тайные желания влекли его к делам, подобающим мужчине, - не к любви, не
к женщинам, а к спорту, к подвигам, которые требуют героической смелости
и силы. Но он был мальчик хилый; жестокая судьба, болезнь в раннем
детстве были причиной того, что физически он был менее развит, чем его
сверстники. А сидячий образ жизни, книги, мечтательность, то, что он рос
в обществе женщин, - все это отравило его любовным ядом, перешедшим к
нему от матери, тетки, деда: из крови Ривьеров. Он был бы рад вскрыть
себе вены и выпустить из них всю эту кровь! Ах как он завидовал прекрас-
но сложенным юношам без мыслей в голове, но с радостью в сердце!
которых она ему отказала. Он видел игры и борьбу сильных и стройных тел.
И в своем эгоизме не замечал подле себя иной борьбы - той, которую вела
его мать...
гляделось в крыши домов, омывая их лучистой синевой своих взоров... Как
хорошо в такое утро очутиться среди полей, далеко от города!.. Но об
этом нечего было и мечтать. У Аннеты не было денег, она не могла уехать
из Парижа. Предполагалось, что Марк проведет несколько недель с теткой
на нормандском побережье, а она останется в городе. Гордость не позволя-
ла ей жить в Нормандии на средства сестры, а, кроме того, она еще с тех
времен, когда ездила туда с отцом, питала отвращение к этим ярмаркам,
кишевшим скучающими и флиртующими бездельниками. Да, ей предстояло ос-
таться одной в городе, и это ее вовсе не огорчало. Она носила в себе и
море, и небо, и солнечные закаты за холмами, и молочные туманы, и поля,
одетые саваном лунного света, и тихо тающие летние ночи. Дыша раскален-
ным воздухом августовского дня, среди оглушительного уличного шума и по-
токов людей, Аннета шла по Парижу уверенным и быстрым шагом, той же лег-
кой, плавной походкой, что и в былые годы, все замечая на ходу, - и в то
же время такая далекая от всего окружающего... На пыльной мостовой, по
которой грохотали колеса тяжелых автобусов, она мысленно бродила под
сводами бургундских лесов, в тех местах, где прошло ее счастливое
детство, вдыхала запах мха и древесной коры. Она шла по ковру осенних
листьев; меж обнаженных ветвей зашумел ветер с дождем и, пролетая, мок-
рым крылом коснулся ее щеки; звенела где-то песня птицы, волшебная в
этой тишине. Ветер и дождь пронеслись... В этих самых лесах бродили ког-
да-то молодая Аннета и ее плачущий возлюбленный, и была там живая изго-
родь из боярышника, и жужжали пчелы вокруг заброшенного дома... Радости,
страдания... Как это все далеко!.. Аннета улыбалась той юной девушке,
для которой страдания были внове... "Подожди, бедняжка! Это еще только
начало!.."
расный труд! Я принимаю все, все, что было в моей жизни, и все, чего не
было. Принимаю целиком свою судьбу, ее мудрость и безумие. Все было в
ней подлинным - мудрое и безумное. Человеку свойственно заблуждаться,
такова жизнь... Но любовь никогда не бывает заблуждением. Пусть старость
близка, - сердце мое не тронули морщины... И сколько бы оно ни страдало,
оно счастливо тем, что любило..."
била.
беззлобной иронии. Аннета с интересом подмечала не только трогательное,
но и смешное во всех этих мучениях, своих и чужих, в этой горячке жела-
ний и ожидания. "Чего я еще жду?.. С любовью кончено! Теперь ваша оче-
редь!.."
протягивая руки к неизвестному будущему. О Филиппе, не удовлетворенном
той жалкой пищей, которой общество пыталось утолить его ненасытный го-
лод. О Сильвии, ищущей забвения и ждущей события, которое заполнило бы
зияющую пустоту в ее сердце. Она думала о целой армии людишек, всю жизнь
зевающих от скуки. И о беспокойной молодости, которая мечется и ждет...
Чего? К чему она протягивает руки?
дей, которые тянут лямку... Стадо, которое бежит, спешит, словно его го-
нят овчарки. В этом стаде никто не замечает других. Все воображают, что
движутся по своей воле, а на самом деле ими движет посторонняя сила, и в
этом кажущемся беспорядке есть предначертанный ритм... Но куда их ведет
невидимый пастырь? И добрый ли это пастырь? Нет! Он по ту сторону добра
и зла...
внимательно выслушивала их, объясняла толково, не сбиваясь. Но в то же
время продолжала думать о своем. Тому, у кого это вошло в привычку, нет-
рудно жить двойной жизнью: одна - внешняя, среди людей, другая - в глу-
бинах души, озаренных мечтой. Одна не мешает другой. Человек видит обе
одновременно, как музыкант, читающий глазами партитуру. Жизнь-та же сим-
фония: каждое ее мгновение поет на разные голоса. Отраженный жар этой
страстной гармонии окрасил нежным румянцем лицо Аннеты. В этот день ее
ученицы, удивляясь, что она так молодо выглядит, чувствовали к ней то
сильное влечение, которое подростки, не смея в этом признаться, испыты-
вают к старшим подругам, к Провозвестницам. Аннета и не подозревала, ка-
кой след оставляет она сегодня в сердцах всех, к кому приближается.
под собой... Она не могла бы объяснить, отчего у нее сегодня так легко
на душе. Великая тайна женщины, излучающей сияние радости без всякой ви-
димой причины и даже вопреки всему! Все окружающее, весь внешний мир в
эти минуты для нее лишь тема для свободного творчества мечты и пылкой
фантазии.
мальчишки-газетчики, выкрикивая новости, которые тут же обсуждались про-
хожими. Она не обращала на них внимания. Из встречного трамвая кто-то
окликнул ее. Она не сразу сообразила, что это муж Сильвии. Не разобрав
слов, она весело помахала ему рукой... Как все вокруг суетятся!.. Снова
на короткий миг предстало ей видение головокружительного потока, который
с силой вырывается из трещины небосвода, подобный текучей звездной мас-
се, и низвергается в зовущую его бездну... В какую?..
которого глаза так и сверкали, а за ним стояла Сильвия, тоже сильно воз-
бужденная. Им, видно, не терпелось сообщить ей какую-то новость... Что
случилось?.. Оба заговорили разом - каждому хотелось быть первым...
на минуту оцепенение...
приму в ней участие!.."
гу!"
шевной силы.
особого протеста. Аннета - с той покорностью судьбе, которую она вынесла
из своего последнего испытания.
ния:
круг любви и ненависти...
него говорят глаза, лихорадочные движения рук... Так вот он, этот траги-
ческий идеал, которого Марк в своей слабости страшился, но к которому
тянулся всеми своими темными инстинктами, обычно отрицаемыми моло-
достью!.. Сигнал к пробуждению скованных сил, дремлющих под спудом в эту
скучную, лишенную смысла жизни эпоху! Марк видел, как уходят на фронт
старшие, опьяняясь жаждой действия и жертвенным порывом, - этот поток
очень скоро загрязнится, но теперь, вначале, источник его еще чист, нас-
колько он может быть чистым в душе юношей, где осело много мути. Накло-
нившись над ним, Марк словно пробует кончиком языка и то и другое: пыл-
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Орлов Алекс
Афанасьев Роман
Елманов Валерий
Прозоров Александр