталий
Никитин Юрий